На часах девять утра семь минут, и город как будто вымер. Одна я бреду в жёлтом свете фонарей по щиколотку в снегу и, кажется, почти нашла свою школу. Я уже опоздала. Это не входило в мои планы. Неприятно, но всё же несущественная мелочь по сравнению с тем, что сегодня именно тот день, который может полностью изменить мою жизнь. Последние десять лет я была изгоем, объектом для насмешек – спасибо элитной гимназии для богатеньких детишек. Сегодня – мой шанс начать всё с чистого листа.

Я подхожу к школьному забору, это мой последний рубеж. По ту сторону – здание из серого кирпича, на окнах первого и второго этажей расклеены снежинки, вырезанные из бумаги – видимо, это кабинеты младших классов. Моя новая школа. Моя новая ОБЫЧНАЯ школа. Мне надо наверх, на четвёртый этаж. Вглядываюсь. Не знаю, чего я надеюсь там увидеть, в светлых квадратах окон видны только длинные лампы. Не могу поверить, что всё наконец-то изменится. Несколько секунд я медлю, прежде чем сделать шаг через калитку – хочу насладиться моментом. Погружённая в свои мысли, решаю: «Пора».

Как только я оказываюсь внутри школьного двора, резкий удар в лицо заставляет меня отшатнуться. В первую секунду мне кажется, что я не могу сделать вдох. Инстинктивно пригибаю голову и хватаюсь за лицо. Нос и щеки жжёт от боли и холода. Голыми ладонями чувствую снег. «Это всего лишь снег», – пытаюсь успокоиться. Реальность возвращается на место, когда я слышу гнусное хихиканье откуда-то спереди.

День сегодня идеально подходящий для снежков. За ночь город замело: повсюду свежие сугробы, тротуары превратились в тонкие тропинки, проложенные теми, кому не повезло отправиться по делам раньше всех. С утра температура поднялась, и снег стал липким. Так что снежок получился что надо – плотный, твёрдый и очень неприятный.

«Ой», – говорит всё тот же мерзкий голос и продолжает хихикать, из чего я делаю вывод, что ему совсем не жаль.

Стираю остатки снега с лица дрожащей ладонью. Теперь я могу рассмотреть моего первого врага в новой школе. Типичный гопник: дутая тёмно-синяя куртка, спортивки, поношенные кроссовки, нелепая ярко-зелёная шапка. Для полной картины не хватает только полторашки пива и сигареты в зубах. Враг не смущается, когда видит, что я разглядываю его. Он сидит на перилах школьной спортивной площадки, продолжает ухмыляться и явно никуда не торопится.

Ну что ж, прекрасный способ поприветствовать меня в первый день! Может, мой новый класс отправил своего лучшего представителя, чтобы он встретил меня со всеми почестями? Такой своеобразный способ сказать: «Добро пожаловать, Маша! Мы рады, что ты теперь с нами!»

– Дебил, – шиплю я себе под нос, вытирая с щёк остатки снега. Ладони становятся чёрными, а это значит, что тушь теперь размазана по всему лицу.

– А ты красивая, – издевательски заявляет враг. – Хочешь познакомиться?

И с чего я взяла, что в другом городе люди будут менее жестокими?

Я трачу ещё пятнадцать минут на то, чтобы найти туалет и кое-как привести себя в порядок. Оказывается, тушь для ресниц водой не смывается, влажные салфетки тоже не очень помогают, вокруг глаз всё равно остаются большие тёмные пятна. Теперь меня можно принять за невыспавшуюся проститутку – именно то первое впечатление, которое я и планировала произвести.

Мой образ роковой женщины дополняет короткое красное платье (которое ещё вчера казалось мне символом моей новой прекрасной жизни) и мамины сапоги на каблуках. Последние как раз и стали причиной того, что к первому уроку я опоздала и появилась в школьном дворе уже после звонка. Ходить в них по улице оказалось гораздо сложнее, чем я рассчитывала. Дома у меня неплохо получалось, я даже потренировалась с книгой на голове, как это показывают в фильмах. Но, ковыляя по нечищеным дорожкам, я успела проклясть и эти сапоги, и ночной снегопад, и коммунальщиков, которые не справляются со своей работой.

