Высадившись с парохода в Дагу, Ватацубаси на паровом катере поднялся по реке Байхэ в Тяньцзин и, наняв на причале рикшу, велел доставить его в японское консульство. Здесь его уже ждали.

— В посольстве вас с нетерпением ждут, велели, не мешкая, доставить в Пекин, — сообщил ему консул. — Джонка нанята, кули наготове, можете ехать прямо сейчас. Или желаете с дороги отдохнуть и перенести путешествие на завтра?

Ватацубаси знал, что путешествие на гребной лодке по крайне извилистой реке Байхэ от Тяньцзиня до стоявшего в двадцати милях от Пекина городишка Тунчжоу занимает двое суток, и решил, что на джонке и отдохнет. Да и не чувствовал он себя уставшим, на пароходе хорошо выспался и умел в пути расслабляться.

Консул лично проводил его к ожидавшей джонке и махнул кули немедля трогаться. Джонка оказалась маленькой, не более восьми шагов в длину, но без палубы, так что не походишь, и к тому же валкой. С десяток тощих кули едва шевелили веслами, солнце нещадно палило, огромные черные жирные мухи тяжело гудели над самой головой, а бой с опахалом спал с открытыми глазами, и пришлось дать ему затрещину, чтобы побудить махать энергичней. Бой ожил, но глядел теперь столь злобно, что Ватацубаси подумал, было, согнать его с джонки, но опахало приносило такое облегчение… В целом путешествие можно было назвать удобным, но на узкой и короткой джонке возникало неодолимое желание двигаться, и терпеть было невозможно. Ватацубаси горел желанием скорее оказаться в посольстве и приняться за работу, спрыгнул бы на берег и помчался бегом, но noblesse oblige^{81}… Оставалось невозмутимо наслаждаться зеленым чаем, который постоянно заваривал здесь же еще один бой, и любоваться крохотными ярко-зелеными, возделываемыми полуголыми крестьянами делянками риса, расстилавшимися на всем протяжении от моря до столицы китайской империи.

Наконец эти дохлые, хотя консул в Тяньцзине и уверял, что нанял лучших, кули дотащили джонку до пристани в Тунчжоу, где его встретил соплеменник в европейском костюме, назвавшийся начальником охраны дипломатической миссии полковником Шиба.

— После поражения в войне китайцы стали крайне дерзки, особенно молодежь, пришлось усилить охрану миссии, — сказал полковник. — Эти двадцать миль до посольства нас понесут в паланкинах, так что о делах будем говорить на месте.

И еще семь часов пришлось мучиться в неподвижности, проклиная церемониал, обязательный для официального лица, которым он неожиданно оказался.

В миссию их доставили поздно ночью. Полковник Шиба проводил его в крохотный домик с открытыми для ночной прохлады, но затянутыми противомоскитными сетками окнами. Вскоре слуга внес лакированный поднос с расписанными голубыми лотосами фарфоровыми чашками, в которых аппетитно белели суси — колобки из вареного риса с сырой рыбой и овощами, приправленные уксусом и сахаром, мидии на пару, жареные осьминоги и стояла бутылка черного сакэ. Они поужинали, и полковник оставил его, приказав отдыхать и набираться сил к утру.

Утром Ватацубаси проводили в главное здание, в котором, кроме апартаментов посланника и канцелярии, находились комнаты советников. Здесь его встретил полковник Шиба.

— Господин посланник сейчас в Шанхае, отбыл по служебным делам, но ты поступаешь в мое распоряжение и обязан выполнять мои приказы. С господином Сугияма, советником господина посланника, мы введем тебя в курс дела.

В кабинете господина советника они сели по сторонам большого письменного стола и Ватацубаси приготовился слушать.

— Ты достаточно хорошо знаешь русский язык? — спросил его господин советник.

— Я знаю его в совершенстве, потому что родился, вырос и окончил курс гимназии в России, во Владивостоке, но и позднее, учась в мореходном колледже на Этадзима, я регулярно читал русские газеты, которые специально для меня выписывал каннуси Сумимото.

