– Очень жаль, что ей приходилось тратить на дорогу до офиса слишком много времени. Но что поделаешь, мы никого не держим силой. Светлана проработала у нас больше полугода. И мы были всецело ею довольны.

Тогда Киру эта характеристика вполне удовлетворила. Хотя лично она за большой зарплатой поехала бы и в другой город. Но все люди разные. Видимо, Светлана слишком высоко ценила свое время, чтобы тратить его на стояние в многокилометровых пробках.

– Ну надо же! – воскликнула Кира. – Ну и дурехи мы с тобой!

– Ты это о чем?

– Так ведь мы с тобой много раз бывали в гостях у Светланы.

– И что?

– Могли бы понять, что от ее дома до нашего офиса ехать ничуть не меньше, чем до ее прежнего места работы.

– Ну, поняли бы мы это… И что дальше?

– Мы могли бы уже тогда насторожиться.

Но Леся лишь рукой махнула. Светлана так мастерски запудрила им мозги, что они бы не заподозрили с ее стороны ничего дурного, даже если бы им об этом сказали прямо.

– Ты помнишь название фирмы, откуда Светлана явилась к нам?

– Нет. Но оно должно быть записано у нее в трудовой.

– А трудовая ее где?

– Была у нас в сейфе.

– Сильно сомневаюсь, что Светлана оставила ее там, – вздохнула Кира.

Подруги немного растерялись, не зная, в каком направлении им двигаться дальше. Поэтому они просто зашли в маленькое кафе, которое очень кстати подвернулось им по пути, и уселись там за столик с двумя порциями десерта.

В кафе их и настиг звонок Лисицы.

– Записывайте! – приказал он подругам. – Адрес муженька я узнал! Варшавская улица, дом… квартира номер…

И, дождавшись, когда подруги все запишут, он воскликнул:

– Все! Езжайте. В данный момент господин Собакевич находится у себя дома.

– Это точно его адрес?

– А то чей же? Или ты думаешь, что я посылаю вас к Михаилу Боярскому?

– Почему именно к Боярскому? – удивилась Кира.

– А к кому вам нужно?

– Ну… К этому… К Леониду Собакевичу.

– Так чего же ты придираешься? Я вас к нему и направляю!

Кира окончательно впала в ступор. Манера общения у их приятеля с годами становилась все своеобразнее и своеобразнее. И как он только находит дурочек, готовых терпеть его? Впрочем, они-то с Лесей ведь его терпят. Хотя Лисица им не бойфренд, не жених и даже не любовник. Он им просто приятель. А это, согласитесь, совсем другое дело. Те недостатки, которые можно с легкостью простить своему знакомому, в родном муже или близком друге никакая женщина бы не потерпела.

И, чтобы прекратить этот дурацкий диалог с Лисицей, Кира спросила у приятеля:

– А у какого врача ты был?

– Я? У врача? А откуда ты знаешь, что я у него был?

– Ты сам сказал.

– Ну да, был я у врача.

– И что он тебе сказал? – спросила Кира, чтобы показать свою заботу.

Но Лисица вместо того, чтобы обрадоваться, что к нему проявляют сочувствие и внимание, неожиданно разозлился.

– Слушай, какое вам-то дело? – воскликнул он. – У вас что, своих проблем мало?

– Нет. Вполне достаточно.

Забота и внимание были Лисице явно не нужны. И Кира, надувшись, спросила:

– А откуда ты знаешь, что Собакевич сейчас дома?

– Вот уж это вовсе легче легкого. Он сидит за своим домашним компьютером и чатится на мейле. Слышала о такой Сети?

– Не совсем уж я отсталая! – буркнула Кира.

Спрашивать, каким образом Лисица за столь короткий срок сумел узнать не только домашний адрес Собакевича, но и его электронный адрес, а также сумел найти его на безбрежных просторах Интернета, Кира даже не стала спрашивать. Ни за что! Если спросить, Лисица окончательно загордится. И разговаривать с ним станет совершенно невозможно.

Поэтому Кира ограничилась тем, что просто поблагодарила приятеля. И поторопила Лесю доесть ее десерт с вишенками и шоколадом.

Леонид Собакевич жил в добротном кирпичном доме, неподалеку от станции метро «Московская». Уже не центр, но еще и не окраина города. Варшавская – улочка небольшая и относительно тихая. Но если пройти дворами, то вскоре можно было выйти на широкий Московский проспект, со всеми его магазинами, ресторанами, парками и прочими радостями жизни городского жителя.

