Лаки даже не приподнялась со стула. Небрежно вскинув руку, она направила энергетический заряд прямо ему в грудь.

— Кто-то еще не понял, что здесь не шутят.

Парни настороженно посмотрели на свою преподавательницу, не ожидая от нее столь жесткой расправы с собственным братом.

Девушка окинула учеников цепким взглядом и строго произнесла:

— Надеюсь, больше никто не нуждается в напоминании вести себя прилично. Продолжим наш урок. Суть задания состоит в том, чтобы увидеть, как профессионалки манипулируют клиентами, и в дальнейшем не допустить такого над собой. Возможно, вы узнаете некоторых посетителей. Не следует распространяться об этом. Помните об обещании не болтать о том, чем мы занимаемся на наших занятиях. Если есть вопросы по выполнению домашнего задания, задавайте.

— Лаки, а как выучить правильный текст, если у нас нет подлинника «Друидской любви»? — недоуменно спросил невысокий крепыш Бродерик Салливан.

— Хороший вопрос, Бродерик, ты один об этом вспомнил. Все остальные воодушевились мыслью о посещении борделей. До начала этого занятия я встречалась с вашими отцами и просила их вписать комментарии для сыновей в стандартные экземпляры трактата. Ну, или хотя бы переписать их из своих книг.

— У отца есть такая книга? — удивился Бродерик. — Никогда не слышал об этом.

— Вот и плохо, что не слышал. А ведь именно твой далекий прадед предложил непривычный способ изучения трактата, который заключался в том, что отец дарил семнадцатилетнему сыну книгу, в которой без ложного стыда делился с ним накопленным опытом. Каждый свой совет он заверял словами: «проверено лично мной», а на титульном листе делал традиционную надпись: «Моему дорогому сыну. Живи любовью». У твоего отца, Бродерик, есть красный капюшон, как, впрочем, и у отцов Ригана и Эйлина. Я спрашивала у каждого из них, почему они не научили сыновей всему, что знают сами. Ответы были разные, но, суть одна: им неловко обсуждать с вами такие вопросы. К тому же, они уверены, что вы и так все хорошо знаете, и даже сами можете их чему-то научить. Остальные отцы категорично отказались говорить со мной на эту тему. Все, что мне удалось сделать, так это убедить их написать вам напутствие.

Лаки не стала рассказывать о негодовании Килпатрика-старшего и скабрезных комментариях Брогана Фицджеральда, а просто раздала книги в одинаковых синих переплетах.

— Не представляю, как вы смогли убедить моего отца, — удивленно произнес Олиф, читая фразу, написанную четким почерком в своем экземпляре. — Со мной он никогда говорилт о сексе, а с вами, получается, все свободно обсудил.

— Ну, не так уж и свободно, — честно призналась Лаки. — Пришлось постараться и даже применить три первых пункта главы «Искусство соблазнения».

Олиф бегло прочитал начало второй главы в тонкой мятой книжке, принесенной на занятие, и недоверчиво уточнил: — Поглаживание, поцелуй и глубокий поцелуй? К моему отцу?

— Читай правильный текст, Олиф. Первые три пункта — это взгляд, голос и слово.

— Когда отец считает, что прав, а прав он всегда, то его не переубедить никакими словами. Мне, например, никогда это не удавалось.

— Правильно, ты же не владеешь искусством соблазнения, — охотно согласилась Лаки, присаживаясь рядом с ним, и, глядя прямо в глаза, с ангельской улыбкой проворковала: — Хочешь, я проведу с тобой индивидуальное занятие? Приходи вечером. Почитаем трактат, разопьем бутылочку шампанского под черную икру. А давай, закажем икру прямо сейчас, — она взяла сотовый телефон и попросила: — Продиктуй номер своей кредитки. Хотя, я плохо воспринимаю на слух, дай мне ее, пожалуйста.

Красивым жестом девушка протянула ладонь, и Олиф, не задумываясь, вложил в нее кредитную карточку.

Лаки покрутила ее в пальцах, а затем с усмешкой вернула владельцу:

— Вот так женщины и получают от мужчин меха, драгоценности или, по меньшей мере, очередную сумочку.

— Я тебя обожаю! — громко расхохотался Стивен. — Теперь понятно, почему мы не можем тебе ни в чем отказать.

