– Твой ответ звучит разумно, – терпеливо посмотрел на меня Маграб. – Например, не сомневаюсь, что ты ничего такого не натворил бы. Но что случится, если ты передашь пылающую палку безответственному идиоту?

– Он может устроить пожар, – моргнул я.

– А что будет, если пожар он устроит в деревне, где дома крыты соломой?

– Полностью спалит деревню. Много народа пострадает или погибнет. Самое малое – пожар уничтожит все припасы. Я тебя понял, Маграб. Плетения – забава рискованная. И цели, на которые они направлены, – тоже опасны. Откуда мне было знать? Я буду осторожен и осмотрителен. Клянусь, моя кровь не достанется никому.

Маграб положил руки мне на плечи и на несколько мгновений сжал меня в объятиях.

– Не сомневаюсь, Ари. Старикам свойственно беспокоиться, так что сильно не ругайся. Пока мы с тобой занимаемся гранями восприятия, а к плетениям еще и близко не подошли, и все же я осознаю, какому риску тебя подвергаю. Так что не суди меня строго – я переживаю.

Что ему сказать? Настроение Маграба менялось, словно весеннее море – то оно гневается, то катит мелкие волны под ласковым бризом. Наконец я кивнул, понимая, что любой ответ лишь продлит нелегкий разговор.

– Спасибо, Ари.

Маграб прикрыл глаза и, медленно выдохнув, достал из сумки книгу в кожаном переплете, накрепко перевязанную многочисленными шнурами. Так просто не откроешь. Интересно, зачем это…

Учитель осторожно ощупал обложку, как будто видел книгу первый раз, и подтолкнул ее ко мне.

Я поддел пальцем один из шнуров:

– Что в ней?

– Истории, Ари. Давно забытые нашим миром истории. Те, которые тебе не желал рассказывать Халим, а я-то их давно собираю.

Я немного помолчал, перестав ковырять обложку.

– О чем ты говоришь?

Маграб положил ладонь на книгу и побарабанил по ней пальцами:

– О том, что здесь скрыта правда и о твоем происхождении. Ну, не то чтобы прямо о тебе, но когда будешь готов ознакомиться с содержанием – поймешь, что я имел в виду.

Значит, в книге рассказывается о моей семье? О моей крови? Я бешено задергал кожаные шнуры, однако те не поддались, словно их удерживала сверхъестественная сила.

– Ее связали? – наконец сообразил я.

– А разве не видно? – закатил глаза учитель.

– Я не то имел в виду. Ты запечатал книгу плетением?

– Ах да. Молодец, что заметил, – заулыбался Маграб.

Я нахмурился, мысленно повторив его слова:

– Когда я буду готов… Ты хотел сказать – когда ты сочтешь, что мне пора прочесть эту книгу? То есть когда я наберусь опыта, чтобы распустить плетение?

– Именно, – ответил Маграб, и его глаза засияли. Похлопав меня по руке, он продолжил: – Учитывая твои темпы, это время наступит довольно скоро. Только не разочаруй, Ари. Надеюсь, что в один прекрасный день ты сможешь распустить не только это плетение.

Он поднялся и пошел к выходу.

– Погоди! Мы разве закончили? Я ведь только начал заниматься гранями восприятия…

– И ты проделал отличную работу, – не оборачиваясь, бросил Маграб. – Пытайся сохранять грани в сознании до самого вечера. Если захочешь меня удивить, можешь удерживать их и во сне. Спокойной ночи!

Я остался сидеть, посматривая на пергамент и обдумывая наш разговор. К концу дня обнаружил, что могу удерживать в голове уже более двадцати граней. Задание выполнено, хотя, может, и без особого блеска.

Решив, что в состоянии обойтись без сна, я вновь свернул ткань разума. В конце концов, я был молод и нетерпелив.

Фсс… Фсс…

Деревянный меч Витума рассекал воздух, и я никак не мог сообразить, куда он нанесет удар, хотя, учитывая количество синяков на моем теле, догадаться следовало.

Плечи горели огнем, словно я повалялся на горячих углях, мышцы живота и спины тряслись мелкой дрожью. Ничего, пройдет…

– Слишком много следишь глазами, Ари-ча.

Фсс… Фсс…

Меч продолжал танец, превратившись в туманное облачко, а Витум сделал несколько скользящих шагов, которые мне пока удавалось повторять с большим трудом.

