— А причем тут вскрытия и вы?

— Как говорит товарищ Целинская, имеет значение не специализация, а только лишь революционная целесообразность!

— Целинская?

— Вы знакомы?

— Нет, что вы… Просто наслышан.

— А я вот имел такое, с позволения сказать, удовольствие… вы, наверное, уже осведомлены о перестрелке в подвале здания суда?

— Так, кое-что.Бродят какие-то совершенно невероятные слухи, причём с каждым часом всё более кровавые. Десятки убитых, столько же раненных…

— Это у нас любят, — усмехнулся Семигин. — На самом деле всё не так страшно. И даже трупов всего пять, включая моего бывшего руководителя.

— Кого⁈

— Астрова Мефодия Афанасьевича. Был у меня начальником госпиталя во время войны. Редкая, доложу вам, сволочь! Пару раз едва под трибунал не попал, но всегда каким-то чудом выкручивался.

— Его тоже застрелили?

— Нет. Пробили голову и зачем-то вложили в руку пистолет.

— Мертвому? Почему вы так решили?

— На руке нет следов пороха. Так что он из него точно не стрелял. Ещё одна жертва — охранявший здание суда милиционер, а остальные пока неизвестны… Вам, наверное, неинтересно?

— Это точно. Насмотрелся на смерть во время войны, знаете ли. Ничего интересного в ней нет!

— Тогда вернёмся к нашим баранам. В фигуральном смысле, разумеется! Итак, если я правильно понял, вы хотите нас покинуть?

— Хотелось бы.

— А если найдутся медицинские показания для такой задержки?

— Тогда мне от вас вообще не уехать, ибо нет здоровых, а есть не дообследованные.

— И снова вы, батенька, правы. Но поскольку я и впрямь немного устал, предлагаю устроить осмотр завтра. И уже по его результатам принимать решение. Хорошо?

— Как скажете.

Как ни странно, но всё так и случилось. Утром отдохнувший и повеселевший Семигин вызвал меня к себе, после чего подверг самому дотошному изучению. Считал пульс, слушал через трубку дыхание, стучал по коленям молоточком, заглянул во все отверстия, причем даже в те, о которых в приличном обществе не упоминают.

— Скажите, доктор, я буду жить? — не смог удержаться от шутки, когда он, наконец, закончил.

— Будете, — в том же духе отвечал мне эскулап. — Но только в том случае, если прекратите встревать в разные неприятности.

— В смысле? — насторожился я.

— Ну как же. Война кончилась, так зачем же продолжать ловить пули? Нет, я понимаю, что времена неспокойные. Но вы ведь человек сугубо мирной профессии, не так ли? Вот и занимайтесь своей музыкой. Тем паче, у вас весьма недурно получается.

— Обязательно воспользуюсь вашим советом.

— Свежо предание, — отмахнулся Владимир Митрофанович и протянул мне на прощание руку.

Еще через несколько часов, я навсегда покинул Пятигорск на московском поезде. Гайворон куда-то пропал, так что провожать меня было некому. Да, в общем, оно и к лучшему. Как говорят в народе, долгие проводы — лишние слёзы. Направляясь сюда, надеялся, что удастся поправить здоровье, а на самом деле угодил в кровавую передрягу. Ну, кто бы мог подумать, что у демобилизованного красноармейца может быть такая бурная биография?

Что же, по крайней мере, стало понятно, кем был раньше Николай Семёнов. В другой раз буду готов. Но доктор прав. Война давно закончилась, и мне надо задуматься о своём будущем…

— Сто тыщь царских империалов! — донесся до меня чей-то голос.

Обернувшись, заметил в соседней плацкарте невысокого мужичка, судя по всему севшему со мной на одной станции, и теперь что-то увлеченно рассказывавшему своему соседу.

— Не может быть! — качал головой тот.

— Да как же не может, — кипятился попутчик. — Говорю тебе, нашли в подвале под зданием суда целую груду золота!

— Откуда там столько?

— Дурья голова, сказано тебе, что там при царе банк был!

— И что, неужто денежки до сих пор лежали?

— Этого уж я не знаю, а только мне кум рассказывал, что золотишко на трёх телегах вывозили. Бандиты их забрать хотели, да замок, вишь, хитрый попался. Открыть не смогли, вот и перестреляли друг дружку!

