— Да, но мне важно узнать, что ты думаешь по этому поводу. Мира, ты бы хотела детей?

— Я не думала об этом. В будущем, думаю, да. Сейчас я еще не готова.

— Я понимаю и не буду на тебя давить. Тебе всего двадцать один, вряд ли тебе хочется ребенка так сильно, как мне. Когда представляю наше с тобой будущее, там всегда есть дети. Мне без разницы мальчики или девочки, это будут наши с тобой дети, так удивительно.

— И много их в твоих мечтах?

— В идеале трое, — чуть не смеется Андрей.

— Максимум два, троих я рожать не готова. Да и вообще пока не готова, ребенок — это огромная ответственность. Мне нужно еще время, чтобы решиться.

— Понятно, что мы не будем зачать ребенка прямо сейчас, может где-то через год…

Через год. Я и через год не буду готова, да и через два, скорее всего. Я же со своей жизнью не могу разобраться, застряла в своих неправильных выборах. Куда мне ребенок? У меня нет никакой неприязни к детям, особой любви, правда, тоже. Как мне кажется, решения важнее этого не существует. Родители несут ответственность не только за жизнь ребенка, а также за его психическое здоровье, должны помочь формированию личности. Считаю, что тот, кто заводит ребенка, должен в первую очередь разобраться с самим собой, навести порядок в своей голове и жизни, понять, чего хочет, четко представлять свое будущее. Я еще даже не рядом. Андрей так светится, когда говорит о детях, как же я скажу ему, что не хочу ребенка?

Сегодня к нам на часик попить чая приходят мама и сестра Андрея. Не сильно я люблю их общество, тем более у Андрея не так много выходных. Мы могли бы провести этот день только вдвоем. Кристина уже с заметным животиком, они даже оделись с матерью в одинаковой цветовой гамме бирюзы. Раиса Ивановна жалуется на боль в суставах, получает у Андрея пачечку денег, для того чтобы пройти обследование в лучшей клинике. Теперь пристает к своей дочери, постоянно советуя ей снять обувь, вытянуть ноги или прилечь.

— Какой срок уже? — спрашивает Андрей, когда мы присаживаемся за стол.

— Тридцать недель почти.

— Так уже совсем мало осталось, — улыбается ей Андрей. — Можно?

Он получает кивок Кристины и гладит ее живот. Из Андрея вышел бы отличный отец, я в этом уверена.

— А вы с Мирочкой еще не планируете заводить ребенка? Мира, ты только посмотри, как Андрюша радуется, когда говорим о детях! — умиляется Раиса Ивановна.

— Пока не планируем, — отвечаю я.

— Когда-нибудь и у нас будет ребенок, — добавляет Андрей и ласково смотрит на меня.

— Нет, я не подгоняю, не думайте, вы взрослые люди и решите. Просто, Андрюша, уже тридцать тебе, можно и о детках задуматься. Это по молодости непонятно, на что растить деток, что да как сложится. Помню, как страшно мне, например, было. Теперь дела у тебя в порядке, все лучшее ребенку дашь.

— Мам, давай пока не будем. Мы же еще совсем недолго женаты.

— Ну уже больше года, ладно-ладно, больше не пристаю. Давай еще по бокальчику красного, для сердца полезно.

Андрей наливает маме и немножко себе.

— Мирочка, а ты как же? — смотрит на меня Раиса Ивановна с удивлением.

Андрей тоже смотрит, однако с настойчивостью. Я же все-таки сказала, что выпила его дорогой коньяк. У меня был разговор длинною в час о том, что я слишком много пью в последнее время и мне пора бы подумать о своем здоровье. Я пообещала Андрею сделать перерыв, даже вино не пью.

— Я сегодня сок, — поднимаю я свой бокал с апельсиновым соком. — Что-то не хочется.

Раиса Ивановна улыбается как-то странно, может думает, что я беременна. Пусть думает, что хочет. Немножко говорят о Кристине, о ее детях, о том, как она хочет назвать свою дочку. Я почти ничего не говорю, лишь грызу печенье. Внезапно разговор уплывает не туда, сначала имя Димы случайно попадается, затем каждый отпускает по паре оскорбительных фразочек, и начинается:

— Сколько он еще здесь будет находиться? — пищит Кристина. — Я хоть его и не вижу, но на меня давит его присутствие. Скорее бы он уже разорился! Ведь ты, Андрей, говорил, что он хочет все, что есть, в какой-то проект вложить. Может быть так, что он прогорит?

