Тем не менее расположенный здесь «Глобус паб» в день матчей сборной становится местом глобального перемирия, и там спокойно тусуются фанаты самых непримиримых клубов. В такие дни в «Глобусе» считается дурным тоном не только вступать в конфронтацию, но даже дискутировать на тему «Кто матери Англии важнее, мы (то есть „МЮ“), ливера или „Челси“?». Но происходит это, подчеркиваю, только в день матча сборной. В других случаях схлопотать по роже здесь проще простого.

Вот и ходили мы по Трафальгару взад-вперед, занося себе в актив появление там в самое что ни на есть футбольное воскресенье. Ведь через несколько часов должен был состояться главный матч тура, если не всего чемпионата Англии. А нас тем не менее пока никто не собирался гонять, и потому чувствовали мы себя королями мира, если не сказать хозяевами жизни. Оставалось расписать колонну Нельсона родными до боли репликами типа «„МЮ“ – чемпион!», однако Белыч не ко времени забыл распылитель.

Далее последовало Вестминстерское аббатство, близ которого мы распивали накануне, парламент, памятник Черчиллю и мост с огромными львами, пересекать который мы не стали, так как решили вернуться обратно, чтобы поглазеть на конных караульных у входа в гвардейские конюшни да наведаться к премьер-министру на Даунинг-стрит, 10.

Как ни странно, охрана позволяет всем, кому ни попадя, фотографировать резиденцию Блэра, несмотря на многочисленные предостережения, сделанные писателями и киношниками. Террор-то не дремлет! Почитайте, почитайте «Кулак Аллаха» Фредерика Форсайта и ужаснитесь. Видимо, до простодушной Англии дойдет только тогда, когда жареный петух клюнет. Но этак я накликаю бед у, а посему умолкаю.

После визита к главе правительства и внимательного осмотра всех памятников на Парламент-стрит мы были вынуждены принять во внимание очередной приступ голода, скрутивший Джимми.

Несмотря на то что всю дорогу он что-то вынимал из своего продуктового пакета, чтобы затем быстро спрятать во рту, все это время он думал о сладком моменте, когда сможет поесть не на ходу. И вот этот час настал.

Оставив Джимми наедине с его очередной твелв-порцией, мы решили предпринять еще одну попытку разыскать таинственный ирландский паб, посетители которого, по уверениям эвертонца Джеффа, обожают торговать билетами на лондонские матчи «МЮ» по номиналу. Но не судьба. Этот паб-мираж так и не возник на нашем горизонте. И мнится мне, не возникнет уже никогда. Зато возник Джимми, предусмотрительно забравший с собой недоеденное, чтобы было чем морить червячков до следующего привала.

И тут сдали нервы у Белыча. При виде Джимми, уничтожающего с выражением крайней печали на лице содержимое очередного пакета, Белыч испытал прилив такого слюноизвержения, что на какое-то время перестал листать буклет, прихваченный им из автобуса. «Все, пора и нам что-нибудь съесть, а не то сойдем с ума», – сказал Белыч, уж не знаю кому – себе или мне, не важно. Впрочем, завтрак Белыча был не менее примечателен, нежели его взрывная реакция на нашего Гаргантюа.

Завалившись в первую попавшуюся забегаловку, Белыч, как всегда, заказал себе чашку чая с микроскопическим пончиком в придачу и, разгладив буклет, принялся употреблять внутрь незнамо что: то ли строчки, то ли свое скромное лакомство. При этом, расплачиваясь, он достал из кармана умопомрачительную по толщине пачку банкнот, превратив тем самым чернокожую продавщицу в замерший на месте знак вопроса.

Можно, конечно, слегка поиронизировать и надо мной, в тот момент недалеко ушедшим от Джимми по части величины заказа, компенсировавшего кассирше предыдущий, но это следует сделать несколько позднее, так как забредший к нам с улицы Джимми в скором времени побил собственный рекорд. Или, как предпочли бы выразиться эстеты, резко приподнял художественную планку своих аппетитов.