– Неплохо устроился наш господин Собакевич, – оценила преимущества его жизни Леся. – Хотя я после нашего «Чудного уголка» уже ни за что не согласилась бы жить в городе.

Кира с ней молча согласилась. Даже сейчас, хотя весна еще только подступала к городу, дышать на улицах становилось с каждым днем все тяжелее и тяжелее. Выхлопные газы многочисленных машин, которых с каждым годом становилось все больше, загрязняли городской воздух. В летние месяцы казалось, что и деревья не дают прохлады, и вода не может утолить жажды, и что кругом одно лишь парящее и давящее марево.

Но сейчас подруг больше интересовал сам господин Собакевич. Атмосферу города они отметили лишь мимоходом.

– Нам на четвертый этаж, – сказала Кира, протягивая руку к кнопкам домофона.

И тут Лесю неожиданно охватил приступ паники.

– Постой! – повисла она на руке у подруги. – А что мы ему скажем?

– Что скажем?.. Правду и скажем.

– Нет, нет! Был бы он «действующим» мужем, тогда понятно. А так… Еще неизвестно, как он отреагирует на упоминание имени Светланы.

И Кирина рука замерла сама собой. Действительно, очень часто бывшие супруги не то что слышать друг о друге не хотят, их бесит даже одно упоминание имени человека, которого они когда-то так сильно любили, что даже согласились пойти с ним в ЗАГС. Вспоминать о своих ошибках не любит никто. А бывшие мужья – в особенности.

– И что же делать?

– Представимся работниками жилконторы.

Тут очень кстати дверь открылась, и из нее вышла дородная дама с крохотной собачкой на поводке. А подруги прошмыгнули в подъезд, постаравшись проигнорировать подозрительно-враждебный взгляд дамы и истошное тявканье ее собачонки.

Нужная дверь нашлась быстро. И на традиционный вопрос: «Кто там?» – Кира крикнула:

– Мы из жилконторы!

Эффект превзошел самые смелые их чаяния. Без дополнительных справок и вопросов дверь в ту же минуту распахнулась, и на пороге возник маленький и какой-то несуразный человечек. Очки криво сидели на его длинном и тонком носу. Волосы были всклокочены. А в тощих усах застряли какие-то крошки. К тому же и одет он был неряшливо. Рубашка мятая. Штаны едва держатся. Носки от разных пар.

Перед подругами был классический пример холостяка-неудачника, к тому же холостяка небогатого.

И первые же слова этого смешного человечка заставили подруг убедиться в том, что они поставили ему диагноз совершенно правильно.

– Гражданин Собакевич?..

– Я все заплачу! Честное слово! – прошептал мужчина сдавленным шепотом, даже не дав Кире договорить заготовленную фразу. – Ну, прошу вас! Что вам стоит? Поверьте мне! Я порядочный человек, не какой-нибудь там ханыга или бездельник! Я работаю. Скоро мне должны перевести крупный гонорар, и я расплачусь по всем квиткам!

Ага! Мужчина задолжал жилконторе и теперь трясется, как бы к нему не применили карательные санкции. Но в намерения Киры совсем не входило пугать доверчивого Собакевича. И поэтому она обратилась к нему как можно более ласково:

– Ну как же так получилось, господин Собакевич? Вы ведь известный ученый, а за квартиру уже год не платите.

– Всего десять месяцев!

– Вот видите, десять месяцев задолженности! Это же какие пени набегут! Вы сами подумайте!

– Я все понимаю. Жена тоже постоянно мне об этом говорила… Но видите ли, то нужен новый микроскоп, то препараты, то… Не угодно ли чаю?

Вопрос был настолько неожиданным, что подруги даже не сразу поняли, о чем говорит Собакевич. Но затем до них дошло, и они с восторгом согласились.

Собакевич провел их по порядком грязному и захламленному коридору в еще более грязную кухню, буквально заставленную немытой посудой, коробками из-под пиццы, лазаньи, готовых котлет и других блюд быстрого приготовления. В этом оазисе мужского беспорядка странным диссонансом выступала удивительно чистая и нарядная кастрюля с цветочками, в которой еще виднелись остатки заботливо приготовленного домашнего борща.