– Виктор Семенович! Как приедем, первым делом зажарьте этого ушастого на огне и раздайте бойцам по кусочку. Пусть побалуются зайчатиной…
Чердынцев, окаменев, выронил флягу с водой. Прикрыл рот ладонью, борясь с подкатившей тошнотой, тогда как остальные лишь судорожно сглотнули. Их глаза были расширены от ужаса и брезгливости. Генерал лишь после этого посмотрел вниз и с грязными ругательствами отбросил от себя автомат с нанизанной на штык-нож человеческой головой. Точнее, голова принадлежала когда-то японцу, пока не превратилось в ЭТО. Самое ужасное заключалось в том, что белая как мел, лишенная волос голова была до сих пор живой и беззвучно разевала рот, в то время как растущие из затылка короткие щупальца свивались в причудливые спирали и кольца, пытаясь до него дотянуться.
– Господи ты боже, святые угодники! – Кошевар невольно схватился за сердце и отошел подальше на безопасное расстояние, не сводя взгляда с живой головы. – Кто мне объяснит, как это возможно? Что это такое? Мне это одному мерещится или как?
Лишь один Монгол, не теряя достоинства, спокойно подошел и молча стал дубасить живую голову прикладом по лбу, пока не размозжил на куски, после чего так же спокойно облил топливом из канистры и поджег.
– Абас, вероятно, спешил с поглощением, вот и потерял одну из голов, – словно извиняясь, просто и без эмоций объяснил он. – Теперь демон ее никогда не получит и сделать ледяного человека не сможет. Извините, товарищ генерал, но это есть нельзя. – Ловко вскарабкавшись по поручням на машину, якут застыл истуканом, зорко следя за местностью.
Дар речи постепенно вернулся не только к Кошевару, но и к остальным людям. Все они как один с уважением и восхищением смотрели на рядового Дорсуна Тойтоха, которого, похоже, ничто на этом свете не могло напугать или смутить. Монументальный человек.
Глубоко выдохнув, Кошевар через силу выдавил из себя, смахнув пот со лба.
– Вот, товарищи, учитесь, как надо себя вести с врагом… пусть и не совсем обычным. Хладнокровие и выдержка. И дисциплина. – Тоскливо посмотрев на часы, Петр Ильич понял, что до рассвета еще целых два часа. – Да что же она никак не закончится! – воскликнул он, с благодарностью кивнув, когда Булганин подал ему руку, помогая взобраться на БТР.
– Что не закончится?
– Чертова ночь! У меня такое впечатление, будто мы тут уже торчим целую вечность, хоть и не прошло еще и суток. Долго еще до твоей пещеры?
– Уже близко, товарищ генерал! – обнадежил Монгол. – За следующей сопкой…
Внезапно замолчав, он нервно стал озираться по сторонам. Залепетав что-то на своем языке, тут же припал к прикладу и открыл ураганный огонь из пулемета Дегтярева куда-то в сторону леса. Никто его не поддержал, так как сквозь снег было не видно куда, а главное, в кого он стреляет. Горячие гильзы со звоном падали на стальной пол десантного отсека.
– Хорош! Не трать патроны зря… – попытался его вразумить Кошевар.
– Стреляйте! – заорал Монгол, быстро меняя опустевший магазин на новый. – Дабар! Проклятый кырдабас! Сэрэн дэ, уопсайынан дэ! Я все равно до тебя доберусь!
Впрочем, очень быстро и остальные поняли, что произошло. К вездеходу бежала стая существ, лишь отдаленно похожих на людей. Впрочем, они ими когда-то и были, а сейчас выглядели неестественно бледными, безволосыми и некоторые из них имели шесть и более конечностей. Они преследовали сосредоточенно, стремительно, и если так продолжится, очень скоро нагонят. Судя по описанию, это были ледяные люди, о которых так много рассказывал Дорсун. Но нагоняли жути не они, а тот, кто гнал их прямо перед собой, словно стаю гончих псов, взявших след. Дабар. С виду обнаженный человек, чье тело неравномерно покрывали темные пластины хитиновой оболочки или того, что вместо нее. Он держался на спине Абаса, как заправский серфер, балансируя и управляя ручным монстром одними ногами. При этом ноги были с неестественно огромными ступнями, длинными когтями, с помощью которых он, собственно, и держался, впившись ими в толстую шкуру. Широко раскинув руки в стороны, он демонстрировал пальцы, похожие на щупальца, с очень длинными кривыми когтями. Верхняя часть его лица выглядела вполне человеческой, зато нижняя до безобразия изуродованной, она раскрывалась на четыре части на манер цветка, обнажая розовую пасть, утыканную мелкими, кривыми зубами.
