Генерал, не сводя взгляда с языков огня, ощущал лишь сонное оцепенение и сильное желание забыться спасительным сном. Он решил во что бы то ни стало дождаться возвращения разведчиков, в глубине души ругая себя на чем свет стоит за свой поспешный, необдуманный приказ. Черт его дернул отправить двух лучших бойцов на разведку, теперь он понимал всю степень этого безрассудного поступка и горько жалел об этом. У входа в пещеру, привалившись спиной к стене, застыл погранец с примкнутым штыком на автомате. Он даже не обернулся на шум, когда генерал подошел к поленнице и подкинул в костер немного дров. Остальные товарищи спали в глубине пещеры на грудах какого-то тряпья, мучаясь беспокойным сном, особенно лейтенант Серов, у которого так некстати поднялась температура и началась лихорадка. Монгол все так же пребывал в глубоком сне, его не смог прервать и бутылек нашатырного спирта из аптечки.

Подпирая голову руками, Кошевар проваливался в сон, когда неведомая сила заставила его подняться на ноги и подойти к узкой расселине выхода из пещеры. Часовой сладко спал на посту, но генерал тихо, чтобы его не разбудить, снял шинель и стал протискиваться на улицу. С собой он захватил лишь ППШ и именной пистолет Калашникова, врученный ему лично товарищем Сталиным за заслуги, незадолго до своей смерти. В 1950 году в конкурсе на лучший автоматический пистолет для специальных подразделений вооруженных сил СССР принимал участие, и уже знаменитый на тот момент оружейный конструктор Калашников, подаривший родной армии великолепный автомат АК-47. Стоит отметить, что в автоматическом пистолете нуждались экипажи танков, самоходных машин и ряд спецотрядов, так как пистолет Макарова не мог решать некоторые задачи и обеспечивать достаточную огневую мощь. Кроме того, автоматический пистолет должен был стать промежуточным звеном между пистолетом и пистолетом-пулеметом, обладая компактностью первого и огневой мощью второго. И пусть в конкурсе победил пистолет Стечкина, модель Калашникова все равно выпустили небольшим тиражом и превратили в наградное именное оружие с емкостью на восемнадцать патронов.

Глубоко вдохнув морозный воздух, Кошевар ощутил, словно с плеч свалилась гора, и даже ушибленная нога больше не беспокоила. С небес падал легкий снежок, высоко в небе ярко светила полная Луна, а местность вокруг, залитая бледным светом, уже не выглядела зловещей и пугающей, как прошлой ночью, скорее, удивительной и волшебной. Ветки невысоких деревьев слегка раскачивались и поскрипывали под весом снега и ветра. Удивительная легкость во всем теле поражала. Хотелось петь и радоваться жизни.

Кошевар застыл как вкопанный и обомлел, заметив едва видимый во тьме женский силуэт под деревом. Женщина была в обычном пальто и валенках, с косынкой на голове, но от ее вида сердце сладко защемило и бешено забилось как у молодого.

– Нина? – прошептал он, не веря глазам. – Как ты здесь очутилась? Это невозможно!

Плотно сжатые губы женщины разжались, и на ее лица расцвета лучезарная улыбка.

– Здравствуй, Петр. Вот мы и встретились снова. Я скучала без тебя.

– Но ты же… умерла! Как ты могла скучать? Я был на твоих похоронах. – Кошевар был шокирован. – Я что, уже умер или сплю? – забормотал он, ощупывая свое тело.

– Нет. Конечно нет. – На лице женщины появилась печальная улыбка. – Ты не умер и не спишь. Все это реально. Зачем ты пришел сюда? Для чего потревожил душу острова и мою?

– Нина! – Генерал упал на колени в снег, с мольбой протянув к ней руки. – Клянусь Богом, я скорее умру, чем потревожу твою душу! Мне так плохо без тебя. Почему ты покинула меня? Для чего оставила одного? Я не понимаю. Почему ты живешь здесь?

Женщина медленно вышла из тени деревьев и подошла к нему. Склонившись, потрепала его кончиками холодных ладоней по щеке и волосам.

– Слишком много вопросов. Слишком. Я очень хочу все объяснить, но нет времени. А ты все такой же, только голова совсем седая. И ты стал… неуклюжим. Разучился бегать?