– А чем мне еще следить? Носом? Я должен унюхать, куда ты направишь клинок? – Я захлопнул рот, пожалев о секундной вспышке гнева. Разговаривать во время фехтования трудно – дыхания не хватает, и Витум тут же воспользовался моей ошибкой.

Его движения вдруг преобразились; тело уподобилось яростной волне, обрушивающейся на истерзанный штормом утес.

Я инстинктивно шагнул в сторону, выставив меч в сторону предполагаемого выпада. Два деревянных клинка сшиблись со страшным треском, и моя рука онемела до самого плеча. Удар был такой силы, что заныли зубы, однако на ногах я устоял.

Витум неуловимым движением отпрянул, не пытаясь продолжить атаку, иначе точно надрал бы мне задницу.

– Хорошо! Хорошо, Ари-ча. Глазами много не увидишь, и носом тоже, и ушами. Мы – больше, чем наше тело. – Он обвел рукой круг, в котором, похоже, что-то такое видел.

Ах да, ведь об этом и говорил Маграб. Атам…

– Ты о внешней оболочке?

– Хм… Ну-ка, нападай, – сдвинул брови Витум. – Сейчас кое-что покажу.

Я закрутил мечом, но фехтовальщик не стал делать поспешных движений и даже не наклонил корпус, чтобы встретить удар. Вместо этого он дождался, когда острие меча окажется от него на расстоянии вытянутой руки, и только тогда сделал несколько плавных текучих шагов. Мой выпад пришелся в пустоту. Однако Витум не успокоился. Развернувшись, он с силой ударил клинком почти в рукоять моего оружия, и то полетело на пол.

Удар снова отдался по всей руке, а боль сосредоточилась в запястье.

– Ух! Кут. Нахин. Таб…

– Откуда ты знаешь эти слова, Ари-ча? – удивленно округлил глаза Витум и хрипло усмехнулся.

Я заворчал себе под нос и сплюнул прямо на сцену. Халим пришел бы в бешенство. Хорошо, что его нет… Ладно, сам приберу.

– Не знаю. Где-то слышал, а что?

Витум покачал головой. Вроде без упрека.

– Да нет, ничего. Вернемся к оболочке. – Он снова нарисовал рукой большую окружность. – Это священный кокон, и с его помощью мы видим. Если вдруг его покинешь – хорошего не жди. – Сделав выпад, Витум выставил кончик меча далеко за пределы невидимого круга. – Ударить тебя я смогу, но смотри сюда… – указал он на свою далеко отведенную ногу, явно нарушившую равновесие всего тела. – Это плохо. Бей еще раз.

Изменив стойку, Витум жестом предложил мне атаковать, и я ткнул мечом в его сторону. Удар он отбил и, совершив плавное движение, оказался рядом со мной. Тычок открытой ладонью в висок – и я оказался на полу.

– Видишь, я двигаюсь, не теряя своей внешней оболочки, и не предпринимаю никаких действий, пока ты не очутишься в моем пространстве. Понял? Фехтовальщик чувствует свой кокон и знает, когда противник в него вторгается. Мы несем собственную оболочку с собой. Никогда ее не покидай и прислушивайся к ней.

Теперь я сообразил, что он имел в виду, и объяснения Маграба обрели новый смысл. Что фехтовальщик, что плетущий – оба чувствуют свой Атам, и, похоже, он простирается на расстояние вытянутой руки. В этом невидимом круге и находится наш дух.

Я сделал мысленную пометку. Надо будет еще раз обдумать услышанное, только следует дождаться той минутки, когда тело не будет чувствовать себя так, словно его жестоко топтали.

Судя по всему, Витум обратил внимание на мою усталость. Впрочем, его кошачья грация и сила тоже куда-то делись, и фехтовальщик утомленно опустил плечи:

– Мы хорошо потрудились, Ари-ча. Отдохнем? Джи-а? – Он поманил меня за собой. – Скоро Маграб-сам захочет насладиться твоими магическими умениями.

Я не осмелился сказать, что пока еще никакой магии не обучился. Маграб продолжал требовать с меня работу над гранями восприятия, а иногда возвращался к самому первому упражнению – с камнями. Так или иначе, я тренировался и сам, повторяя опыты с горящей свечой.

Даже не могу сказать, почему именно это упражнение запало в душу. То ли сработало шестое чувство, то ли сила привычки… Возможно, меня звал огонь. Как бы там ни было, возвращаясь с тренировки, я на ходу погрузился в пустоту и зажег в голове свечу.