Существо поднималось из глубин. Оно услышало зов, кто-то хотел поговорить. Тысячетонные массы воды послушно расступались, пропуская тварь к солнцу. Здесь, в разломе, в царстве давления и мрака, создание чувствовало себя уверенно. Отдавать приказы, следить за пространством – это так естественно.

Но теперь оно двигалось вверх.

Вряд ли войны удастся избежать. Да и не война это вовсе, а вытеснение одного вида другим. Неизбежность. Но сейчас маленький человек предлагал альянс, хотел заключить перемирие. Посланник представлял серьёзную структуру, которой существо опасалось.

Ловушка?

Вряд ли.

Крохотный кораблик, служивший пристанищем переговорщику, нельзя считать серьёзной угрозой.

Мои дети расправятся с ними.

Тварь скользила во тьме, транслируя в пространство координаты будущей встречи. Отовсюду спешили хищники. Нарезали круги, держались на приличной дистанции. Пусть мясники знают, что здесь собрались превосходящие силы.

Бесконечный подъем.

Человек ждет. Знает, что путь существа долог. Знает, с кем имеет дело. Но не испытывает страха.

А зря.

Теперь океана нужно бояться.

Денис вернулся из командировки глубокой ночью.

Впрочем, можно ли называть командировкой поездку в Польшу на клубничные плантации? Его ведь никто никуда не отправлял. Сам вызвался. Нашел фирму-посредника, заплатил причитающиеся сорок баксов, оформил трудовую визу и медицинскую страховку. И поехал на все лето, оставив семью в Гродно. Ни друзей, ни попутчиков.

Затея поначалу казалась дурацкой. Фермером Денис себя не считал, вырос в городе, деревню не переваривал всей душой. Но то – белорусские деревни. Знакомые, вернувшиеся из соседней Польши, рассказывали много всего интересного. Работа, мол, тяжёлая, но по семьсот евро в месяц будешь получать. Для человека, скитающегося по биржам труда, это аргумент. У Дениса жена, двое детей. Стабильной работы нет, сплошные договора подряда. То комплектовщик на складе, то грузчик «на выезд», то охранник в местном «Евроопте». И всё – ненадолго.

А без работы никак.

Во-первых, жену и детей кормить надо. Во-вторых, оплачивать жировки. А в-третьих… очередной налог на тунеядство. По городу ходили слухи, что можно «попасть» на стопроцентную коммуналку. А такого удара семейный бюджет не вынесет.

Так что Денис отправился на заработки.

И не пожалел.

Поначалу было тяжело. Ежедневно по десять часов ты согнут в три погибели, на клубнику смотреть тошно. Болит каждая мышца, каждый сустав. Потом привыкаешь. Прилетает недельная получка, и резко начинает расти мотивация.

Жили в небольшом домике, оснащенном холодильником и электроплиткой. Душ на всех, в комнате по шесть человек. Но и к этому можно привыкнуть. Тут и русские тебе, и украинцы, и даже один армянин. Полный интернационал. В домике обнаружился бесплатный вай-фай, и Денис каждый вечер созванивался с Катей. Та звала детей, и создавалось впечатление, словно никуда не уезжал. Просто вышел за молоком в соседний магазин или отправился погулять на речку.

Туда и назад Денис ехал через Варшаву. Сначала автобусом с пересадкой, затем – прямым поездом до Гродно. Билеты купил заранее, чтобы не волноваться.

И вот он дома.

Уставший, но довольный. Душу приятно согревают полторы тысячи евро – то, что осталось «чистыми», без учета расходов на жилье и питание. Теперь можно отдохнуть. И подумать о будущем.

Честно говоря, будущее не радовало. Цены все время растут, а вот зарплаты стоят на месте. Да и найти приличную вакансию стало сложно. Раньше Денис работал на машиностроительном заводе, но попал под сокращение. Может, оно и к лучшему. Восьмичасовой график с двумя выходными за копейки – это не для него. Денис считал себя свободолюбивым человеком и постоянно искал лучшие решения… Вот только они не находились.

