На самом деле еще в Манчестере мы договорились не нажираться до сонного состояния, чтобы не дай бог не пропустить сражение «Миллуола» с «Дерби Каунти». Классические ведь команды, не так ли? Вот и посасывали вяло свои порции в надежде, что хмель все-таки отгонит сон, который ретируется под натиском жажды приключений. К тому же Джимми мог в любую секунду развязать свои лапы, так как опять где-то отсутствовал. (Как оказалось, он избивал на улице очередной банковский автомат, упорно не желавший обналичивать чеки из его советской сберкнижки.)

Вот тут-то Рашн Скаузер и молвил: «А вы по двадцать семь фунтов с носа на билеты отложили?» ПАУЗА. «Ясное дело!» – попытался ответить за всех смущенный вопросом Джон, не представлявший себе всех последствий такой поспешности. Во всяком случае, только трое из пяти соратников кивнули в знак согласия.

В то же время с нами находился резко отвернувшийся в сторону Вождь RR, чью точку зрения еще только предстояло выяснить, и отсутствовал непредсказуемый Джимми, над которым продолжала витать тень залога в полицейском участке.

«Ну так как, Никита?» – повторил свой вопрос неугомонный Рашн Скаузер, впившись взглядом в затылок Фюрера.

И вот тут-то и произошло нечто страшное. Никит-ах медленно повернулся и уставился на нашего друга-врага, аки Баба Яга на Ивана Дурака. В зрачках Никит-аха плясали какие-то неразличимые загогулины, напоминавшие мне ожившие нотные знаки. Складывалось ощущение, что Фюрер хочет испепелить Русского Скаузера, но у него немножко не получалось с непривычки.

Однако страху при этом он на всех нагнал! Такого жгучего взгляда я с роду не видывал! Вот они, очи черные загадочной русской души! Врагу не пожелаю такое увидеть! Просто какие-то плохо отлаженные гиперболоиды инженера Гарина, предусмотрительно вставленные Никит-аху в глазницы! Волей-неволей вспомнился бородатый анекдот про «советское дилдо для непопадания в жопу». Ничего себе подготовился Фюрер к поездке в Англию!

Затем что-то отчетливо щелкнуло, и пожар в глазах Вождя уступил место шевелению губ, с которых некоторое время ничего не срывалось. Никит-ах просто водил из стороны в сторону челюстью, пытаясь довести нашего мерсисайдца до заикания.

По истечении пары минут Мистер «МЮ» исчерпал лимит своих бандитских приемчиков, которыми он пользовался для распугивания купчинской публики, и сменил гнев на тугоухость. «Что, что? – сорвавшимся голосом прохрипел Никит-ах, обращаясь к нам. – Что он сказал? Я не понимаю по-русски! И вообще я с детства ненавижу Совдепию! А этот скаузер поганый – еще и рашн в придачу!»

Когда же мы напомнили Никит-аху о необходимости возврата денег за уже приобретенный билет, он забросал нас новыми непонятками. Посыпались следующие отговорки: «Какой еще билет?», «Какой такой „Мелвол“?», «Кто этот высокий блондин в черном пальто?», «Где его ай-ди и регистрация?», «Мне домой пора!», «Что-то я спать очень захотел!», «Ой, мне в туалет надо!», «Меня садомазо ждет!», «Я в жопу пьян!», «Никаких сделок со скаузерьем!», «Он эти билеты с убитого человека снял!» и т. д.

Когда же мы немного надавили на Фюрера, прижав его к стенке и шепча на ухо всякие обидные замечания, Никит-ах возопил о своем праве на продолжение выяснения подробностей, связанных с билетом. «Почем-почем, говоришь?», «Семь?», «Восемь?», «Не слышу!», «Ничего не слышу!», «Не слы-ышшу-у-у яа-а-а!!!».

К счастью, в паб вернулся Джимми, которого Никит-ахов уход в несознанку почему-то вывел из себя. Хлопнув правой лапой по уху Фюреру, добряк Джимми вернул ему на какое-то время слух, однако серьезно повредил разум. «Значит, не семь? – неслось в сторону Рашн Скаузера. – Сколько же? Два или семь? Или все-таки два дробь семь?» Удар лапой слева вернул голову Фюрера в исходное состояние, но и только. «Все, не бейте больше! – взмолился пришедший в себя Вождь. – Я понял, двадцать семь – это не два семьдесят!» Однако мы рано радовались. Никит-ах и не думал сдаваться без боя. Как оказалось, просвещенный и донельзя цивилизованный Фюрер считал, что в Англии число двадцать семь означает два фунта сразу и семь в кредит, что его очень устраивало. То есть два он кое-как отдаст сам, а семь заплатит за него через год садомазо. Или Джон, когда поедет в апреле на «Стэмфорд Бридж» добивать «Челси». С Джоном вариант даже лучше, если поразмыслить.

