Я сидела на планшире, тщетно пытаясь обхватить ногами мамонта. Кажется, всё судно раскачивалось и скрипело. Королева Марго начала улетать, она отпустила руки и полностью отдалась лапам и прочей плоти любовника. Я висела над морем, раскинув руки, локонами играл посвежевший бриз, возбуждение нарастало. Мои ноги оказались на мощных плечах капитана, он, урча от наслаждения и яростно трудясь, вцепился зубами в щиколотку моего ботфорта. Я видела лишь раскачивающееся море, луну и звезды, и взвыла на этот чудесный летящий блеск подобно бархатной морской волчицы.

На фрегате тоже кричали, пели и добивали проклятую бочку. Распустились, каракатицы гальюнные, начальству мешают…

Рэй, ослабевший от переживаний, рома и раскачивания трофейного брига, убрался спать. Обычное дело, когда рома слишком много — вахта моя. Не команда, а зелень подкильная. Впрочем, сейчас это было и к лучшему. Марго колебалась, ей не очень нравилась идея, но я настаивала.

Наведя относительный порядок пинками и ударами ножен на палубе «Гофера», и рассредоточив пьянчуг, мы с малопьющим Безруким занялись расчетом долей добычи на команду. Мне неожиданно понравилось писать пером при свете тусклого фонаря. Жаль, уходить скоро.

Забрезжили первые признаки рассвета. Я послала Безрукого будить главного канонира — пусть принимает вахту, а сама на минутку сходила на «Прекрасную Фатти». Свечу там отыскать было несложно, да и с подобными дельцами я умела управляться.

Я быстро вернулась на корабль, на мостик поднимался пошатывающийся Бомбард. Впрочем, он частенько такой бывал. А квартирмейстеру пора было отдохнуть.

Кое-что было мною завернуто в сорванный с «Прекрасной Фатти» флаг — имею я право на часть добычи или нет? Пусть на абордаж ходила Марго, но бухгалтерией занималась в большей степени именно я, а это сложное и ответственное дело. Я прилегла рядом с мирно храпящим мамонтом, смотрела в покачивающийся потолок и думала, что так можно было бы прожить всю жизнь. И не особо жалеть. Нет, всю жизнь это, пожалуй, чересчур. Но трое детей-тараканчиков и такой плоский живот⁈ Вот это я точно хочу! Пусть и чуть позже.

Сугубо мирные размышления были прерваны истошными воплями на борту. Горела «Прекрасная Фатти»! Прямо так и полыхала трюмом. Какая неприятность!

Началась беготня, спасали что можно. Перетащили рыдающую пленницу, с риском для жизни нашим джентльменам удалось спасти три бочки рома. Дальше в трюме вспыхнуло так, что пришлось рубить концы и спешно отходить от брига.

Королева Марго громогласно обозвала всех «блохастыми пьянчугами, которые только и делают, что за ромом ползают», и ушла в каюту. Солнце грозило вот-вот вынырнуть из моря…

Я стукнулась обо что-то головой. Это была не наша с Рэем постель, а мой съемный диван. Все кончилось. В руках у меня был мятый флаг «Прекрасной Фатти», но сам сверток, видимо, развернулся и содержимое осталось в каюте. Ну и ладно, Марго золото нужнее. Она все-таки подумывает заканчивать карьеру. А мне на память остались перстни на руках и наверняка что-то еще. Я начала пересчитывать кольца и перстни, но неудержимо навалился сон без сна.

Разбудил меня служебный звонок. Шахназаровна интересовалась дизайном предполагаемых решеток, ибо «клиент уточняет». Странное дело, у людей выходной, послеабордажная суббота, а их дергают. И как назло, сотовая связь внезапно пробивается. Хотя проект, конечно, интересный.

У меня побаливала голова — это от рома, и правая рука — это понятно от чего. Но в целом я не собиралась жаловаться: выспалась во всех отношениях.

За завтраком мы с Верой Павловной доели торт и обсудили погоду. За окном лил унылый дождь. У меня возникли мысли о новом плаще. Сны с практичной верхней одеждой все не попадались, а если попадутся, то не факт, что мне оттуда что-то перепадет.