Изучая преследователей в полевой бинокль, Кошевар сразу обратил внимание на неестественно алые глаза Дабара без намека на зрачки и белки. Они встретились взглядами, и генерал внезапно ощутил сильную слабость, головокружение и боли в груди. К тому времени огонь вели все, кто стоял рядом, не жалея патронов и гранат. Пули огненными искрами рвали кожу на бледных телах, заставляя ледяных людей то и дело падать и спотыкаться. Из их ран не вытекала кровь, а вместо нее прозрачный, слегка голубоватый густой гель. Если особенно меткая очередь из автомата или удачно брошенная граната сильно калечила ледяного человека, он падал кубарем в снег, но продолжал упрямо ползти следом. Главной же целью для всех стали Дабар и его вьючное животное Абас.
– Цельтесь в голову! – постоянно умолял Монгол, яростно ловя в прыгающий прицел отвратительную морду Дабара. – Это он не любит, проклятый кырбасы.
– Может, лучше поговорить с ним как с разумным существом и попробовать выяснить, чего ему надо от нас? – невпопад предложил Булганин, но и сам понял, что ляпнул полнейшую нелепость и глупость.
Шелепин на это лишь криво усмехнулся и зло процедил, быстро меняя магазин в автомате Калашникова:
– Не уверен, что эта тварь настроена на диалог. А, впрочем, Степан Анатольевич, вы можете попробовать. Покажите ему партбилет и, быть может, все обойдется.
– Не смешно! – холодно отрезал Булганин, насупившись.
Тем временем ситуация развивалась стремительно. Дабар преподнес всем сюрприз, спрятавшись от пуль внутри своего животного. Люди не поверили глазам, когда на спине Абаса появилась глубокая полость или выемка, в которую целиком и забрался его хозяин. Словно получив могучий прилив дополнительных сил, многорукий мутант, похожий на сороконожку, заметно прибавил в скорости, при этом он не бежал прямолинейно следом за вездеходом, а где мог довольно ловко срезал углы, минуя сопки и непроходимые участки леса. Понимая, что еще пара минут такого забега, и эта бестия свалится людям прямо на голову с какого-нибудь крутого склона, генерал Кошевар поспешно зарядил трубу РПГ-2 гранатой и взвалил себе на плечо. Взмокнув от напряжения, он терпеливо выждал момент, когда Абас оказался в каких-то пяти метрах, после чего, задержав дыхание, плавно спустил крючок гранатомета. Рев стартовавшей с плеча ракеты и мощный толчок отдачи совпал с треском и жалобным скрежетом металла. Неудачно съезжая по льду в овраг, Чердынцев слишком резко потянул рычаги управления влево, из-за чего опрокинул машину на бок.
Вывалившись из открытого десантного отсека прямо в снег, люди в панике принялись метаться, не зная, куда бежать и где спасаться. Только Шелепин, Булганин и Кошевар сохраняли спокойствие. Где матом, а где крепкой затрещиной они восстанавливали порядок, даже не догадываясь, что меткий и своевременный выстрел генерала, по сути, спас им всем жизнь. Противотанковая кумулятивная граната попала прямо в туловище многорукой зверюги, практически прошив ее кумулятивной струей насквозь. Отвратительно блестя дымящимися внутренностями и извиваясь, как огромный червяк, Абас жалобно оглашал округу вибрирующими воплями, от которых болели уши и стыла кровь в жилах. Дабар, лишившись левой лапы и застряв внутри Абаса, пытался выползти из груды мяса, но все тщетно. И тут-то можно было, навалившись, уничтожить его раз и навсегда, но бойцы были вынуждены отступить из-за появления еще дюжины ледяных людей, настигших беглецов. До кучи при неудачном падении из вездехода рядовой Дорсун крепко приложился головой о ледяной выступ и временно выбыл из строя, потеряв сознание. Его тащили бойцы ОСНАЗ, незадолго до этого получившие наказ генерала охранять якута ценой собственных голов. В поисках заветной пещеры, ориентируясь на местности исключительно по наитию и рассказам Монгола, двое пограничников придерживали под руки охающего и чертыхающегося хромающего генерала, подвернувшего ногу, в то время как Чердынцев, Булганин и двое комитетчиков сдерживали натиск ледяных людей, отстреливаясь.
