У меня на встречу с «анонирами» было припасено чуть более ста фунтов. Оставшееся бабло предполагалось потратить на автобусную экскурсию со всеми вытекающими из нее тюссо, вестминстерами, тауэрами, музеями, пароходиками, а также пивом и вискарем – неизбежными туристскими атрибутами. Да еще майка какая с Дэвидом может повстречаться! В общем, настала пора считать копейки, пока никто не видит.
Однако Джон, будто бы прочитавший мои скорбные мысли, тут же предложил следующий выход. Первое – ни на какую экскурсию мы не едем, так как уже побывали в Лондоне и познакомились с его главными достопримечательностями. Из слов Джона вытекало, что это первая из моих возможных экономий. Второе – сейчас мы пойдем опохмеляться и, придя в себя, вернем способность мыслить рационально. То есть, приобретая тряпки, не забудем о футболе и алкоголе (рифма?).
«Стало быть, ты на одежде собрался экономить?» – поинтересовался я у Джона, совершенно сбитого с толку этим вопросом. «Нет, это ты будешь на ней экономить, – ответил изумленный Джон. – А не то вообще все просрешь, как в Манчестере, красный Генри Ллойд, понимаешь!»
Теперь уже я оказался донельзя смущенным. Нет, не из-за прозвучавшего эпитета, а из-за нахлынувших воспоминаний о том, чем для меня мог обернуться выезд в Бирмингем в новых белых теннисных туфлях. Отогнав от себя тревожные мысли, я продолжил разговор с Джоном.
В ответ на мой резонный вопрос: «А тебе-то зачем экономить?» последовало убийственной силы объяснение: «Как знать, как знать, чем мой визит к Ральфу может закончиться...» Разгоняя похмелье, я решил немного подискутировать, восстанавливая способность мыслить: «Но ведь он не настолько крутой, этот Ральф, чтоб совсем тебя без бабла оставить?»
Помолчав и пожевав губами, Джон направил свой туманный взгляд в серое январское небо Лондона и молвил: «Еще не известно, кто кого, он меня или я его!» ПАУЗА.
«Неужто ты решил магазин бомбануть?» – ужаснулся я такой перспективе. «Да нет, и в мыслях не было, хотя теперь подумаю», – ответил Джон, использовавший слово «бомбануть» в сугубо буржуазном смысле, то есть «напокупать» в духе Ричарда Гира в «Красотке». Однако уже через мгновение он подкинул мне новую головоломку: «На самом деле я еще посмотрю, как там на мои „стоун айленды“ отреагируют. Если лыбиться начнут, как параши, то тогда я себе еще кучу „камней“ нарочно насобираю. Чтобы Ральфу жизнь медом не казалась».
Вскоре не в меру раздухарившийся Джон описал мне реакцию продавцов в «Акваскутуме», которых он собирался тестировать тем же способом. Правда, на этот раз в ход должны были пойти другие бренды. «Барбариска-то от них в двух шагах, если что», – уточнил свою мысль и намерения Джон, окончательно пришедший в себя и порозовевший от предвкушения грядущей победы над другом-приятелем Ральфом, с которым ему страх как хотелось пересечься.
Завершилась наша дискуссия тем, что Джон издал воинственный вопль «Вперед, вперед, красный Ральф!» и спрыгнул вниз со шконки. Означало это, что и мне следовало собираться в путь-дороженьку. А не то встретит еще в гостях у Лорена продавщицу-эмигрантку – и все, конец торговле.
Очередное явление Фюрера
Однако судьбе было угодно, чтобы компанию Джону в розыске Ральфа составил сам Красный Фюрер, этакий искатель пропавшего ковчега, новоявленный Индиана Джонс, как я уже говорил, нежданно-негаданно объявившийся в нашем номере ни свет ни заря. Если быть до конца точным, то в десять по московскому, что для Вождя нашего движения было не просто несусветной ранью, а чем-то поистине запредельным. На взгляд Никит-аха, примерно в это время расставался с бессмертием вампир Носферату, погубленный, как известно, криком петуха и первым лучом солнца. Так что сами видите, какие вещи футбольные бренды с вождями делают! А еще кричит на каждом углу, что ненавидит все эти «списки Бримсона»!