Кошевару внезапно стало стыдно за то, что утратил форму, за то, что вместо занятий спортом отдался чревоугодию на многочисленных банкетах и мероприятиях.

– Петр, ты должен уйти отсюда немедленно вместе со своими еще живыми людьми. Это земля, где обитают мертвые. Вам здесь не место, и радушного приема не ждите. Здесь живым находиться запрещено. – Ее губы медленно коснулись лба генерала, оставив ощущение легкого жжения на коже. – Если останешься на острове еще на одну ночь, застрянешь здесь на веки вечные. Остров сожрет тебя и растворит в себе. Не дразни судьбу. Беги.

– Я готов! – с жаром заявил Кошевар, поднимаясь на ноги и обнимая жену. – Я на все готов, лишь бы остаться с тобой. Прошу, не гони меня! Дай мне остаться с тобой!

– Ты не понимаешь, о чем просишь. Это последнее предупреждение. Хозяин недоволен вашим самоуправством. Он дарит вам последний шанс. Воспользуйся им. Спаси свою душу.

Вывернувшись из объятий, женщина быстро стала удаляться во тьму, не оглядываясь.

– Нина! Постой! Я… не могу…жить без тебя. Не бросай меня снова!

Грозный и суровый боевой генерал, глотая слезы, как мальчишка, то и дело оступаясь и падая в снег, бежал за ней, морщась от боли в ноге, которая становилась все сильнее.

Мимо его головы просвистел тяжелый штык-нож и почти по самую рукоятку погрузился в спину его жены, пробив тело насквозь.

– Нет! Нет! – яростно закричал Кошевар, обернувшись к тому, кто его кинул. – Сукин ты сын! Ты покойник! – передернув затвор ППШ, взял на прицел тщедушную фигурку якута, застывшего у входа в пещеру в одной гимнастерке и без обуви. – Зачем ты это сделал? А?

– Товарищ генерал, это морок. Можете меня застрелить, это ничего не изменит.

Резко обернувшись, Кошевар стиснул приклад оружия. Там, где раньше стояла его жена, теперь находился, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, белый как мел, обнаженный ледяной человек. Он шарил руками за спиной, пытаясь дотянуться и извлечь застрявший глубоко в его спине клинок.

– О Боже! Вседержитель!

Ледяной человек медленно обернулся к нему, и его губы беззвучно прошептали:

– Последнее предупреждение…

Зарычав от жгучей ненависти, будучи в плену сильных чувств, Кошевар сжал курок ППШ и давил его, пока не закончились патроны. Вырвавшийся огненный цветок из ствола перерубил белесое тело почти напополам, дырявя его на снегу, вырывая из спины огромные лохмотья плоти. Немного придя в себя, генерал, тяжело дыша, огляделся по сторонам, встретившись взглядом с алыми глазами, неотрывно наблюдающими за ним из тьмы рощи. Выйдя из тени, Дабар демонстративно продемонстрировал свою новую руку, в которой сжимал… человеческую голову, держа ее за волосы. Она была живой и жутко кривлялась лицом. Это был один из бойцов ОСНАЗ, отправленный по его приказу на задание.

– Гори ты в аду! – невольно вырвалось из Кошевара, он сделал шаг навстречу Дабару.

– Товарищ генерал, пойдемте! – Монгол подбежал к нему и потащил за собой к пещере. – Он будет и дальше вас мучить видениями и издеваться. Эта тварь не успокоится, пока мы все не сойдем с ума и не станем легкой добычей. Быстрее уходим, пока он играется с нами.

Дабар не преследовал людей, все так же невозмутимо любуясь живой головой, словно это его любимая игрушка или забава. Когда люди протиснулись в скальную расщелину, исчезнув из вида, не глядя швырнул голову куда-то себе за спину. Абас, только и ждавший этого, ловко поймал ее, как мяч, и с довольным урчанием прикрепил к своей шкуре. Мгновенно пустив корни в плоть, голова осталась болтаться на нем, беззвучно разевая рот.

Когда генерала привели и буквально силой усадили к костру, он был практически в предынфарктном состоянии, ничего не видя вокруг и не слыша. Перед его мысленным взором до сих пор стоял образ покойной жены, пронзенной клинком. Все уже проснулись от шума стрельбы и теперь пытались понять, что же произошло на самом деле.

– Выпейте, поможет! – поднес к его губам горячую кружку Монгол.