— Твоя преданность достойна похвалы, так предоставь же нам возможность стать свидетелями твоей верности!

Мадам Шейли и Эгберт подошли к внучке, обняли её и пожелали хорошего пути. Алиса выбежала из дворца держа в одной руке лапку своего плюшевого кролика, а в другой маленький мешочек с пирожным.

— Вряд ли там будут твои любимые сладости, оно будет напоминать тебе о нашем доме, — протянула Алиса ей угощение и бросилась в объятия.

— In nome della famiglia! — прокричали они все, приставив кулак к груди: то же прокричала и Александрия, наблюдая за всем из окна вместе с Лоренсом.

Карета отправились в путь, и все вернулись к своим обязанностям во дворце. Лоренс решил еще раз взглянуть на шахматную доску. В игре остались лишь две белые фигуры, не считая королей. Крей разменивал все фигуры, дабы остаться один на один с вражеским королём пока его королева оставалось не тронутой.

— Боюсь, вы не сможете оправдать меня...

Лаборатория. С момента начала странствия прошло больше недели. Профессор Барэл, как и множество других учёных с большим энтузиазмом наблюдали за его жизнью в неизвестном временном узле.

— Показатели стабильны, отмечается положительный уровень резонанса со временем, хочу подметить, что множество ранее испытуемых не могли продержаться столь долгое время, -сказал один из операторов.

Множество таких проектов заканчивались меньше, чем за неделю, это легко объяснялось эффектом временного отрицания — фикцией существования. Представьте время, подобное бесконечной петле с бесконечным множеством узлов — это временной континуум. Неприступное и незримое пространство, связывающее все остальные измерения в один хронологический порядок в истинном своём значении. «Один узел, никогда не должен связать собой другой» — это догма, полученная в ходе нескольких десятков экспериментов. А теперь, из всей этой концептуальности проявляется отклонение в виде переплета двух миров и странника № 37...

— Это действительно достойный результат, мои надежды не были напрасны, — держа руку у подбородка сказал профессор Барэл. По неизвестной нам причине, время принимает его как истину, в следствие чего он теряет воспоминания о прежнем мире и становится частью нового, но такое ведь просто невозможно без её участия — она бы не позволила нарушать её покои... есть ли здесь место её личному интересу?

— О ком вы говорите, профессор? — прервал его размышления один из младших сотрудников.

— Не имеет значения, продолжайте наблюдать, — он немного прошёлся по наблюдательному сектору с задумчивым видом, как почесал свою голову и решил вынести новое распоряжение: — С этого момента я запрещаю вам вмешиваться в ход эксперимента, отныне это наш главный приоритет, жизнь этого мальчика имеет значительную ценность для нас.

Профессор решил провести в раздумьях несколько часов, закрывшись у себя в кабинете.

— Мы стоим на пороге открытия, что перевернет саму концепцию времени... нет, мы уже открыли ранее нам неизведанное! Всё это лишь благодаря тебе...

Крей и Амелия находились в пути уже несколько часов. Стук колёс об камни, грохот копыт. Свежий вечерний воздух и маленькая лампа в карете.

— Уже темнеет. Вы не устали, госпожа? — спросил Крей сидя напротив неё.

— Сон — лишняя трата времени при таком ночном небе, подобное живописи талантливого художника.

Спустя несколько минут кучер осадил коней, и повозка остановилась.

— Время набивать животы! Сделаем привал. Лошади вон уже от пыли запыхаются, — он взял немного еды, что была завернута в мешок и бутылку вина, видимо, чтобы согреться.

— Думаю нам и вправду стоит размяться, — Амелия слегка приподняла плечи и согласилась.

— Позвольте мне вам помочь, — обратился он к кучеру, после перекуса, отчего тот был приятно удивлен и согласился

Крей подметил кольцо на левой руке кучера пока они укладывали сено для лошадей. На нем было вырезано имя Ферильда.

— Должно быть, вам тяжело не видеться со своей возлюбленной подолгу.