Простодушный Белыч, правда, толкнул спросонья идею, что Никит-аха выгнала на улицу с помощью плетки-семихвостки известная нам дама, и Красный Фюрер, следует отдать ему должное, не стал опровергать эту гипотезу. Выслушав сообщение Белыча, он на некоторое время ушел в себя, а затем ошарашил нас заявлением о том, что его появление напрямую связано с нашим завтрашним отъездом на родину. Так что терпеть ему осталось недолго. Потому он и решил ускорить процесс избавления королевства от непрошеных гостей. И не беда, что для этого ему придется побыть переводчиком при Джоне, и не на такое можно пойти во имя скорейшего расставания с соратниками. Да какими там соратниками! Бомжами позорными! Сволочью миллуоловской, нарядившейся, аки деревенщина, во все новое.
«Только ливера так поступают, наворовавшись на выезде», – напомнил присутствующим Никитах, придирчиво оглядев двух стоящих и двух лежащих перед ним RR.
В очередной раз просвещенные Фюрером, мы синхронно поснимали с себя обновы, облачившись в старые добрые «найки» и «умбры». «Ну, как тебе? Теперь лучше?» – поинтересовались мы у Вождя и, ясное дело, не получили ответа. Никит-ах не очень-то нас любит, а уж когда мы совершаем грубые ошибки, то и подавно.
По прошествии некоторого времени, потраченного Фюрером на очередной уход в себя, он все-таки вернулся к английской действительности, оскверненной убогими подражателями его дела. Устремив взгляд на явно кредитоспособного Джона, Никит-ах предложил ему высококачественные услуги переводчика в обмен на... меня, на попечение которого Красный Фюрер передавал двух спящих. Но ведь когда-нибудь они все-таки проснутся, так ведь?
В ожидании Годо
Что ж, делать нечего, как говорится в классическом фильме, «старший приказал». Посему ждем-с. К счастью, куковать на заре пришлось недолго, так как Белыч с Джимми давно выработали привычку просыпаться одновременно. Для каких таких ратных дел? Не знаю, но догадываюсь.
Как показалось мне в Манчестере, чтобы оказаться одновременно голыми в ду?ше. Вот почему. Но только не подумайте ничего такого, просто читатель с тафгайцем были начисто лишены какого-либо стыда. И потому ходили мыться в душ по коридору в чем мать родила, превзойдя в сто крат упомянутого мной выше арапчонка. Так, видимо, у хоккеистов и читателей принято. Или они друг перед другом выпендривались, играя мускулами и изображая готовность к бою? Молодые все-таки.
Либо, на худой конец (простите за невольный намек), демонстрировали полную раскомплексованность перед очередным матчем. Правда, стоны из душа раздавались очень даже характерные, но спишем их на отсутствие горячей воды или сочтем репетицией новых манчестерских частушек, тщательно собираемых и заносимых в блокнот Белычем на «Олд Траффорде».
Принеся в номер клубы пара и бабьи запахи, намытые и надушенные RR-овцы (я не в счет) медленно, но верно стали готовить себя к выходу на улицу. Заняло это добрых полтора часа, но в конце концов Белыч бросил последний грустный взгляд на не дочитанный им до конца справочник по Лондону (мой, как ни странно) и стал наставлять неразумного Джимми, совсем уж заигравшегося со своим мишкой.
Когда же он наконец осознал всю бесперспективность своих усилий, кто-то из авторов прочитанных книг подсказал Белычу спасительную идею. Выразилась она в том, что он предложил Джимми выйти на улицу... покушать.
Тафгаец тут же прекратил рычать и водить с мишкой хороводы, мгновенно испытав прилив нешуточного голода. Тем из вас, кто сейчас не смеется, спешу сообщить следующее. Джимми к тому времени не только сходил в душ, держа в руках вместо полотенца здоровенную банку с тушенкой, но и сыграл с мишкой в девочку Машу. Ту самую, из сказки, что опустошила в медвежьей хатке и маленькую, и большую, и среднюю плошки. Другими словами, Джимми просто добил все съестные припасы, предательски выпиравшие из его необъятного рюкзака. Вот, собственно говоря, зачем нам потребовались полтора часа на подготовку к уходу.
Выйдя на улицу, соратники и не подумали проинформировать меня о плане действий. Как выяснилось в дальнейшем, Джимми настоял в ходе приватной беседы с Белычем на плотненьком завтраке, без которого он не мыслил начало экскурсии по столице, а то, что он слопал в номере, посчитал чем-то мимолетным и не заслуживающим внимания.