— Да, ты угадал, я бессовестно пользуюсь этими приемами уже много лет, — с невинной улыбкой призналась девушка и обратилась к своим ученикам: — Я продемонстрировала вам применение четырех пунктов раздела «Искусство соблазнения» — взгляд, голос, слово, жест. Остальные пункты мы рассмотрим через две недели, нам же надо подготовиться к Бельтайну.

Парней заинтриговало такое обещание. Им понравился и новый предмет, и преподаватель. Первое занятие прошло быстро и интересно. Как знать, может на втором уроке они опять узнают, что-нибудь полезное для себя и даже захотят пойти на «праздник цветов», весьма своеобразно проходивший в Дармунде.

— У вас достаточно времени, чтобы хорошо подготовиться к следующему уроку. Учтите, я проверю каждого, — многозначительно произнесла Лаки. — Все свободны.

Вик, молча, прошел мимо нее и вышел из аудитории, за ним потянулись и остальные. Лаки и Стивен остались вдвоем.

Он присел на край стола и одобрительно улыбнулся:

— Ты прирожденный преподаватель. Прямо не терпится перечитать трактат. Только мне вот никто не передал книгу.

В голосе Стивена открыто прозвучала обида на прадеда, который не считал его своим наследником.

— Ошибаешься. Для тебя тоже имеется книга, причем со всеми комментариями. Я давно сделала копию семейной книги, по которой училась, и хотела отдать ее тебе еще год назад, но не успела, — Лаки ласково погладила брата по руке и глубоко вздохнула. — Жаль. Она могла помочь тебе не допустить ошибок со Стасей.

— Стасю уже не вернешь, — обреченно произнес он. — Но когда ты успела выучить книгу, да еще и снять с нее копию? А для Вика ты тоже приготовила экземпляр? Объясни, что происходит между вами? Вы ведете себя, словно враги.

Стивен совсем не злился на брата. Его память сохранила лишь начало драки, которую он сам спровоцировал мерзкими словами в адрес Стаси. Поэтому посчитал хорошую трепку вполне заслуженным наказанием.

— Я не хочу говорить о нем. Это больно и горько, но у меня больше нет любимого старшего брата, как нет и половины сердца. Ведь не вычеркнешь пятнадцать лет из прожитых двадцати.

— Ты меня пугаешь. Что он тебе сделал? — встревожился Стивен, подозревая самое ужасное.

— Физически ничего, — поспешила успокоить его сестра. — Он убил меня морально. Ладно, хватит об этом. Скоро ты сам все поймешь.

Она достала из пакета две книги и протянула одну Стивену.

— Отдашь Вику, в ней стандартный текст, написанный авторами. А в твоей книге есть советы ее последнего владельца.

— Ты сказала, что это семейная книга. Как же ее хозяин разрешил переписать их?

— А может я тайком списала?

— Ты бы никогда этого не сделала.

— Тебя не проведешь, — усмехнулась Лаки, протягивая вторую книгу. — Конечно, я переписала все с согласия своего любимого учителя. Посмотри, он черкнул тебе пару слов.

Стивен осторожно открыл книгу и на титульной странице увидел надпись, сделанную каллиграфическим почерком прадеда: «Моему правнуку Стивену Маклафлину. Живи любовью».

— Дед — твой учитель? Но когда он учил тебя? Ты же в семнадцать лет покинула Дармунд.

— Боюсь потерять и второго брата, но, рискну. Бирн дал мне книгу в двенадцать лет и четыре года учил по ней.

Она вопросительно посмотрела на Стивена, ожидая реакции на свои слова.

— Ты тоже назовешь его старым козлом и педофилом? А меня — нимфоманкой?

— Это Вик так сказал? Давай я поговорю с ним. Он должен понимать, что, как преемница главы клана, ты обязана знать все наши учения. А дед занимался с тобой, потому, что считает тебя своей наследницей.

— Почему ты так решил?

— Шесть лет назад он серьезно предупредил, что лично кастрирует, если я вздумаю совратить его внучку. Так и сказал: «мою внучку». Так, что в его обучении нет ничего странного. Тем более, что сегодня ты нам доказала, что изучать можно и без всякого натурализма. Ты разрешишь мне приходить на все уроки? Вдруг пойму, где допустил ошибку со Стасей.