— Полагаю, Вы пришли не с дружеским визитом. Очень жаль — нехорошо нападать на мирного соседа, которому, к тому же, Вы обязаны жизнью. Впрочем, говорить об этом сейчас мы не будем. Лучше я задам Вам вопрос — Ваше Величество, как думаете, Вы можете отказаться от своей позиции захватчика-тирана, обрести мир в душе и оставить в покое то, что принадлежит не Вам? Знаете, говорят, что худой мир куда лучше доброй ссоры… только отвечайте честно, от этого зависит Ваше будущее.

Сглотнув, словно у него ком застрял в горле, король испуганно посмотрел на Древнего и что-то пробормотал в ответ.

— Неверный выбор. Я же попросил Вас не лгать… — улыбка Мелетира стала зловещей.

Отойдя от застывшего на месте Старлана, Древний вернулся к нам.

— Смотрите, мои дорогие. Вот что будет с теми, кто не примет волю Богов. К сожалению, Вас это тоже касается, причем эльфов — больше, чем прочих.

Мелетир еще не успел договорить, как с неба начали падать молнии. Он не творил заклинаний и не выводил в воздухе изящных символов, облака не превратились в тучи, да и грозы не было и в помине.

Просто с ясного, светло-голубого неба, одна за другой, падали ветвистые струи огня и света. Первая из них попала прямо в короля — бедолага даже вскрикнуть не успел, кара Богов испепелила его на месте. Следом за ним молнии поражали все новых и новых солдат, причем даже если они стояли вплотную друг к другу, один мог выжить, второй — превратиться в груду пепла.

У нас, знакомых с законами магии, не осталось сомнений — то было не заклинание. За пару минут две трети армии Старлана были попросту стерты с лица земли. Остальные же вдруг пришли в себя, перестав бесцельно бродить туда-сюда.

Сбившись в нестройную толпу, солдаты, боясь проронить даже слово, во все глаза смотрели на Мелетира, обратившегося к ним с речью. Честно сказать, большую ее часть я пропустила, запомнив лишь несколько постулатов, которые, по словам Древнего, касались отныне всех. Мир должен был измениться, вернувшись к изначальному закону и порядку, данному Богами. Эльфы же становились силой, призванной следить за поддержанием баланса. Только таким образом мы могли вернуть свое место и магию, которая продолжала слабеть и исчезать с каждым новым поколением. Отправив выживших по домам, Мелетир восстановил пострадавшие от молний поля, и обратился уже к нам, испытующе спросив каждого, готовы ли мы сделать выбор. Стоит ли говорить, что все мы ответили утвердительно…

Следующие несколько дней прошли тяжело. Мелетир учил меня, маму, Валтора и Аршаил обращаться со своим даром. Магия, ставшая после его вмешательства неуправляемой, душила нас изнутри. Мы менялись — не постепенно, а буквально на глазах, и я наконец-то поняла, о чем говорила Аршаил, сказав, что когда-то мы не подстраивались под этот мир, а сами меняли его под себя.

Не буду говорить, что это было легко — напротив, возрастая внутренне, мы ломали себя на каждом шагу. Новые заклинания давались с трудом. Телепортация, невидимость, чтение мыслей, передача магии — все это было настолько чуждо и незнакомо, словно мы снова стали детьми и только-только учились видеть, слышать, ходить…

Вместе с новыми силами мы обрели способность ощущать мир вокруг себя. Ветер, раньше лишь касавшийся кожи, теперь буквально проникал сквозь нас, давая энергию. Солнечный свет, пение птиц — во всем, что прежде казалось незначительным и естественным, отныне был смысл. Мы чувствовали и понимали все, что происходило вокруг, но такое количество знаний сложно принять за короткий срок. Когда мы, наконец, изменились в достаточной степени — наступила зима. И все же, это было быстро. Слишком быстро. Внутренняя усталость, скорее душевная, чем физическая, переполнила меня целиком. Поэтому Мелетир отправил нас с Валтором в свой мир — тот самый, где он обитал долгие годы, в покое и одиночестве.

Мы оказались в небольшом, уютном домике на берегу моря. Все здесь было просто и естественно, удовлетворяя самые базовые нужды. На деревьях росли фрукты, в море водилось много вкусной рыбы, которую можно было поймать даже голыми руками. Долгие, тихие дни, полные солнечного света, поглотили нас обоих. Мы гуляли по склонам белых, поросших лишайником и вереском, скал, плавали в тихой бухточке, нежились на теплом песке и много говорили.

