— И что тогда будет? — спросила Маша.

— Думаю, будет очень плохо, — сказала Розочка и сурово сжала губы. — Ох, как хотела бы я пойти с тобой… — простонала она. — Я ведь так за тебя боюсь!

— Не бойся, — Маша погладила девушку по голове. — Тебе со мной нельзя, потому что ты взрослая. А я вернусь. И обязательно тебя спасу.

Неожиданно из глаз Розочки полились слёзы. Маша не сразу поняла, что девушка плачет — ведь выражение лица у той совсем не изменилось.

— Ты настоящий друг, Эсмеральда, — сказала Розочка.

— На самом деле, я Маша, — это само вырвалось.

Нет, честно.

— Клянусь, я никому не скажу, — сказала Розочка и протянула Маше мизинец.

Клятва на мизинчиках была священной. Если её нарушить, выпадут все волосы, даже реснички, а глаза провалятся в череп.

Маша бестрепетно протянула Розочке палец.

— А я клянусь, что спасу тебя, — сказала она. — Ты только дождись.

Они обнялись ещё раз — за пазухой у Маши громко зашуршали упаковки с шоколадом — а потом Розочка оттолкнула её, со словами:

— Беги. Пока я не передумала. Нет, стой, — Маша остановилась. — Запомни одну простую вещь, — сказала девушка. — Для взрослых чужие дети — все на одно лицо. Просто будь, как все.

Маша кивнула и пошла к двери. Осторожно потянула ручку, выглянула… Никого.

Тогда она в последний раз махнула Розочке и исчезла в коридоре. Девушка, вновь сев на ящик, подтянула колени к груди, и обхватив их руками, горько заплакала.

Просто она ещё маленькая, — думала Розочка. — Она не понимает. И поэтому не боится…

Но при мысли о том, что маленькая девочка бесстрашно отправилась спасать друга, а она, дурёха, сидит и ревёт, как рыба-белуга, Розочке стало стыдно.

Решительно вытерев слёзы, она поднялась с ящика и принялась запихивать под комбинезон упаковки с едой.

Девчонки в комнате тоже давно не ели.

Оставив Розочку, Маша испытала угрызения совести. В школе их учили, что старикам надо помогать, потому что многие вещи они уже не могут делать без посторонней помощи. А двадцать лет, как ни крути, глубокая старость.

Но она утешила себя тем, что обязательно вернётся, как только отыщет Мишку.

Сбегут втроём — так даже веселее.

А потом Маша ещё вернётся, и спасёт всех остальных.

Это будет очень круто. И все её будут уважать, а тётка разрешит допоздна не ложиться спать, и даже переведёт Машу сразу в десятый класс — что делать со всякой малышнёй девочке, которая спасла такую кучу народу?

А Очкастого в школу больше не пустят, да-да-да, Маша пойдёт к директрисе и всё ей расскажет про зомбо-ящик.

Проходя мимо очередной двери, Маша услышала, как журчит вода.

Вода!..

Она осторожно открыла дверь и заглянула внутрь. Туалет.

Ряды рукомойников с кранами, напротив — кабинки с деревянными дверками.

Маша улыбнулась.

Так и должно быть: в книжках, и даже в любимых Мишкиных компьютерных играх, герой всегда получает ништяки — когда постарается, конечно.

Она, Маша, спряталась от Очкастого, нашла Розочку — а значит, заслужила награду.

Пусть даже эта награда — не сундук с сокровищами, а туалет и холодная, пахнущая хлоркой вода.

От воды ломило зубы, но Маша всё равно пила до тех пор, пока в животе не забулькало.

А потом взяла, и умылась. И даже за ушами помыла, и шею. СЗАДИ.

Потому что она должна быть ХОРОШЕЙ. А значит, учиться на одни пятёрки и мыть за ушами.

Не насовсем, конечно.

Но в сказках почему-то побеждают только хорошие девочки — широко известный факт. Маша с такой позицией была не согласна, ведь быть хорошей всегда — скучно.

Но ненадолго, пока не закончится квест — придётся.

Иначе ничего не выйдет.

Квестом Маша решила звать про себя то, что с ней происходит — для удобства. А ещё ей было не так страшно: ведь когда проходишь квест, всегда можно перезагрузиться, если что-то пойдёт не так.

Справив свои дела, Маша заметно приободрилась: жить стало лучше, жить стало веселей. Сейчас она в два счёта отыщет Мишку, и — айда отседова к чёртовой бабушке…

Чёртова бабушка представлялась Маше очень доброй старушкой, которая постоянно печёт пирожки и кормит внуков клубничным вареньем.

Беспрепятственно поднявшись на второй этаж, она принялась заглядывать во все двери, что попадались по пути.

Сколько сейчас времени, она не знала, но солнце в Питере садилось рано, и до полной темноты осталось не так много. А обещания надо выполнять.

Ну где же ты, Мишка?.. — шептала Маша, поднимаясь по лестнице.

Что характерно: в классах, где были дети, не наблюдалось ни одного учителя.

Утром Маша не придала значения этому факту, но сейчас очень удивилась тому, что дети мирно сидели на местах и занимались, кто чем: решали задачки, жонглировали карандашами, а некоторые просто пялились перед собой в пустоту, и только губы их шевелились, словно дети про себя читали стихи.

Сроду Маша не видела, чтобы кто-то вёл себя так в классе без учителя.

Даже в новой школе, где все детишки были примерными зубрилками, стоило учителю выйти за дверь — начиналось веселье.

Переписка в чатике, игрушки, потасовки — до драк дело не доходило, а жаль…

— Ну точно, зомби, — пробормотала Маша, изумлённо оглядывая очередной класс.

— Что ты здесь делаешь?

Девочка вздрогнула. Голос был резким, и шел из-за её спины.

Ме-е-едленно Маша повернулась.

От сердца отлегло. Это была всего лишь Эльвира, старшая девочка из её комнаты.

— Ничего, — сказала Маша. — Я заблудилась.

Она постаралась придать своему лицу такое же пустое выражение, как и у других детей.

Хотела даже пустить слюну из уголка рта, но передумала: слюней вроде бы никто не пускал… Ладно, прибережем слюну на крайний случай.

— Заходи в класс и садись, — повелительно сказала Эльвира. — Сейчас к нам придёт директор и будет проверять результаты.

Результаты чего?.. — хотела спросить Маша, но вовремя прикусила язык. Здешние дети никогда ничего не спрашивают.

«Для взрослых чужие дети — все на одно лицо» — припомнила она слова Розочки.

Чужие — это те, кто плохо тебя знает, — про себя перевела Маша. — Вот тётя Глаша из детдома знала нас, как облупленных. И никогда в жизни бы не перепутала.

А вот Валентуху, библиотекаршу, запросто можно было обдурить. Все знали: чтобы получить книжку вне очереди, нужно просто сказать другое имя, и она книжку без звука даст.

Главное, не злоупотреблять.

— Иди, — Эльвира подтолкнула Машу в класс и загородила проём двери собой. — Садись на место и жди.

Пути к бегству Маша не видела: эта противная Эльвира ТОЧНО сразу побежит ябедничать. Видать, не всегда она вела себя, как зомби. Бывали и периоды просветления.

Вздохнув, Маша повернулась к классу и отыскав свободное место на предпоследней парте, села.

И только она устроилась, Эльвира посторонилась и в класс вошел Очкастый.