Шаски были одной из причин, почему лесные не селились в городе. Они были порождением людской зависти. Обычный человек мог носить шаску на себе годами, даже не замечая ее. Ну, устает быстрее, ну, спать хочется, ну, раздражителен. Мелочи, просто устал. “Поспи, и пройдет” – говорят таким. Но для лесных шаски были смертельны. Заметить их можно было только перейдя на магическое зрение, но когда лесная устала, она не смотрит магическим зрением. И тут мне повезло дважды: во-первых, мне некого попросить ухаживать за цветами, я принципиально делала это сама, Коту было запрещено поливать растения, во-вторых, шаска вцепилась спереди. А если бы сзади? Я бы просто не проснулась. И лесные не просыпались. Шаски выпивали их за пару дней.

Я осмотрела себя целиком: волосы, голову, спину, ноги, руки. Мало ли чем мог меня еще наградить город. Но все было в порядке. Наконец, я поела, потрепала кота по загривку в знак примирения. Сон как рукой сняло: совершенно не хотелось отдыхать. Наоборот проснулась жажда бурной деятельности. Я вылечила свои ноги. Хотелось что-то совершить, как минимум подготовиться к завтрашней встрече.

Я взяла листок и начала выписывать все, что могла сразу сходу вспомнить про ракшас.

Он растет в лесу…

“Рассеянный свет.”

“Теплицы обращены на восток.”

“Возможность устроить сквозняк.”

“Влажность.”

“Корни в тепле.” – тут я задумалась. Это же значит что нужно устроить теплый пол даже зимой. “Теплый пол.” – добавила я рядом.

“Ограничить доступ темным.” – а то знаем мы этих любителей синих цветов. Выдернут все раньше, чем семена созреют

Список в итоге получился на страницу. Я даже нарисовала, как примерно вижу грядки, чтоб они были навесными, а не сообщались с землей. Это было необходимо чтобы зимой защитить корни. Я писала, а на самом деле – прислушивалась. Где-то внутри я была уверена, что люди и сегодня захотят посмотреть на лесную ведьму. Но наступила ночь, а в дверь мне так никто и не постучался.

Я все списала на особенности города: в деревне новый человек – это событие на неделю, здесь же даже такая диковинка как лесная ведьма забывается за день.

Ровно в полдень я стучалась в дверь Гилама. Новое платье творит чудеса: еще вчера все сотрудники управления отводили взгляд и делали вид, что меня не видят. Сегодня же мне вежливо подсказали куда пройти.

– Ты опоздала. – заявил мне Гилам вместо приветствия. Он был значительно младше Ихара. Он был даже младше Клараса.

– Чёй-то! – взбрыкнула я. – Ты, сударь, ведьму не дури: мы, лесные, солнышко чувствуем. И сейчас аккурат полдень. Али у темных и время Иначе идет? – Глилам поморщился, так по-ихаровски, после этого жеста я уверенно могла сказать, что они родственники.

– Я, надеюсь, ты мне можешь сказать, что именно необходимо для выращивания ракшаса?

Я молча достала листок со вчерашними записями и приготовилась выдвигать требования, поясняя каждый пункт. Но Гилам выхватил листок у меня из рук.

– Что это? Где требования к характеристикам? Что это за детские каракули в углу? Ты, дура деревенская, мне это в документы подшить предлагаешь?

– Какие документы, сударь? Это ж не для бумагомарашества, а для дела нужнО.

– Ладно… – он вчитался в список. – Вот тут явно лишнее, зачем вся эта галиматья с полом и землей сверху…

– Эй, мне дядя ваш как сказал, я что про ракшасс знаю, вам рассказываю. Кабы я в технике да постройке разумела, так для чего бы мне вас дядя ваш меня сосватал?

– Чего сделал? – у Гилама явно воздух в глотке застрял. – Да чтоб я, да чтоб с лесной ведьмой!

– Эй, темный, чего это ты тут удумал? Ты не дури! На тебя ни одна порядошная лесная ведьма не взглянет. – тут я хихикнула. – Да и непорядошная тоже. Я говорю, что дядя ваш вас ко мне приставил, чтобы вы всей этой бумажной заумью заведовали. Я вам знания да силы – вы ин-жи-не-рию, да бумагомарашество. Я то я в этом не разумею. Да и неча чёркать в листочке, тама все нужное.

