– Ари-ча, ты ведь не хочешь, чтобы Махам застал тебя здесь во сне? – В голосе Витума звучали нотки заботы о бедном мальчике, хотя холодные глаза и неподвижное лицо невольно заставляли сомневаться в его искренности. – Я пришел за тобой.

Я медленно выдохнул и откашлялся:

– Кто меня зовет?

Витум улыбнулся, и его белоснежные зубы сверкнули на фоне смуглого лица. Проведи он весь день на солнце, загар к цвету его кожи не добавил бы ни грамма.

– Я тебя зову, Ари-ча. Халим теперь прислушивается к твоему новому приятелю, ятху, который держит огонь в ладонях. Не знаю, что он там нашептал, но Халим вбил себе в голову, что твое место – на подмостках. Еще твердит – театру нужна помощь. – Он нахмурился. – Деньги – зло, Ари-ча.

Я подскочил на месте и, задыхаясь от волнения, засыпал фехтовальщика вопросами:

– Серьезно? А кого я буду играть? Когда? Почему именно сегодня? Маграб рассказал Халиму, что у меня есть талант? Я ведь сыграл перед ним несколько сценок! Прямо здесь, в трюме. Знаешь, один отрывок про Ядира, и…

– Ой-ой-ой, Ари-ча! – Останавливая мое словоизвержение, Витум поднял руку, положил ее мне на грудь и дважды хлопнул по тому месту, где находится сердце. Потом похлопал и себя тоже. – Ого, тум-тум-тум! – Он покусал губы, вновь нахмурился и добавил: – Слишком много… э-э-э… уурх – вредно, Ари. Как будет уурх на языке торговцев?

Язык торговцев был универсальным наречием, которым пользовались на Золотом Пути, проходившем через все крупные страны. Этой дорогой обычно шли торговые караваны со всяким добром. Империя Мутри находилась в самом его центре. Именно отсюда уходила львиная доля товаров – от пряностей до драгоценных металлов, – потому язык торговцев здесь и прижился довольно быстро, во всяком случае, среди тех, кто был обучен грамоте. Все остальные пользовались древним наречием брамти. Специально изучали его богатеи, представители высших каст и убежденные сторонники классических языков.

– Волнение? Возбуждение?

Вроде бы подходило и то и другое.

Витум изобразил презрительный плевок:

– Грубый язык! Ужасно звучит! – Он пожевал губами, проговаривая оба слова. – Ну да. Сердце должно биться ровно. – Погладив висящий на поясе изогнутый деревянный меч, Витум снова хлопнул меня по груди и пояснил: – Представь себе воду. Она спокойна, но всегда готова перейти в другое состояние. – Он ударил кулаком в открытую ладонь.

Я сделал несколько размеренных вдохов и сказал:

– Да, Витум. Однако… что все-таки происходит? Чего точно хочет от меня Халим?

– Приказал, чтобы ты со мной… э-э-э… дакха, Ари-ча.

Дакха… Бандиты, кочующие по диким территориям вокруг Золотого Пути. Кого там только не было: воинственные всадники, головорезы, мародеры, наемные убийцы… Каждый мальчишка в детстве мечтал примкнуть к их когорте или, на худой конец, встать в ряды блюстителей Правосудия, ловивших бандитов.

– Будем тебя тренировать. Потом покажем Махаму, почем фунт лиха. Он ведь заслужил взбучку, а? – Ухмыляясь во весь рот, Витум несколько раз шлепнул себя по заднице с воодушевлением, которое я вполне разделял. – Пошли!

– А кто же будет управляться с этим хозяйством? – Я вскочил с пола и обвел рукой разнообразные механизмы.

– У Халима сейчас нет ни пьес, ни историй, – отмахнулся Витум.

– Что, ни одной?

– Коли посадил его на голодный паек, – покачал головой фехтовальщик. – Так что пока учеба, репетиции… и никаких представлений. – Он нахмурился и плюнул на пол. На пол моего трюма…

Я взглянул на него с безмолвным упреком. Может, здесь и грязная нора, однако я тут жил, работал и спал. Скорее Брам начнет испражняться огнем, чем я позволю сорить в том месте, где ем и сплю.

Витум виновато на меня покосился и пробормотал:

– Извини, Ари-ча. Знаешь, сердце Коли испорчено. Он – не человек. Что-то иное… Его матери следовало удавить тварь еще в утробе.

