Как известно, самым быстрым способом заработать деньги в «реальной» экономике является криминальный бизнес, и исламские банки его нашли. С 1980‑х годов через них потекли деньги от торговли наркотиками из Афганистана, работорговли (Судан, Эфиопия, Сомали) и нелегальной торговли оружием. Партнерами исламских банков и связанных с ними структур в этом деле стали власти названных государств и квазигосударств, спецслужбы западных и мусульманских стран. Такие схемы работали и в некоторых местах бывшего СССР, а одной из опорных точек был аэропорт города Грозного, который в 1992–1994 годах имел статус международного. Этот аэропорт стал для российских «оружейников» прибыльным окном в Африку и на Ближний Восток. Там регулярно приземлялись борта из столицы Судана Хартума и улетали в Хартум. Я это видел своими глазами. Это окно использовали лидеры Ичкерии во главе с генералом Дудаевым для закупок оружия. Последний борт с грузом оружия приземлился в Грозном за день до введения российских войск в Чечню в декабре 1994 года.

Другим опасным явлением является финансирование через исламские банки и фонды религиозно окрашенного международного экстремизма и терроризма. Вот лишь один пример. У отца всем известного Усамы бен Ладена было полсотни детей, а Усама был семнадцатым сыном. Многие из них живут, занимаются бизнесом в Европе и США. В столице Судана Хартуме, куда в 1991 году перебрался изгнанный с родины Усама бен Ладен, есть Al Shamal Islamic Bank, на счета которого гость правительства Судана перевел 50 млн долларов из полученной в наследство 300‑миллионной доли, вложенной в семейную компанию Saudi Bin Ladin Group. Одним из главных акционеров банка Al Shamal являлся Tadamon Islamic Bank, в административный совет которого входили представители бахрейнского Faysal Islamic Bank, созданного в 1977 году и управлявшегося Саудом аль-Фейсалом – сыном короля Саудовской Аравии.

В конце 1990‑х годов Faysal Islamic Bank of Bahrain в результате поглощения трансформировался в Shamil Bank of Bahrain, который возглавил Хайдар Мохаммед бен Ладен, входивший в административный совет хартумского банка Al Shamal, где держал свои капиталы его брат Усама. Faysal Islamic Bank of Bahrain и Saudi Bin Ladin Group имели и имеют обширные деловые связи на Ближнем Востоке, в Европе и США. Другому брату Усамы, гражданину Швейцарии Исламу бен Ладену, принадлежала авиакомпания Avkon Business Jets SA, чьих пилотов, как выяснила швейцарская прокуратура, Ислам отправлял учиться во Флориду – в те самые Академию безопасности и авиационную школу Хоффмана, где обучались террористы, угнавшие 11 сентября 2001 года «боинги». После этого Ислам бен Ладен ликвидировал свою авиакомпанию, но тут же основал другой бизнес. Через эти семейные банки и фирмы шло финансирование террористической сети Усамы бен Ладена.

Для финансирования джихадизма во всех его формах используются также «благотворительные» и «культурные» фонды, действующие в десятках стран. Их содержат богатые спонсоры и спецслужбы. На их финансирование идет и закят – обязательный для мусульман гуманитарный налог на богоугодные дела, а это огромные деньги. Одной из форм финансирования радикального исламизма является хавала. Она родилась тысячу лет назад в Индии и сейчас кроме Индостана широко распространена на Ближнем и Среднем Востоке, а также в азиатских землячествах по всему миру. Суть ее проста. Например, некий гражданин Пакистана решил помочь своему родственнику в США. Для этого он обращается к местному брокеру всемирной сети хавалы и просит передать по указанному адресу названному лицу энную сумму денег. Уведомление о переводе при помощи пароля посылается по факсу, электронной почте или телефону географически ближайшему к получателю другому брокеру хавалы, а тот доставляет деньги адресату. Никаких расписок и квитанций не требуется. Всё построено на доверии и потому всегда шито-крыто.

