— Маленькую рюмку Шартреза пожалуйста, — изъявила желанием Амелия у всех на слуху.

— Не крепкий ли для вас напиток, Мисс... — уточняющим жестом показал мужчина, явно пытаясь обратиться к ней по имени.

— Пенелопа, зовите меня Пенелопа, — повторила Амелия тому мужчине.

Тем временем она уже успела привлечь внимание посетителей, когда хозяин только потянулся за бутылкой жёлтого Шартреза, заказанного ею. Один пьяный мужчина, даже задел Амелию, случайно споткнувшись об помост, на что она проявила своё недовольство его поведением,

— А тебе то, что, девчушка-с?! Не...не видишь, что тут взрослые сидят, — проговорил тот постоялец своим пьяным бормотанием, на её как ему показалось, излишнюю заносчивость со стороны Амелии.

Шум вокруг неё все усиливался и сорванная с неё вуаль, могла бы стать весьма неприятным инцидентом. Так думал один мужчина лет сорока, сидевший наверху на одном из крайних столов, покуривая сигару. Он встал и постучал обувью, выпустил дым из-под сигары и демонстративно свистнул.

— Эй вы, там, чего расшумелись, козлы старые! Девушку молодую давно не видели, аж рога свои деть некуда, — он подошёл к стойке и положил руку на плечо Амелии. — Она со мной, налей её шартреза и принеси на мой стол, — сказал он хозяину, с которым он явно был в хороших отношениях.

Амелия подняла глаза: это был Калеб, что как обычно, не отличался своей вежливостью разговаривая с посторонними.

— Ну рассказывайте, мисс Пенелопа, как вам туфли? — обратился он к ней проводив к столу.

— Вы узнали меня по ним? — заинтересованно спросила Амелия, удивившись такой внимательности.

— Этого было вполне достаточно, — заверил он. — Хотя, ваша походку, манеру речи и жесты ни с чем не спутать.

Забывшись в разговорах о жизни и повседневной рутине, они и не заметили, как к их столику подошёл мужчина с рюмкой в руках. Амелия опустошила рюмку и хотела уже задать волнующий её вопрос, как Калеб перебил её:

— Ты хочешь узнать у меня об убийстве графа Лайсеро?

— Не удивлена вашей осведомлённости, однако разрешите объясниться, откуда вы узнали об этом?

— Безусловно я польщён, что сама принцесса пришла ко мне за такой услугой, не хочу казаться грубым, неужели вам неизвестно? — Калеб промыл своё горло, очередным бокалом. — Среди ваших рыцарей есть те, кто лично докладывают мне обо всем, что происходит во дворце и даже с вами, моя госпожа... — произнёс он, к слову, так, что Амелия начала себя неловко чувствовать. — Все хотел спросить вас лично, хотя думаю честным словом вы меня не одарите, - поставив руки на стол и скрестив пальцы добавил Калеб. — Вы ведь влюблены в своего новоиспеченного дворецкого?

Амелия старалась сохранить невозмутимость и сдержать свои эмоции при разговоре в таком людном месте, однако в её голове творился настоящий хаос.

— Думаю, нам не стоит акцентировать внимание на этом вопросе, глава рыцарей Калеб...

— Так и думал. — ответил он отчаявшимся тоном, так и не получив ясного ответа, — он немного наклонился вперед к Амелии. — Той ночью, было совершено не одно убийство... помимо графа, жертвами стали и другие семьи.

Эти слова повергли Амелию в дрожь. Гримасу ужаса на её лице было уже не скрыть.

— Все семьи были вырезаны, дабы не оставлять свидетелей и даже без малейших улик, кроме одной...

Амелия сглотнула слюну, застыв в ожидании.

Кто в одиночку смог бы сделать такое? Неужели, это и вправду он... я не могу поверить в это, — думала она опасаясь услышать это от Калеба.

— Однако, моя госпожа, могу заверить вас, что Лоренс не убийца, — нельзя было словами описать её радость

— Мне доложили, что в ту ночь он был в резиденции рыцаря, носящего орден святой королевы.

То, что услышала Амелия, повергло её в ещё больший трепет, ведь в ту ночь, они видели, как он направился во дворец. Показания разняться: мать винит его в убийстве графа, Калеб же утверждает, что он находился на другом конце города.