Я не совсем понял, о чем пытался сказать Витум, но ненависть его разделял. Если в человеке есть что-то нехорошее – ощущаешь это шестым чувством.

– Ну ладно, побежали!

Теперь послеобеденные часы я проводил с Витумом, изучая технику владения мечом. Когда-то слышал, что мой наставник охранял торговые караваны и вроде бы там обучился своему искусству. Кто-то говорил, что Витум одно время состоял в армии Абхара и даже дослужился до офицерского чина, а потом переспал с женой слишком могущественного человека. Я не верил ни в одну из этих историй, хотя, с другой стороны, это обычное прошлое для парня из касты Оскверненных.

Абхар – не то место, где царит справедливость, и мне еще предстояло узнать об этом лично.

Мои легкие превратились в мятые тряпки, вывешенные для сушки на палящее солнце. Мало того – их еще и выжали. Внутри все болело. Пришлось выбирать – либо упрямо держать позицию, либо сесть и отдышаться. Я остановился на промежуточном решении: сесть не сел, зато повис на бочке с водой.

– Ай-ай-ай, Ари! Слишком быстро устаешь, – пощелкал языком Витум.

Он стоял передо мной без рубахи, и его кожа, обтягивающая длинные эластичные мышцы, блестела от пота.

Слишком быстро? Я уже со счета сбился, сколько чертовых часов мы занимаемся. Лучше бы не вспоминал – стало еще тяжелее. Зачерпнув полную пригоршню воды, я плеснул ее себе в лицо, на грудь – и на мгновение ощутил прохладу. Но лишь на мгновение… Ладно, уже что-то. Я напился и пробормотал:

– Ох, похоже, на сегодня хватит, а?

Фехтовальщик нахмурился и скомканной рубахой вытер пот с мускулистого живота.

– Практики с мечом никогда не бывает слишком много, Ари-ча. Никогда.

Впрочем, тему он развивать не стал и, уважительно кивнув, оставил меня в покое. Уже отвернувшись, Витум вдруг задвигался со змеиной грацией. Его деревянный клинок расплылся в воздухе, и я, наблюдая за ним, едва не впал в состояние транса – в точности как при упражнении со свечой.

Через некоторое время я отдышался и только тогда понял, насколько устал, однако жизнь, независимо от моего состояния, шла своим чередом. Не успел я расслабиться на прохладной каменной плите, как в трюм заглянул Маграб и ткнул меня моим же самодельным мечом:

– Послеобеденный сон, а?

Я приподнялся на локтях, но вставать не стал:

– Вовсе нет.

– О! – с насмешливым удивлением воскликнул наставник. – Так, значит, ты погрузился в глубокий транс? Осмысливаешь наши уроки, повторяешь усвоенное? Или нашел собственный способ свернуть разум и потерялся в его гранях? Нет, должно быть, мой Ари обнаружил утерянное плетение и теперь тайком его репетирует. А учителю ничего не сказал… Ах, бедный Маграб…

– Хорошо, хорошо. – Я поднял руки вверх, умоляя его остановиться. – Да, я отдыхал. С этим Витумом вымотался сильнее, чем Атвун, когда отбивался от проклятых Сура.

Лицо Маграба вдруг окаменело. Честное слово, в плите под моей задницей и то больше человеческих чувств, чем на физиономии наставника.

– Что тебе известно об Атвуне, Ари? Что ты знаешь о Сура?

– То же самое, что и всем, – пожал плечами я. – Халим мне кое-что рассказывал, но в подробности не вдавался. Сура – демоны, Атвун вроде бы с ними бился. Кажется, их создал Сайтан, чтобы отомстить Браму за то, что тот сотворил людей. Сура напоминают Азир, только они – темная сторона. Атвун в итоге победил.

– Точно? – по-прежнему холодно спросил Маграб.

Я ни капли не преувеличил, когда рассказывал, как утомил меня Витум, так что игра в вопросы-ответы мне бодрости не добавила. Я сердито уставился на Маграба:

– Разве нет?

Если мой взгляд и смутил наставника, он ничем этого не показал.

– Спорный вопрос, однако я здесь не для того, чтобы его обсуждать. Поднимайся.

Удивленный его тоном, я вскочил на ноги, словно меня хлестнули плетью из колючих побегов ежевики.

– Итак, ты устал?

Я решил, что чем меньше буду говорить, тем лучше, и ограничился кивком. Только бы язык не подвел.