— Разумеется. Скорее всего, так и будет. У Димы нет навыка прогнозирования, почти все его вложения были сомнительные и рискованные.

— Другое дело ты, Андрюша, — встревает его мама. — У тебя ум отца, а чего хотеть от Димы? Он никогда не отличался умом. Что умеет Дима? Делать зло окружающим, он подлый и завистливый, просто неудачник и пытался вымещать свое зло на семье. Как хорошо, что мы давно не общаемся!

— Ненавижу его! — вскрикивает Кристина. — Какой же он подлец, всегда поступал, как тварь.

— Успокойся, всем зачтется за их поступки. Будет ему еще за все, что нам сделал. Да и что у него сейчас есть? Невеста его и то сбежала, а кроме того…

— Перестаньте! — не выдерживаю я и бросаю надкусанное печенье обратно в вазочку. — Сколько можно это слушать?!

На меня направлены взгляды недоумения, предостережения и непонимания. Я больше не хочу слушать гадости о Диме. Мне не стоило начинать, теперь я не замолчу: слишком горячо палит в груди.

— За что вы, Раиса Ивановна, не любите собственного ребенка? За то, что сделал даже не он? Дима не виноват, что вас когда-то изнасиловал его отец! Вы лишили ребенка любви, всегда относились к детям по-разному и удивляетесь, почему Дима сейчас не заботится о вас?

— Мира, ты не права, — злобно поглядывает на меня Раиса Ивановна.

— Да разве бывает прав кто-то, кроме вас? Вы выдрессировали свою дочь так, что она не имеет своего мнения, внушили сыну, что он намного лучше своего брата. Это вы сделали их врагами. Кристина и Андрей не имели шанса нормально общаться с Димой, потому что вы научили их этой ненависти. Вы жестокая и деспотичная женщина. То, что произошло с вами в молодости, сломало вас настолько, что вы сделали виновным своего ребенка, что в ненависти к нему нашли смысл жизни. Дима совершенно не такой, как вы хотите думать. Он сильная личность, он необычный, с ним интересно просто общаться, он настоящий. Сейчас я говорю вам, что ваш сын замечательный, а вы кривите губы и воспринимаете это как личное оскорбление. Может это у вас проблемы с головой, а не у Димы? Он лучше вас всех. Чего вот вы добились, чего добилась Кристина? Да ничего, сидите на шее у Андрея, вечно вам всем что-то надо. А быть хорошим сыном и братом довольно просто, когда гребешь деньги лопатой. Что вы можете без этих денег? Вы же ничего из себя не представляете, ничего не умеете. Диму вы называете неудачником, считаете, что у него мало денег, но он хоть чего-то добился сам. У него свое дело, жилье, машина, он у вас ни копейки не взял, всего добился сам. Знаете, как сложно взять и сделать, когда все вокруг говорят, что ничего не выйдет, что ты неудачник? Не знаете, и я не знаю. Дима же смог, я искренне восхищаюсь им.

— Мира, перестань, — шепчет мне Андрей.

— Это не вам не повезло с братом и сыном, это ему не повезло с семьей. Вы завидуете ему, завидуете, что он смог.

— Чему тут завидовать? — огрызается Кристина.

— Да всему! Ты пустое место, а он нет. Как у тебя вообще наглости хватает желать Диме разорения, желать зла брату? Он не получил бизнес, который построил ваш отец, благодаря деньгам его отца, и все равно не сдался. Это вы подлые и лживые.

— А сама-то? — приподнимает одну нарисованную бровь Раиса Ивановна.

— И я злая сука. Я вроде и не говорила, что чудесная. Мы все хуже Димы.

Встаю из-за стола, вижу хищный взгляд свекрови. Она терпит, но ее рот распахивается. Кристина растерянно моргает, на Андрея не смотрю, я иду к лестнице. Пропускаю мимо ушей пару нелестных замечаний в мой адрес. Наконец-то я в спальне, наконец-то я одна. Увы, ненадолго: почти сразу заходит Андрей. Его глаза потухли, он разочарован. Сажусь в кресло и смотрю ему прямо в глаза, я бросаю вызов и готова сражаться.

— Мира, ты неправа.

— Ну ради того, чтобы сказать, что я права, вряд ли бы поднялся.