— Я знаком с господином Сумимото, это хороший наставник, — кивнул головой советник Сугияма.

О том, что он был во Владивостоке после окончания колледжа, Ватацубаси умолчал. Спросят — ответит.

— Ты читал эту книгу в России? — спросил полковник Шиба и положил перед ним томик с иероглифами на обложке: «Плачущие цветы и скорбящие ивы, последний прах кровавых битв в северной Европе».

— Да, — ответил он, — это роман русского писателя Льва Толстого «Война и мир».

— Я не знаю, насколько удачен перевод, но русские представляется мне достойными противниками, — с ноткой уважения заметил господин полковник.

— Живя и работая в чужой стране и во враждебном окружении, мы вынуждены интересоваться их планами и намерениями, — продолжил господин советник. — Господин полковник однажды обнаружил, что слуга-китаец, работавший в русской миссии, продавал на базаре украденные у русских продукты — рис, который они едят мало, и вино, которое они употребляли много. Господин полковник провел с этим слугой-китайцем беседу и убедил его, чтобы не быть уволенным русскими и не получить суровое наказание от китайских властей, помогать нам. Слуга-китаец рассказал, что в круг его обязанностей входит уборка помещений, в том числе канцелярии и кабинета посланника. По приказу господина полковника этот китаец, пользуясь плохим отношением к своим обязанностям русского посланника и секретаря посольства, незаметно сделал отпечатки ключей от сейфов в кабинете посланника и в канцелярии миссии. Месяц назад в Петербурге и Москве состоялась коронация русского императора, на которую ездил Ли Хунчжан — вице-канцлер Китая. Вполне возможно, что в Москве Ли Хунчжан заключил некоторые соглашения, сведения о которых уже должны быть в посольских сейфах. Тебе предстоит с помощью этого слуги-китайца и людей господина полковника ознакомиться с местностью, расположением помещений в здании русского посольства, проникнуть в кабинет русского посланника и в канцелярию и произвести выемку документов из сейфов. Тут нужен человек, в совершенстве владеющий русским языком, чтобы он мог отличить важный документ от малозначительной бумажки, потому что бумаг в сейфах может оказаться довольно много и выносить все из здания посольства и территории миссии будет затруднительно. В идеале мы полагаем перефотографировать все документы из сейфов и вернуть их на место, чтобы русские не догадались об их компрометации. Да и в будущем мы надеемся иметь доступ к сейфам.

— Сколько времени мне отводится на выполнение задания?

— Немного, не более двух недель, потому что могут возникнуть непредвиденные обстоятельства, и мы потеряем наши возможности. Главное, впрочем, в том, что нам скорее надо узнать планы русских о политике в Китае.

Полковник Шиба дал ему в качестве провожатого ученика драгомана, представившегося студентом Киотского университета Итаро Кэбура, но Ватацубаси сам уже бывал в личине студента и понял, что это тоже офицер. Они вышли из миссии на улицу, и гид стал знакомить его с местностью.

— Посольский городок — это сеттльмент, в который запрещено заходить китайцам-горожанам. С юга он отделен от китайского города высокой стеной, а с севера примыкает к стене запретного императорского города. К востоку от территории японской миссии располагается французская миссия, а между ними вклинился построенный в характерной китайской архитектурной манере Пекинг-отель. Через Посольскую улицу, напротив Пекинг-отеля и французской миссии размещается территория германского посольства и дипломатический клуб.

Ватацубаси внимательно слушал, зорко смотрел и старался все получше запомнить.

— Особо не напрягайтесь. Мы совершим ряд прогулок, территория сеттльмента, в общем, небольшая, так что запомнить расположение зданий и миссий не составит для вас труда.

Но ответственность на него возлагалась, как он понимал, громадная и задание должно быть выполнено во что бы то ни стало, иначе хоть сэппуку.

Они прошли на восток до итальянского посольства и повернули назад. Шли медленно, негромко разговаривая, улица была знойна и пустынна, и гид делился своими наблюдениями.