Однако Джимми не позволил Фюреру провести новую комбинацию. Зажав бесценную голову Главы движения в стальной захват, экс-Кувалда Шульц прошипел: «Отдай сколько сказано, не будем мелочиться по пустякам! Все равно пробухаем в сто раз больше». Вот что изрыгнул из себя наш молчальник, чем изрядно удивил своих соратников, ставших потихоньку забывать, как звучит Джиммин голос. К тому же его прогноз о неизбежной попойке также свидетельствовал о том, что дела у Джимми пусть и медленно, но все-таки пошли на лад.

К сожалению, прогресс, затронув поведение Джимми, обошел стороной нашего Вождя, попытавшегося под шумок разыграть карту обморока. Но мы тут же облили его с головы до ног пивом, так что Фюрер мигом пришел в себя, предложив следующее: если мы перестанем давить на него с помощью садиста Джимми, он быстренько посчитает убытки, а затем займет у каждого из RR ровно по 7 фунтов, если мы не захотим дать ему больше. Набитый своим и чужим баблом Белыч тут же предложил Никит-аху этот нехитрый заем, однако опытный в таких делах Джон пресек на корню готовящуюся авантюру.

«Этак он сдриснет в туман», – сказал Джон и резко отвел в сторону протянутую к Белычу руку Вождя. Тогда Фюрер выпросил у нас свой последний тайм-аут, чтобы окончательно собраться с мыслями.

Пригласив меня в собеседники и советчики, Никит-ах попытался надавить на житейскую смекалку, но просчитался. Он почему-то пришел к выводу, что подсчет количества товаров, которых его лишала цена за билет на матч команд первой лиги, заставит меня с ним согласиться. Однако я никогда не был поклонником джинсов по 4 фунта, равно как и кроссовок за ту же цену, а также безразмерных кофт по три монеты за пару, не говоря уже о тьме-тьмущей всякого барахла по одному фунту. Ну кто, скажите на милость, будет с гордостью носить на себе изделия таких «фирм», как «London Fashion», «Happy Dandy», «Pe-Pe» (приобретено Джимми) и т. д.?

Если вы в данный момент считаете меня снобом, то ошибаетесь. И не вздумайте искать вышеназванные лейблы на Апрашке или в секонд-хендах. Припретесь в них в «Вегас» – обязательно уйдете обосранными по полной программе!

Однако все эти мои соображения никак не касались Никит-аха, который пусть и не плакал навзрыд, зато активно теребил щеки, сбрасывая на пол скупые мужские слезы. В его потускневших глазах-гиперболоидах уже не прыгали зловещие искры, а некогда способные испепелить врага мощные направленные лучи стали напоминать скукожившиеся обвисшие ленточки, устремленные в никуда. Настолько подкосила его рыночная стоимость всех этих никчемных «милволов» со всеми вытекающими из них «пердикаунтями».

Если же все-таки подсчитать потери Никит-аха, то равнялись они примерно двум чемоданам дешевых тряпок, которые он мог бы привезти в Санкт-Петербург, чтобы окупить свою очередную «колбасную» поездку в Лондон. Нет, он не стал бы носить на себе все это говно, не подумайте чего лишнего. Ни при каких! Просто Красному Фюреру уже досталось от щедрот Найс Гая, обеспечившего Никит-аха как минимум на пятьдесят ближайших лет его затянувшегося бессмертия. Не забывайте, что наш Вождь десятилетиями носит одно и то же и в настоящий момент не планирует расставаться со своим шарообразным состоянием, вызванным круглосуточным ношением вышеописанной американской курточки.

Ладно, пора и вывод сделать в отношении Никит-ахова меркантилизма. С моей точки зрения, Фюрер наш равнодушен к деньгам, как никто другой. В то же время он совсем даже не равнодушен к дешевым английским шмоткам, эквивалентным очень небольшим суммам английских денег. Но зачем ему эти тряпки?

Что ж, я предвидел такой вопрос и потому пару часов провел в размышлении. И вот к какому выводу пришел: сдается мне, что Никит-ах хотел завалить подарками Найс Гая в качестве алаверды. А мы-то, дураки, такое благородное желание в грязь затоптали! Но только в том-то все и дело, что Никит-ах уезжал в Россию намного позже нас. И наверняка наверстал упущенное. Вот и весь сказ.