Конечно, в нашем отношении друг к другу тоже произошли изменения. Невозможно просто испытывать влечение к тому, в ком ты способен раствориться без остатка. Прежние наши чувства казались блеклыми и ненастоящими, по сравнению с тем, что было между нами теперь. Наверное, это тоже было одной из причин, по которой Мелетир отправил сюда именно нас двоих.

Нескромно о таком говорить, но первые несколько дней мы мало спали и почти не ели… блаженство, которое таилось в любом, даже самом невинном прикосновении, захлестнуло нас с головой. Любовь… эмоциональная, духовная, физическая — все, что интересовало нас в то время. Единственное, что очень меня смущало — после обучения мы знали все мысли друг друга. Я, привыкшая к скрытности и бесконечному самокопанию, конечно, была не особо рада тому, что мой возлюбленный знает все, что приходит мне в голову. А вот Валтор, напротив, пребывал в полном восторге.

В последний вечер нашего недельного отсутствия мы лежали на берегу, глядя, как солнце макает свой алый краешек в голубовато-зеленую воду, словно сомневаясь, стоит ли прятаться за горизонтом.

— Не хочу обратно. Вот бы остаться здесь навсегда. С тобой… — Валтор, набрав пригоршню белого песка, высыпал его мне на голые ноги.

Вздохнув, я перевернулась на другой бок, так, чтобы видеть его лицо.

— Я тоже. Но я до сих пор боюсь Мелетира, хоть он и говорит, что мы сравнялись с ним по силе. И я переживаю за маму. Кстати, зачем мы вообще говорим вслух? Не проще общаться мысленно?

— Проще. Но это расхолаживает. В итоге, мы совсем перестанем говорить и это будет пугать уже других. Ты ведь будущая королева, и на тебе лежит большая ответственность. Подданные должны любить тебя, а не бояться.

— Бубубу… от будущего короля слышу. Сегодня последний вечер, когда мы здесь. Не хочу обсуждать политику и ответственные дела нашего мира. Сам же сказал, что хочешь остаться здесь. Я думала, разговор пойдет о наших общих мечтах. Как думаешь, если попросить Мелетира, он научит нас самостоятельно открывать портал, чтобы уходить сюда на время?

Усмехнувшись, Валтор обнимает меня, уткнувшись лбом в мое плечо.

— Было бы неплохо, давай попробуем его умаслить. Хотя, мне кажется, он не согласится… это ведь его дом. С другой стороны, мы и в нашем мире можем найти тихий уголок. Или создать его самостоятельно… Пир нам в этом поможет.

Некоторое время мы лежим молча, даже ни о чем не думая. Ало-золотой закат, шелест волн и потрескивание костра заполняют все вокруг, сливаясь в одно большое счастье, греющее нас изнутри.

— Я люблю тебя. — гладя Валтора по голове, я наклоняюсь и целую его в затылок.

— А я тебя. — его ответ звучит в моей голове, и я улыбаюсь, растворяясь в его чувствах.

Солнце окончательно погружается в воду, оставляя нас наедине с небом, полным огромных, сияющих звезд.

Вернувшись в замок, мы с Валтором обнаружили, что за время нашего отсутствия произошли небольшие перемены. Во-первых, Пир и Аршаил стали проводить очень много времени наедине, обсуждая тайны эльфийского и гномьего искусства. Как оказалось, они искали способ объединить два вида древней магии, причем даже Мелетир смотрел на их странные изыскания сквозь пальцы.

Во-вторых, я заметила, что Лали стала часто куда-то пропадать, и незаметно проследив за ней, я обнаружила, что моя милая, добрая подруга, наконец-то обрела свое счастье — в лице молодого и весьма симпатичного капитана замковой стражи.

Поговорив с Валтором, я легко убедила его дать молодым влюбленным шанс построить хорошее будущее, а заодно, оставить Ринел под присмотром верных и любящих нас друзей. В итоге, Лали получила должность ключницы, лорд благословил ее союз с капитаном, и выделил им в пользование целое крыло в замке, куда вскоре и перебралось все семейство моей подруги.