– Значит так, ведьма…

– Саарда. – перебила я.

– Без разницы. Значит так, я говорю, ты делаешь. И чтоб никаких “сосватал” и “приставил”. И это оформить как следует. – он скомкал листок с заметками и кинул им в меня. Не попал.

– Так! – я рассердилась. Уперла руки в бока и стала говорить громко. – Во-первых, ежели хотите тут меряться, кто главнее, так пойдемте к дяде вашему, пусть он рассудит. Во-вторых, мне было сказано, что я тут только знаниями делюсь, дабы цветочки вам, вам между прочим и нужные, вернуть, да на поток поставить, так что неча тута глупости всякие на меня навешивать. В-третьих, коли не нравится, так я могу кота за шкирку взять, да до дому уйти, век потом такую же дуру как я по лесам искать будете! – под конец я все же перешла на крик.

– Все, ведьма! – Гилам вскочил из-за стола, кресло с грохотом упало позади него. Темные и так не отличаются здоровым румянцем, но сейчас он стал совсем мертвенно-серым. Довела.

Я резко крутанулась на каблуках, в один прыжок добежала до двери, выбежала из кабинета Гилама и понеслась к кабинету магистра. Сзади хлопнула дверь – естественно, Гилам рванулся за мной, естественно бежал он быстрее: он темный, в брюках и не на каблуках. Спасло меня только то, что двери кабинетов были близко: к магистру Ихару мы ввалились вместе, Гилам уже схватил меня за плечо, но по инерции пробежал вперед, прямо внутрь кабинета.

Кларас стоял позади магистра, они вместе кропели над какими-то бумагами. Их идиллию мы явно прервали, судя по возмущенным взглядам обоих. И смотрели они на меня.

– Я убью тебя, ведьма! – Гилам тряс меня за плечо, совершенно не замечая обстановки вокруг.

– Магистр. – абсолютно спокойно сказал Кларас. – Вы проиграли. – Ихар молча отдал кошель Кларасу, а после укоризненно посмотрел на племянника. При звуке голоса Клараса он замер и теперь со смесью недоумения и страха смотрел на дядю.

– Гилам. Ты меня разочаровал. Я надеялся, что ты хотябы пятнадцать минут продержишься. Отпусти Саарду, ей больно.

– Я не хочу работать с этой лесной ведьмой! – рыкнул Гилам, но руку мою отпустил.

– Так другой-то нэма! – я опасливо отошла от Гилама и развела руками.

– Никакого пиетета к темным у нее нет!

– А с чего ему быть-то, пиетету твоему. – я скрестила руки на груди. – Знамо, что ежели темный руку на слабого поднимает, то он либо молодой, либо слабый, либо глупый. Вот, вы мне, господин хороший, скажите, вы молодой, слабый, глупый, аль все вместе?

– Я ее прямо здесь в пол вкатаю! – выкнул Гилам и снова дернулся в мою сторону.

– Прекратить балаган! – сказал Ихар. Я а взглянула на Клараса, он изо всех сил старался казаться невозмутимым, но его губы и плечи подрагивали от смеха. – Гилам, что конкретно тебя не устраивает. Что она лесная ведьма?

– Что она лесная дура! Еще и говорит, чтоб я ее слушался! Как можно эту дуру слушаться, чтоб ее друиды в глотку от…

– Гилам! – по щекам магистра Ихара ходили желваки. – Саарда – женщина. Применять такие выражения при женщине недопустимо. Ты и так уже опозорился, хуже не придумаешь. Еще одна промашка, верну тебя на воспитание твоему папеньке. Ясно?

– Да, магистр.

– Еще раз говорю: Саарда описывает необходимые условия для жизни ракшаса и помогает нам вырастить первый урожай. Ты придумываешь как эти условия создать и всячески ей содействуешь. Мы впервые смогли договориться с представительницей лесного народа, будь добр, не испорти все. – я выразительно потерла щеку, напоминая, как именно происходил процесс переговоров. Зря я это сделала.

– Саарда. – я аж вздрогнула от тона магистра, когда он ко мне обратился. – Будь добра вести себя более корректно по отношению к Гиламу.