— Да ну!

— Вот тебе и ну!

— В наших краях, таких деньжищ отродясь не видывали!

— А вы, к примеру, откуда будете?

— С тех мест, где не холодно не жарко!

— Станция Прохладная, что ли?

— Она самая!

Выходит, Мефодий не врал и кое-какие ценности в сейфе имелись… и ваш покорный слуга, хоть и невольно, снова оказал Советскому государству материальную помощь! Насчет трёх телег, конечно, сильно сомневаюсь, но раз слухи пошли, значит что-то всё-таки было…

[1] Сувальды — пластины в замке с фигурными вырезами. При открытии эти вырезы подталкиваются выступами на бородке ключа.

[2] Летучая мышь — разновидность керосиновой лампы в ветрозащитном исполнении.

[3] «Песенка Роберта» из кинофильма «Дети капитана Гранта». Сл. Лебедев-Кумач. Муз. И. Дунаевский.

Хорошо, когда есть место, куда ты можешь вернуться. Туда где примут, не задавая лишних вопросов. Поздороваются, может быть, даже похлопают по спине и тут же вернутся к своим обыденным делам, после чего всё пойдёт как прежде. Как будто ты никуда и не уезжал. Так уж случилось, что и в этой и в прошлой жизни для меня таким стал наш маленький Спасов.

Странно, не правда ли? Всегда казалось, что я не люблю этот захолустный город с его кривыми, заросшими сорной травой, которую никто и не думает косить, улочками. С обшарпанными домами, какие могли бы помнить Наполеона, если бы великому корсиканцу взбрела в голову блажь забрести в наши едреня…

И вроде бы никто меня не ждёт, а вот, поди ж, ты. Слез с поезда, вздохнул полной грудью воздух и понял — я дома!

— Явился, не запылился, — сварливо пробурчала при виде меня Кривошеева.

— И вам доброе, Капитолина Александровна! Рассказывайте, что новенького в наших палестинах?

— Всё было хорошо… пока вас не было!

— Что ж отсутствие новостей уже само по себе хорошая новость.

— Дядя Коля, наконец-то вы приехали! — бросился ко мне, как к родному, Мишка и тут же начал хвастаться. — Я себе новую гитару раздобыл. И даже уже немного получается играть. Хотите, покажу?

— Не так быстро! Концерт по заявкам зрителей немного откладывается. И не кукси рожу, я же не сказал — отменяется? Сейчас немного отдохну с дороги, а потом будешь мучать нас своим исполнением. Лады?

— Договорились, — солидно, как ему показалось, отвечал парень и исчез в глубине коридора.

— Здравствуйте, Нелли Владимировна, — заметил выглянувшую из своей комнатки Ешевскую. — Нижайше прошу прощения, но сувенира я вам не привёз. Открытками с видами Пятигорска никто не торгует, а тащить вам камень из Провала мне показалось неудобным.

— Добрый день, Николай, — отреагировала соседка, — как ваше здоровье?

— Спасибо, что спросили. Всё очень хорошо, можно даже сказать — прекрасно!

В комнате практически ничего не изменилось, если не считать появление толстого слоя пыли на полу и немногочисленной мебели. Ну, и чёрт с ним, потом уберу, а сейчас просто необходимо рухнуть на кровать и немного расслабиться.

Обстановка у меня, конечно, самая спартанская, но менять её смысла нет. Ещё в поезде решил, что приму предложение Маши и отправлюсь с ней в Москву. Как бы то ни было, а в столице нашей родины возможностей всегда больше! Туда стекаются все деньги, там, несмотря на разруху и голод продолжает теплиться хоть какая-то культурная жизнь.

Вон, если газеты не врут, была даже выставка «Художников Московской школы» в помещении бывшего салона Михайловой. Более трёхсот работ четырёх десятков художников, это вам не кот чихнул! Имена нынешних корифеев мне, в правду сказать, ни о чём не говорили, но сам факт проведения мероприятия показывал, страна потихоньку оживает…

Увы, но спокойно полежать утомленному дорогой путнику, было не суждено! Не прошло и десяти минут, как кто-то деликатно поскрёбся в дверь, а когда ваш покорный слуга попытался это проигнорировать, постучал уже требовательно, после чего сразу же просунул в дверь голову.