— Церемонию они ему тут устроили, — недовольно проворчал Галлард, облачаясь в плащ. — Да будь моя воля я бы вообще не пришел. Вот уж Бирн отчебучил, так отчебучил.

— А знаешь, что ответила твоя правнучка на мои столь же возмущенные слова? — тихо произнес Катэйр, глядя на сияющего жениха, оживленно беседовавшего с деканом Школы Друидов.

— Так и знал, что это Лаки вас сюда затащила, — кисло скривился Бойер. — И что же умное она тебе выдала?

— Дело не в умном, а в правдивом ответе. Она сказала: «А зачем, в принципе, нужны друзья, если они отказываются разделить твою радость? Чтобы посочувствовать в минуту скорби? Так ведь враги соболезнуют еще проникновенней». И, знаешь, мне стало так стыдно.

— Вместе — до конца, — задумчиво произнес Галлард. — Бирну повезло, что Лаки считает его другом.

— Мы тоже ему друзья, — решительно заявил Катэйр. — И будем радоваться вместе с ним, а заодно, поможем пережить осуждение окружающих и ему, и девочке. Он ее любит, это очевидно.

— Невероятно, но она его тоже любит. Поэтому, я и решил провести обряд, чтоб уже никто не вмешивался в их жизнь, ни ее родители, ни его родственники. Ладно, хватит рассказывать друг другу, какие мы славные друзья Бирну, — недовольно поморщился от своей откровенности Бойер и громко объявил:

— Профессор Броуди, вы здесь главный, начинайте действовать.

Церемония, проходившая под звуки рожков и волынок, получилась и торжественной, и трогательной. Заключительным моментом в ней стало принесение самой главной клятвы — клятвы верности друг другу. И Бирн сожалел, что не может надеть на пальчик любимой свое кольцо. Когда он женился первый раз в девятнадцать лет, то не придавал значения каждому слову ритуала, и к обручальному кольцу относился, как к куску золота, мастерски обработанному ювелиром, не более того. А сегодня, в свои восемьдесят с лишним лет, он многое отдал бы за то, чтобы по старинному обычаю скрепить клятву кольцом.

Сняв с пальца великолепное, усыпанное мелкими бриллиантами кольцо, подаренное Стивеном на ее совершеннолетие, Лаки посмотрела на брата. Ее глаза просили понять, почему она не может поступить иначе.

Стивен одобрительно поднял вверх большой палец и улыбнулся ей в ответ. Они всегда хорошо понимали друг друга.

Галлард видел, как разволновался Бирн от признательности. У него даже задрожали руки, когда он надевал кольцо на палец Мариоки.

«Да-а-а, развезло старого козлика», — подумал глава клана, призывая всю свою язвительность, чтобы самому не расчувствоваться от церемонии, которую проводил уже сотни раз. Не часто увидишь столь истинное проявление любви, какое сейчас он наблюдал у этой необычной пары.

В порыве странного чувства — смешения осуждения и радости за друга, Галлард снял с правой руки строгое кольцо с изумрудом, которое принял в знак дружбы тридцать лет назад. Сейчас он возвращал кольцо обратно дарителю, предлагая молоденькой девушке надеть его на палец мужа. Столь широкий жест вызвал настоящий восторг у шаферов жениха, что подтвердили уже их поднятые вверх большие пальцы.

Под одобрительные выкрики гостей и громкие звуки волынок Бирн закружил свою юную жену в свадебном танце. Лихо отплясывая, он подтверждал старую истину о том, что возраст счастью не помеха, и получить бесценный подарок судьбы можно и на девятом десятке лет.

В светлой уютной аудитории семеро учеников с нетерпением ожидали преподавателя. Парни были ловцами. До окончания Школы Друидов им оставалось пройти кому один, кому два курса, на которых все обучение сводилось к бесконечным тренировкам, поэтому сегодняшняя лекция их весьма заинтересовала. На ней предполагалось изучение трактата «Друидская любовь», который был запрещенным, но хорошо известным в Дармунде.