— А у нас лишь одна долбанная записка с его именем... — Амелия перед уходом попрощалась с Калебом.

Несколько часов спустя на территории дворца:

— Какой прекрасный закат! — громким, восхищенным голосом воскликнул Эгберт в своей фривольной походке вокруг сада.

— А вот и моя любимая девочка! — произнёс он, только завидев Алису, проходящую через ворота и взял её на руки, отчего она лишь всячески брыкалась в его руках, пытаясь выбраться из его крепких объятий.

Редко увидишь его таким. Во время обхода в окне можно было увидеть Амелию на каменной площадке у сада, держащую в руках тонкую шпагу с темным эфесом. Было видно, что она оттачивала какие-то движения.

— Клинок вам не к лицу, моя госпожа...

— Не ожидала, что мой дворецкий забудет о своей госпоже и направится во дворец, даже не поприветствовав меня, — выражая своё возмущение говорила Амелия, размахивая мечом вокруг себя.

— Прошу меня простить, моя госпожа. Я всего лишь надеялся, что вы сами встретите меня с теплыми объятьями и позволите мне растаять в ваших руках.

— До сердцееда тебе ещё как до рыцаря, вопреки этому должна признать слова твои весьма сладки, аж трясёт, — цыкнув в конце, закончила Амелия. — Если уж так жаждешь растаять в моих руках, то, как насчёт доказать мне это, — она направила на него свою шпагу.

Послышался звук шелушившиеся травы от шагов.

— Так чего мы ждем! Отличный вечер для того, чтобы скрестить ваши клинки! — это был Эгберт, держащий в руках тлеющую сигару. — Я бы не отказался взглянуть на дворецкого моей дорогой внучки — докажи мне, что она не ошиблась, выбрав тебя; иначе я буду сильно разочарован.

— Я тоже бы хотела узнать, насколько он силен и вынослив: спустя всё то время, как начал служить мне, — закончив говорить, она достала шпагу из-под ножен и бросила Крею в руки.

— Неужели это стиль парных клинков? Кто обучил вас ему? — Эгберт лишь начал смеяться.

Крей увидел две шпаги в руках Амелии: она встала напротив него и почти незаметно согнула левую ногу в изящной грации.

— Весьма благородно с вашей стороны одарить меня всего одной шпагой, — Крей ухмыльнулся и в ответ направил клинок в её сторону. — Отнюдь, этим вы мне и нравитесь, ваша гордость и жестокость притягивает...

— Не сможешь одолеть её одним клинком, то двумя и подавно. Кто бы мог подумать, что она пойдёт по стопам своего уважаемого учителя. Лоренс ведь был единственным на войне, кто сражался на двух мечах — этот беспощадный и непредсказуемый стиль боя был известен каждому, кто хоть раз видел его на передовой! — договорив, он решил отойти и посмотреть на всё со стороны присев на скамейку возле сада.

Спокойствие и умиротворение... Лёгкое дыхание прерывало это безмолвие... и вот из её глаз уже просочилось золотое сияние.

"Она явно уже пробудилась, — это пришло Крею в голову после разговора с Лоренсом в саду. — Есть ли у меня шансы одолеть её? Я ни разу в жизни оружие то не держал, а тут мне предстоит сразиться с противном, возможности которого мне не известны."

— Снова это странное чувство, — он схватился одной рукой за голову, пытаясь другой удерживать свой меч.

Его тело горело и покрывалось пульсирующими сплетениями, а глаза обрели звериный облик с исходящим из них сапфировым сиянием. От увиденного Эгберт немного наклонился вперед, а Амелия была в замешательстве, кажется, она чувствовала тоже самое — он вновь засмеялся.

— Это выше всяких похвал, господин Крей. Нет ни единого слова, что могло бы поведать о моём ликовании грядущего! Он откликнулся на твой зов, внучка. — он убрал руки за спину. — Отныне, он член твоей стаи, а именно...

В мгновенье ока, не дав Крею услышать последние слова, она устремилась к нему с не человеческой скоростью,

— Время вокруг будто остановилось... так вот, каковы теперь мои глаза, однако я всё равно не могу уследить за ней!