Надо было видеть выражение лица Белыча! Поначалу он очень неодобрительно посмотрел на меня, заставившего своими тарелками целых два стола, злобно зыркнул на часы и закатил глаза к потолку, давая понять, что ему влом тут из-за меня высиживать. Джимми усугубил ситуацию. Белыч скроил такую мину, что волей-неволей наш хоккей-плейер отправился искать спасительные пакеты. С ними, набитыми до краев, и вышел наружу, чтобы мы наконец-то продолжили экскурсию.

Следующей остановкой был собор Святого Павла, и мы, ясное дело, высадились, чтобы нащелкать энное число кадров. Место и впрямь того заслуживало, и, было бы время, следовало проторчать здесь куда дольше. Но едем далее. После объезда вкруговую таких замечательных строений, как небоскреб «Огурец», внутри которого вы наверняка побывали вместе с героями «Основного инстинкта-2», а также знаменитого паба, где лондонцам был впервые преподнесен «Гиннесс», мы подъехали к наиболее интересовавшему нас в тот день месту – Музею лондонских ужасов.

Нет, это не Диснейленд шиворот-навыворот, как подумали некоторые. Несмотря на некий налет развлекательности, приданный этому месту рекламой, речь идет о самом настоящем музее «Ландон Данджен», где вас будут пугать в соответствии с реальными фактами и четкой хронологией событий.

Однако я забежал вперед и посему начну излагать эту историю в порядке увиденного.

Приготовив по 15 фунтов за предстоящее удовольствие, мы выстояли довольно приличную очередь и первым делом попали в лапы... фотографа, который попросил нас разыграть сценку с отсечением... моей головы. По его просьбе мой череп занял место на плахе, а отрубали его Белыч с Джимми, вооруженные двумя здоровенными топорами.

Сделали они это, как вы догадываетесь, с нескрываемым удовольствием, рассчитывая поживиться моими денежками, припасенными на билет, но не тут-то было. Когда я, не ведающий, что творю, протянул фотографу свои кровные 15 фунтов, он в страхе отшатнулся от меня со словами: «Я не кассир, я – фотограф, и мне следует платить только по окончании экскурсии и по двадцать фунтов с носа».

Ну ничего себе! То есть я должен заплатить за такой самокомпромат целых двадцать монет?! Щас тебе! Накося! Чтобы Белыч с Джимми увеличили эту фотографию и выставили где-нибудь в «Вегасе»! Или того хуже, на сайте вывесили! Впрочем, как бы то ни было, после этой небольшой заминки мы протиснулись в следующее помещение, и пошло-поехало.

Мы ползали впотьмах, натыкаясь на себе подобных, и ни зги не видели. Замешательство и толчею через какое-то время развеял новый аттракцион – мы должны были выбраться в очередное помещение из зеркального лабиринта. Да уж, потеха неслабая! Однако я мертвой хваткой вцепился в спину Белыча и потому отделался лишь легким испугом. Затем мы попривыкли к таким забавам и приноровились рассматривать выставленные в витринах композиции. И они впечатляли, если не сказать большего.

Поначалу музей предложил окунуться в кладбищенскую среду и полюбоваться бесчисленным количеством вскрытых могил, черепов, скелетов и оживших останков. Судя по всему, в раннем Средневековье зомби для Лондона были совершенно обыденным явлением, и с ними даже здоровались, как с добрыми соседями. Но когда ходячие мертвецы стали покусывать столичных жителей, те устроили на них охоту. Особенно преуспели в этом деле церковники, приобретшие настолько богатый опыт, что в дальнейшем уже не могли остановиться.

Трудно поверить, но охота на зомби и привидений не выходила из лондонской моды на протяжении многих столетий. И так продолжалось до XIX века включительно!!! Более того, с открытием Америки и возникновением английских колоний делу был придан еще больший размах. (Этому можно получить великое множество подтверждений в голливудских фильмах.)

Насмотревшись до полного одурения на процесс избавления Лондона от всякой наспех захороненной нечисти, мы с головой окунулись в эпоху эпидемий. Не знаю, правда, что из представленного произвело наибольшее впечатление на моих спутников. Нашествие крыс с последовавшей чумой, к примеру, надолго останется в памяти, однако сифилис, на мой взгляд, был вне конкуренции. К тому же этой болезнью нас стали запугивать выпрыгнувшие из тьмы актеры, призванные разнообразить экскурсию, и к сильному впечатлению русских туристов стали добавляться первые позывы рвоты.