– К жене! – воскликнул он, плюхнувшись на сиденье. – В больницу!

– И адрес подскажете? – ехидно поинтересовалась у него Леся.

– Адрес? – растерялся ученый, которому этот вопрос, похоже, раньше в голову даже и не приходил. – А-а-а… адреса я и не знаю!

– Да неужто?! – еще ехиднее произнесла Леся, поворачиваясь к ученому лицом.

– Ах! Это снова вы! – вырвалось у него. – Ну что вам от меня надо?

– Хотим сообщить вам адрес больницы, в которой лежит ваша жена. Вы ведь к ней собрались, не так ли?

– Да, к ней!

– А хотите, мы отвезем вас туда? – повернулась к нему и Кира. – Честное слово, нам это нетрудно. А денег, я думаю, у вас на такси все равно нету. Ведь так? Нету?

Леонид повернулся к окну. Вид у него был гордый и страдальческий одновременно. Денег на такси у него, конечно, не было. Но идти на попятную он тоже так вот сразу не собирался.

– Только если вы скажете мне правду о том, кто вы такие, – пробурчал наконец он. – И не станете мне при этом лгать. Ненавижу, когда мне лгут!

– Договорились! – весело согласилась Кира. – Мы с подругой тоже не любим лгать. Расскажем вам всю правду, как есть. Все равно дорога нам предстоит длинная.

Кира не ошиблась. В этот вечерний час машин на улицах города было очень много. Кто-то ехал домой, кто-то отправился по магазинам, а кто-то ехал развлечься с друзьями. Пока «гольфик» подруг пробирался через скопления городских пробок, девушки успели рассказать ему историю своего знакомства со Светланой с самого начала. Не скрыли они и того, как обошлась с ними Светлана.

Леонид был поражен рассказом подруг:

– Если бы вы мне не сказали, что речь идет о моей Светлане, я бы подумал, что вы говорите о какой-то другой женщине! Та Светлана, которую я знал, не могла так поступить!

– Видно, вы недостаточно хорошо знали свою жену.

– Нет, нет! Напротив! Я слишком хорошо знаю свою Светлану! Она не могла! Конечно, они ее заставили! Как вы сказали? Эрни и Лаврик? А вы знаете, теперь я припоминаю: жена как-то упоминала эти имена!

Это было уже кое-что. И подруги приготовились внимательно выслушать рассказ Леонида.

– Мы со Светланой целых десять лет жили душа в душу, – так начал Леонид. – И мне казалось, что нашему браку ничто не угрожает. Мы с женой были заняты любимым делом. Работали в одной организации. Я занимался наукой. Жена вела отчетность в бухгалтерии. Мы были довольны и счастливы. А потом вдруг в один момент все изменилось.

Начало краха своего брака Леонид запомнил очень точно. Несмотря на всю свою бытовую рассеянность, мужчина умел подмечать некие мелочи, действительно важные для него. Намазать бутерброд вазелином вместо масла – это было для Леонида в порядке вещей. Посыпать котлеты вместо перца пудрой своей жены – тоже. И надеть в разгар дождливого сезона на одну ногу сандалию, а на вторую зимний замшевый ботинок – тоже. Все это было для Леонида совершенно неважно. И поэтому он просто не обращал внимания на свои досадные оплошности.

Но вот Светлана и их совместная жизнь были для Леонида дороги не меньше, чем его наука. А в тот день Светлана впервые открыто заявила, что эта жизнь лично ее не устраивает. Тот роковой день вообще для Леонида оказался очень неудачным. Его очередную научную идею зарубили на корню. Недостаточно финансирования, сказали Леониду.

– И в то же время деньги для Юрия Петровича нашлись!

Светлана восприняла обиду мужа куда ближе к сердцу, чем он сам.

– Она прямо так и сказала: «Не хочу дальше так жить! Если мы останемся тут, то окончательно погрязнем в нищете и убожестве! Ты – гений, но все деньги достаются этой посредственности, у которой лишь одно достоинство – то, что он приходится шурином нашему руководителю. Выбирай: либо из лаборатории ухожу я, либо ты!»