Система хавалы создавалась веками и доведена до совершенства. Брокеры являются хорошо проверенными людьми. Они оперируют разбросанными по всему миру кассами хавалы, где аккумулируются деньги клиентуры. Всё сохраняется в абсолютной тайне, и концов «трансакций» найти практически невозможно. Поэтому систему хавалы используют террористические группировки, а спецслужбы не могут с ней ничего поделать. Сколько денег проходит через хавалу, не ведомо никому. Министр финансов Пакистана признал, что ежегодно через хавалу из его страны вывозится больше денег, чем переводится за границу по официальным каналам. А в отчете министерства финансов США, опубликованном после атаки 9/11, указывается, что ежегодный оборот хавалы исчисляется десятками миллиардов долларов, а Индия, Пакистан и Объединенные Арабские Эмираты названы «треугольником хавалы». Хавала не противоречит канонам ислама, поскольку ее брокеры зарабатывают не на рибе, а берут «справедливый процент» за оказанную услугу, что Кораном не воспрещается. Хавала не нравится сторонникам «бизнеса по-шариатски», но они вынуждены с ней считаться, хотя и пытаются подмять под себя веками обкатанную систему, которая аккумулирует и распределяет огромные финансовые потоки.

В исламском мире происходит слияние исламских денег с политикой. Оно идет через исламские фонды, которые играют очень важную роль. В Иране такие фонды, созданные после «революции Хомейни» на базе конфискованной шахской собственности, превратились в крупные холдинги, обслуживающие интересы высшего духовенства, а возглавляют их доверенные люди аятолл. «Фонд обездоленных», созданный на базе собственности свергнутого шаха Резы Пехлеви, контролирует лично духовный лидер Ирана. Представители иранского духовенства влияют на деятельность многих исламских фондов, которые спонсируют «нужных» кандидатов на президентских и прочих выборах. Как правило, эти фонды оказывают поддержку консервативным исламским политическим деятелям.

В Турции основными источниками финансирования исламских фондов стали филиалы финансовых групп из Аравии и нефтяных монархий Персидского залива, а также средства, переводимые турецкой диаспорой из-за границы. Поначалу эти фонды финансировали предпринимательскую деятельность, основанную на канонах ислама, что существенно укрепило позиции исламского капитала в Турции. В 1990 году там появилась «независимая» Ассоциация промышленников и предпринимателей (МЮСИАД), целью которой провозглашалось «индустриальное развитие страны, не ущемляющее традиционных исламских ценностей». Ассоциация опиралась на мелких турецких производителей и средние слои городского населения, став одной из влиятельных организаций турецкого бизнеса. Она выполняла функции коллективного представителя турецких производителей в ЕС и на мировых рынках. Потом МЮСИАД стала финансировать происламские партии – в пику Обществу либеральных людей Турции (ТЮСИАД), поддерживавшему светские прозападные партии. В итоге МЮСИАД и связанные с ней структуры создали мощную финансовую и политическую базу для исламизации страны.

Учитывая турецкую специфику, исламские фонды изначально ориентировались на происламские националистические партии. Многие предприниматели были членами этих партий и направляли большие средства на их поддержку. Прослеживалась четкая взаимосвязь турецкого политического ислама и его экономического базиса в виде исламского сектора национальной экономики. Турецкое правительство пыталось разными мерами ограничить влияние исламских деятелей на экономику и политику. Но, уходя от прессинга властей, исламские политические движения и поддерживавшие их бизнес-структуры меняли вывески, пока не сконцентрировали усилия на Партии справедливости и развития (ПСиР), одержавшей победу на выборах 2002 года. Лидер партии Реджеп Тайип Эрдоган начал постепенный разворот Турции с завещанного Ататюрком светского (прозападного) пути развития на исламский. Он постепенно нейтрализовал влияние армейской верхушки на политическую жизнь страны, а после провалившейся попытки госпереворота в июле 2016 года установил авторитарный режим с ориентацией на исламские ценности. Судя по результатам состоявшихся в июне 2018 года президентских и парламентских выборов, на которых убедительную победу одержали Эрдоган и его партия, этот курс поддерживает большинство турецкого народа.