Несгибаемая Вера Павловна натянула спортивную форму и отправилась «прокатиться». Вот яркий пример подвига наших дней. В такой шторм, в смысле, в такой дождище, даже на мостике фрегата без кружки рома стоять противно.

Мне тоже следовало заняться сложными делами. Я выбрала кольцо попроще: золотое, узкое, с небольшим рубином — это украшение почему-то навевало на меня печальные мысли и подозрения, что подаривший его парень давно мертв. Собственно, я вообще не собиралась носить пиратские драгоценности. В современном мире они выглядят странновато, да и вообще я предпочитаю простые и элегантные воинские кольца.

Заветная дыра в заборе не узнала меня в куртке с капюшоном и пыталась спрятаться. Но я, как-никак, была знакома с настоящими штурманами и капитанами, меня с курса не собьешь.

Проехать две остановки, выход по ходу, налево… эту скупку хвалили, я в интернете пробивала. Действительно, народу не было, дяденька-оценщик вел себя прилично и тактично, кольцо похвалил, сказал что, пусть не шедевр, но сразу видно старинную работу, жаль, камень невелик. Сумма меня устроила. Естественно, скупка и себя не обидела, но это и понятно. Опыт спекуляции следовало признать хорошим. Еще недавно я жутко боялась всяких ломбардов и скупок, казалось, туда ходят только наркоманы и пьяницы. Собственно, а я кто? Балдею от снов и ром хлещу кружками.

Дождь заканчивался. Ободренная, я зашла в магазин, набрала продуктов и повернула к дому. Тут в смартфон начали сыпать сообщения: Шахназаровна требовала, чтобы я за выходные подумала о «входной группе», Ольга звала в гости, а сисадмин-нумизмат Юра пространно рассказывал о моей монете. Начальнице я отписалась, что «уже думаю», Ольга, якорь ей в… пусть сидит на своей заоблачной грот-стеньге, а Юре пришлось ответить поподробнее — все же на меня человек работает.

Мы переписывались, вопрос заключался в том, что монета — интересная произвольная копия (ага-ага), она чего-то стоит, но конкретную цену и место, где искать покупателя, можно уточнить только после очной экспертизы. Воспитанный сисадмин намекал, что может подъехать, забрать монету «под свою ответственность». Да пусть забирает, если и пропадет золотой, переживу, я эти монеты мешками теряла.

Назначили, как это у нас, у пиратов говорят — точку рандеву.

Настроившись ждать, я пила кофе в «шоколаднице», но монетный студент подъехал буквально через десять минут. Вернее, подлетел: на мотоцикле, весь черный и кожаный, я и узнала его, только когда шлем снял и вихры рыжего домовенка засветились. Вертел головой, выглядывая меня.

Я вышла и сказала:

— Ого!

Мотоцикл действительно производил впечатление: тоже черный, не новый, наверное, еще советских времен, но мощный и сразу видно, любимый и ухоженный. В современной жизни так часто бывает: машину ценят и облизывают куда страстнее, чем девушек.

— От брата достался — пояснил Юра, и я поняла, что он меня почему-то жутко стесняется. Вот это зря.

— Пойдем в кафе, я угощаю, мне немножко денег свалилось — пригласила я.

Он чего-то принялся мямлить, но во мне еще бурлила кровь опытного квартирмейстера — взяла парнишку за рукав кожанки и увела в сухость «шоколадницы».

Мы мило поболтали, Юра разглядывал монету, сказал, что лично ему она нравится, но это еще ничего не значит. С монетами все хитро и на нюансах. Я сказала, что «не к спеху», пусть брат глянет, вдруг ему тоже любопытно.

— Может, тебя до дома довести? — парнишка покосился на мои пакеты с покупками.

— Нет, мне тут рядом. Да и вообще у нас деловое рандеву, я и так тебя под дождь выдернула, время отняла.

— Что дождь, я не картонный, не размокну — мужественно заверил Юра и добавил, упорно глядя на пакеты. — Между прочим, в старину «рандеву» означало любое свидание, и даже писалось на французский манер — рандэ-ву.

— В старину все было как-то прозрачнее — согласилась я.