Хотя стоит признать, что вина за моё опоздание не на сто процентов лежит на сапогах. Половина заслуженно принадлежит лабиринту одинаковых кварталов, через которые я решила срезать путь, но вместо этого заблудилась. Абсолютно одинаковые серые панельные девятиэтажки с абсолютно одинаковыми серыми дворами, в центре которых абсолютно одинаковые школы и детские сады. Стоило захватить с собой хлебные крошки или моток ниток.

Да, в моём дворе тоже есть школа. В идеале было бы пойти учиться туда, а не плутать полчаса по бетонным кварталам в маминых сапогах. Но дело в том, что мы переехали в этот город во время зимних каникул, и оказалось, что не каждая школа готова взять к себе ученицу выпускного класса посреди учебного года. Тем более если она упала к ним как снег на голову (сегодня я убедилась, что это действительно неприятно).

В общем, маме пришлось побегать, чтобы меня взяли хоть куда-нибудь. Поэтому последние несколько дней она посвятила бесконечным наставлениям, что я не должна облажаться в школе. Либо она хорошо знает, что от меня можно ожидать, либо прячет в шкафу хрустальный шар.

Ещё пару минут я стою и разглядываю себя в зеркале. Раздумываю, не уйти ли мне сейчас домой и сделать вид, что перепутала день начала занятий. Но представив, как взбесится мама, если узнает, что её шар был прав, решаю не отступать.

В школе мне выдали расписание занятий: первый урок сегодня – классный час. И до его конца осталось пятнадцать минут. Так что времени топтаться у закрытой двери кабинета 416 у меня особо нет.

Тем не менее вместо того, чтобы сразу зайти и «быстро сорвать этот пластырь», я стою и размышляю над необычной нумерацией кабинетов. Сначала я подумала, что школа, должно быть, огромная, если их больше четырёх сотен. Но оказалось, что первая цифра обозначает номер этажа – стоит признать, что это довольно-таки удобно.

В воздухе стоит запах свежего ремонта, хотя дверь, которую я гипнотизирую взглядом, весьма обшарпанная. Я подношу руку, чтобы постучать, но вместо этого поддеваю пальцем облупившуюся краску. Засохший белый кусок размером не меньше двух сантиметров падает к моим ногам и разбивается на несколько осколков. Посреди двери появляется отчётливо заметное пятно.

Если я продолжу, то рано или поздно проковыряю в двери дыру, достаточную, чтобы проникнуть в класс через неё, но метод всё же не самый эффективный. Внутри слышен гул голосов – похоже, на классном часе что-то активно обсуждают.

Стучу. Гул тут же стихает. Делаю глубокий вдох, медленный выдох, закрываю глаза и нажимаю на ручку двери. Чувствую, как холодный металл скользит в моей влажной ладони. Дверь распахивается, и в полной тишине на меня смотрят тридцать пар человеческих глаз.

– Здравствуйте! – говорю я так уверенно, как только могу. – Я новенькая. – Эту фразу я репетировала весь вчерашний вечер.

Никто не нарушает тишину. Меня продолжают пристально разглядывать.

Боже, я что, перепутала класс? Или директор не предупредил, что я приду? Может быть я все-таки попала не в ту школу? Они же все одинаковые как из конвейера!

Пытаюсь найти ответы на свои вопросы в глазах учеников. Кажется, помогать мне никто не собирается. Наконец встречаюсь взглядом с учительницей. Мы смотрим друг на друга удивлёнными глазами. Я уже практически готова развернуться и убежать, но она всё же нарушает эту немую сцену.

– Мария?

– Да, – с облегчением выдыхаю.

Только сейчас осознаю, что всё это время я не дышала, и воздух в лёгких стал таким тяжёлым, как будто превратился в цемент. Слава богу, она знает, кто я такая – значит, я пришла туда, куда надо.

– Сегодня утром я нашла на столе записку, что к нам в класс придёт новая ученица. Подумала, это, наверное, ошибка. Кто же меняет школу прямо перед экзаменами? А когда ты не явилась к началу занятий…

Классная замолкает и внимательно смотрит на меня сквозь маленькие квадратные очки. Ждёт моих объяснений?