Уйти из лаборатории для Леонида в тот момент было смерти подобно. У него как раз пошел эксперимент, который все как-то стопорился уже почти полгода. И в этот момент Леонид с трепетом дожидался результатов своей почти трехлетней работы. Конечно, в такой ситуации он только и мог что кротко произнести:

– Дорогая, если перед тобой стоит такой выбор, конечно, можешь уходить.

Но, как ни странно, его слова рассердили Светлану еще больше.

– Я так и думала! Тебе на меня абсолютно наплевать! Ну что же! Ты сам напросился!

И она вышла из кабинета мужа, гневно хлопнув за собой дверью. Леонид некоторое время чувствовал изрядную растерянность. Но затем лабораторные мыши что-то забеспокоились, хотя должны были пребывать в глубоком трансе, в который их погрузили введенные им препараты, и ученый тут же позабыл про странное поведение своей супруги.

– Дурак я тогда был! – терзался Леонид, сидя в машине подруг и вспоминая свое прошлое. – Честное слово, толстокожий и черствый дурак! Должен был понять, что Светлана неспроста завела весь этот разговор! Ее перестала устраивать не только наша жизнь, ее перестал устраивать я сам!

– Вы хотели рассказать нам про Эрни и Лаврика, – перебила его Кира, которой уже надоело слушать исповедь брошенного мужа.

А еще она начала опасаться, что как ни велики встречающиеся им по дороге пробки, даже они не смогут конкурировать с пространным описанием краха личной жизни Леонида. Но у Собакевича имелась еще одна особенность характера, которая уж никак не могла нравиться окружающим. Он умел начисто отключать слух, когда ему казалось это невыгодным или неудобным.

Вот и сейчас он проигнорировал замечание Киры, продолжая сетовать на собственную глухоту и черствость по отношению к супруге. После еще нескольких неудачных попыток вернуть Леонида к сути рассказа девушкам оставалось лишь смириться и слушать дальше, молча надеясь, что рано или поздно ученый все же доберется до сути своего повествования.

– После тех моих слов Светлана лишь ненадолго задержалась в лаборатории. Она была хорошим специалистом. И без труда нашла себе новую работу.

– В трудовой книжке вашей жены не было записи о том, где она проработала целых десять лет после окончания института. С чем это было связано?

– Я работал на частного заказчика, – ответил Леонид после некоторого колебания. – Моя жена работала вместе со мной, но без оформления.

– То есть с нарушением трудового законодательства?

– Кажется, она была оформлена у нас по трудовому договору.

Но подруги уже поняли, что всякие бытовые мелочи проскальзывают мимо внимания Леонида, как конькобежец по скользкому льду. Не уследишь. Леонид даже и не пытался их «преследовать». Бегут – и пусть себе бегут. У него есть занятия поважнее.

– А что же все-таки насчет Бельчонка? Вы знали, кого ваша жена могла называть этим ласковым прозвищем?

В ответ Леонид укоризненно взглянул на девушек:

– Всему свое время. Доберемся и до этого.

Сначала Леонид не придал большого значения тому, что жена больше не работает вместе с ним. Они и прежде были заняты каждый своим делом. Светлана возилась с отчетностью, Леонид и другие его коллеги трудились в лаборатории. Супруги даже не всегда ездили на работу вместе. Их рабочие часы не совпадали.

– И все же, хотя дома мы по-прежнему проводили время вместе, я начал ощущать, что Светлана с каждым днем отдаляется от меня все больше и больше. И дело тут было не в том, что теперь она работала в другом месте. Просто у нас оставалось все меньше тем для общения.

После ухода Светланы в мир большого бизнеса она стала появляться дома лишь поздно вечером. Сама женщина объясняла это большей нагрузкой, нежели была у нее в лаборатории с мужем.

– Что ты от меня хочешь? Я зарабатываю деньги! А деньги, чтобы ты знал, просто так не даются!

Леонид это понимал, он восхищался умением своей супруги добывать средства для их существования, и все же ему казалось, что жена чего-то недоговаривает.

– Жена стала почасту уходить в другую комнату, чтобы поговорить по телефону. Она отговаривалась тем, что ей необходимо вести деловые разговоры без помех, но ее глаз…