— Ах, ты о Ферильде... — он посмотрел на своё кольцо и его грустный голос подобно грому пронзил уши.

"Должно быть не стоило об этом спрашивать" — подумал Крей, виновато отвернув голову.

— Она погибла, когда меня отправили на войну... Тогда ослушавшись я приказа, смог бы спасти её... — проронив немного слез выговорил кучер. — Какой из меня после этого солдат, что даже любовь свою защитить не может...

— Разве, обязательно быть солдатом, дабы защищать своих близких?

— Да, ты прав. Вот только понял я это, слишком поздно...

В то время как Крей вел беседу по душам с кучером, Амелия стояла у края дороги и с вдохновением всматривалась в ночную пустоту. Закончив, Крей умеренным шагом направился к ней.

— Не грустите ли вы госпожа, в такую замечательную ночь? — Крей подошёл к ней и накрыл её теплым покрывалом, встав по левое плечо.

Она обернулась и посмотрела потерянным взглядом, явно задумавшись о чём-то.

— Король должен жертвовать собой ради народа, или люди должны принести себя в жертву во имя короля?

— Разве это то, о чём сейчас стоит думать?

— Пусть так, но настанет время, когда каждому из нас придётся ответить на этот вопрос...

— Настоящий король заслуживает жизни за сплоченный им народ, за счастье его подданных, любовь жителей к его деяниям и заслугам во имя своего королевства. Люди же должны жить и нести с собой славу и память о своём короле, что подарил им искреннюю любовь и жизнь, которая не знала горя и печали — во славу того, кто отдавал всего себя ради благополучия своего народа... — закончив свою мысль он посмотрел Амелии в глаза.

— Ты прав, жизни заслуживают все, и иногда чтобы спасти кого-то нужно оказаться хитрее остальных... — она положила голову ему на плечо.

Они простояли так несколько минут до тех пор, пока Амелия не упала ему на руки.

— Устала... — он смотрел на её милое личико: на тонкие алые губы.

В это время кучер доедал кусок белого хлеба и запивал его крепким чаем. Услышав шаги в его сторону и обернувшись, он едва не подавился, на что Крей попросил его быть по тише. Он нёс дочь её Величества, что беззащитно спала на его руках.

— Девушки те ещё загадки, скажи; но что я точно знаю, это то, что девушка никогда не уснет на руках того, кому не может доверить собственную жизнь... — промолвил кучер с заметным проблеском похвалы.

Крей положил Амелию в дормез на подушку и предложил кучеру отправляться, на что тот подстегнул лошадей.

— Айда!

Луна. Стук копыт. Потухшая масляная лампа. Новый день.

Солнечные лучи падали на карету и пробивались через окно на спящую Амелию. С трудом разомкнув свои глаза от яркого света, она увидела стоящего над ней Крея.

— Доброе утро, госпожа, — она немного покраснела и отвернулась от него, повернувшись на бок. — Доживу ли я до тех дней, когда перестану удивляться твоей вульгарности? — пробубнила она в подушку.

— Не переживайте так, госпожа, — ответил он поразмыслив. — Впредь я буду стараться удивлять вас больше и можете быть уверены: сколько бы вы не прожили, я всегда буду рядом. Любовь бессмертна в сердце чувствующего и даже время не сможет её побороть.

— Судя по всему ты немало книг прочитал, дабы излагать такие речи по отношению к молодой девушке, — она обдумала его слова и возмутилась.

— Да что вы госпожа! — возразил Крей. — Вы думаете, что начитанность свидетельствует об ясном уме? — вы ошибаетесь, покуда первый писатель не читал книг.

— Вот уж благодать! — своим гордым голосом вскликнула Амелия к его словам. — Радость узнать, что твой дворецкий не обделён умом! — и раздвинула шторы на окнах.

— Добро пожаловать в город Рединг, ещё немного и мы будем у владений герцога, — уставшим, но радостным голосом произнес кучер. - Наконец я смогу отдохнуть: зайти в трактир к старому другу, да выпить чего.