К семнадцати годам каждый ученик обзаводился подпольным экземпляром, и в двадцать три года, в возрасте, официально разрешавшем изучение трактата, все уже считали себя знатоками, и не понимали, зачем для получения красного капюшона надо еще два года изучать книгу, прочитанную ими вдоль и поперек. Причем, весьма второсортную книгу, если рассматривать ее в качестве пособия по сексу. По содержанию и стилю изложения, лаконичному и даже схематичному, трактат совершенно невозможно было сравнить со знаменитой «Камасутрой», что лишь усиливало недоумение по поводу его запрета.

За последние полвека красные капюшоны получили человек тридцать, и никто не знал, как им это удалось. Содержание трактата было столь специфичным, что экзамен сдавали наедине хранителю учения. Кто из членов Совета четырех был хранителем и как проходил экзамен, рассказывать было строго запрещено. Просто в один из дней некий ученик гордо надевал хитон с красным капюшоном, и все понимали, что он смог сдать самый трудный экзамен в Дармунде. На дотошные расспросы и непристойные намеки сокурсников, обладатель красного капюшона лишь загадочно улыбался, что добавляло вымыслов о книге, содержащей прописные истины.

В ожидании лектора парни развлекались, высказывая нелепые догадки, и тут в аудиторию вошли еще двое, одетые в такие же, как и у них, хитоны с желтыми капюшонами. Это были Викрам Ольсен и Стивен Маклафлин.

Хитоны обязательно надевались на первое занятие по новой дисциплине для того, чтобы преподаватель сразу мог определить уровень подготовки учеников. Считалось, плохим тоном, если у самого преподавателя капюшон оказывался более низкого ранга, но случались и такие казусы.

— Всем привет! Нам поручили проводить практические занятия по «Друидской любви», — громко объявил Стивен, усаживаясь за стол, стоявший напротив рядов одиночных парт учеников.

Заявление Маклафлина вызвало одобрительные смешки. Ну, конечно, кто еще может дать дельные советы, как ни самые известные повесы Дармунда. Возможно, по другим предметам они звезд с неба и не хватают, если не дотянули до оранжевых капюшонов, зато по прикладной любви каждый из них мог бы сразу получить по два красных. Занятия явно обещали быть нескучными.

— Мы будем вашими преподавателями, поэтому относитесь к нам с уважением и обращайтесь на «вы», — продолжил Викрам, присаживаясь рядом с братом.

Ученики понимающе кивнули. Порядок есть порядок, и неважно, что «преподаватели» старше их всего на три-четыре года.

— Лектор настаивает на нашем присутствии на лекциях. Вероятно, для того, чтобы сразу уточнять, какие аспекты следует глубже проработать, — с умным видом продолжил Стивен.

А Викрам, окинув взглядом комнату, удивленно отметил:

— Странно, что здесь нет экрана. Обучение явно будет дистанционным, ведь у нас нет преподавателя по «Друидской любви». Мой курс, например, вот так, за партами, никто не обучал.

— Поэтому, никто из твоего курса, как и из всех последующих, так и не получил высшего знака отличия, — раздался мелодичный голос.

На пороге аудитории стояла очаровательная девушка в белоснежном хитоне с красным капюшоном.

— Здравствуйте, я ваш новый преподаватель. Меня зовут Лаки Бойер, если кто-то не знает.

Цвет капюшона всех удивил. Никто из присутствующих не мог понять, как девушка, младше их всех по возрасту, сумела получить красный капюшон. Для женщин высшим традиционно считался желтый капюшон, оранжевый имели единицы.

Тогда, в их последнюю ссору, Викрам посчитал, что Лаки блефует, заявляя, что имеет высший знак отличия. Стивен же был уверен, что у сестры желтый капюшон, как и у него, если ее допустили к выполнению миссии. На дальнейшую учебу времени у них уже не было.

А ученики никак не могли поверить в то, что лекции, весьма откровенного содержания, им будет читать гордая и неприступная «принцесса» Дармунда. И как только Совет четырех мог позволить наследнице главы клана читать лекции о сексе? Это обстоятельство взбудоражило парней, а наивная уверенность девушки в том, что она расскажет им что-то новое, так просто рассмешила. И каждый ученик мысленно пообещал себе задать каверзный вопрос необычному лектору, но надо отдать им должное, никто не задумывал что-то большее, чем обычная поддевка.