Денис думал обо всем этом, влезая в душ. Он старался вести себя тихо – дети и жена мирно спали по своим комнатам. Включил горячую воду, с наслаждением подставил голову под тугие струи. На улице царил сентябрь. Ночи стали холодными, а с юга надвигался грозовой фронт. Еще немного – и город утонет в слякоти, осенней депрессии, безысходности. А пока… пока ветер шуршал в переулках палой листвой и играл свой извечный блюз на водосточных трубах.

В зеркале отразилось лицо тридцатилетнего мужчины – побитого жизнью, но еще не превратившегося в законченную мразь. Уже наметилась трёхдневная щетина, это подождет до утра. Как и рюкзак, поставленный на сиденье в прихожей.

Электрочайник на кухне успел закипеть и отключиться. Денис мельком глянул на магнитные часы, прилепившиеся к дверце холодильника.

6.10.

До восхода солнца еще целый час.

Жена и дети поднимутся через двадцать минут. Катя работала учителем в местной гимназии, преподавала историю. В эту же школу ходил и Максим, их старшенький. Олесю пришлось отдать в сад, хотя изначально этого делать они не планировали. Предполагалось, что компьютерная игра, сценарий к которой писал Денис, озолотит их, выведет на новый уровень. Случилось иначе. Команда разработчиков постоянно менялась, краудфандинг не дал желаемых результатов. Крутые ребята из силиконовых долин проектом не заинтересовались. Вот и перебивался Денис с грузчика на комплектовщика, а дети воспитывались в типичных белорусских садиках.

Жили они в съемной двушке, в тихом гродненском дворике. Старый дом, соседи – преимущественно пенсионеры и безработные алкаши. На большее с их доходами рассчитывать не приходилось. Всё лучше, чем поселиться с Катиными родителями. Теща невзлюбила зятя с первого взгляда. Нищеброд, хочет жить не как все. А ведь могла Катенька выйти замуж за того мажорного паренька, сына начальника милиции. Сейчас жила бы в Минске, ездила по пять раз в год на море. В Таиланд, Грецию, Эмираты. Родителей вытянула бы из бедности. Но нет, нашла себе…

К счастью, Катя не разделяла точку зрения матери. Молодой учительнице было двадцать восемь, и она во всем поддерживала мужа. Верила в то, что он найдет выход. Знала, что старается. Не пьет и курить бросил ради нее.

Денис вышел на балкон с чашкой кофе. Распахнул настежь пластиковую раму и позволил осени войти в дом. Мрак робко заглянул в квартиру, вполз под рубашку, просочился в ящики старого книжного шкафа. От кофейной кружки шел приятный аромат.

Сырость.

И холод.

Окна двушки выходили во двор – глухой, загороженный от внешнего мира соседними домами и шлагбаумом. Всюду росли деревья, в тени которых прятались лавочки, песочницы, горки и турники. На этих турниках по субботам пенсионеры выбивали ковры. Но сейчас всё тонуло в непроницаемом мраке. Далеко впереди вспыхнул оконный квадратик – кто-то начал собираться в школу или на работу.

Над миром повисла утренняя тишина.

Денис поднес чашку к губам. Сделал обжигающий глоток. С наслаждением впитал тепло африканских пустынь. Внутри ширилось тихое домашнее умиротворение. Он здесь. Это хорошо, сейчас больше ничего не нужно. Через несколько минут он увидит проснувшуюся жену, обнимет ее и прижмет к себе. Потом начнет будить закрывающихся подушками детей. Обычный ритуал. Простые слова, простые вещи.

Вдалеке прошумел автомобиль. Арка противоположного дома на мгновение очертилась светом фар. И вновь – тишина, предутренний мрак, переходящий в серость, и звездные клочья над головой.

Люди начали просыпаться.

Вспыхивали новые квадратики, слышались голоса, гремела посуда. Потолок отчаянно заскрипел – это ожила полная соседка, имени которой Денис не знал. Кажется, она работала бухгалтером в ЖЭСе…

В гостиной запищал будильник.

Пора.

Денис быстро допил кофе и вышел с балкона, отрезав ночной холод дверью. Ополоснул чашку под холодной водой и отправил на решетку сушилки.