Полный сил человек пробуждался медленно и с удовольствием. Он, как это обычно бывает, не проснулся с мыслью: «Где я?» или: «Ах, как хорошо, что я сейчас здесь!» Ему было абсолютно безразлично, где он сейчас. Он чувствовал лёгкое движение вокруг, слышал приглушённые голоса, видел сквозь прикрытые веки солнечный свет и наслаждался теплотой и уютом постели, загадочными звуками и светом. В это счастливое мгновение он был человеком мира, проснувшимся в мире, то есть не важно где. Но вот счастливые мгновения пролетели, человек мира открыл глаза, потянулся, сел в постели и увидел заставленную железными кроватями большую комнату. Увидев всё это, он стал Андреем Егоровым.

Всё! Приехали. Так примерно можно выразить чувства путешественника, проснувшегося утром там, куда много дней ехал, плыл, летел или шёл. А потом, само собой, появляется вопрос: что дальше? В данном случае дальше должны быть просеки, столбики, а также пикеты и модельные деревья. Может быть, и ещё что-то? Но и этого пока вполне довольно.

Утро выдалось пасмурным и сырым. К девяти часам все собрались возле гостиницы. Ночью из Красноярска подъехали ещё четыре таксатора, но они ещё спали. Остальных же Мутовкин развёл по работам. Василий и Николай пойдут в лесничество, где местное начальство обещало помочь найти помещение для склада. А Вадим с Надеждой и Андреем поедут на машине искать помещение под штаб. Именно так и было сказано: штаб. Это военное слово значительно повышало, во всяком случае в глазах Андрея, статус предприятия. Пока водитель прогревал двигатель, он спросил Вадима:

– Когда же мы в лесу работать начнём?

Надежда засмеялась.

– Что, не терпится комаров подкормить? Подожди, ни лес от нас никуда не денется, ни мы от него.

Вадим, как начальник, перехватил инициативу и так же весело продолжил:

– Для начала, Андрюха, нужно кое-что сделать. Во-первых, нужно найти дом для штаба, помещение для имущества, разгрузить это имущество, когда его привезёт грузовик из Красноярска; во-первых заложить несколько тренировочных пробных площадей в лесу и провести на этих площадях с таксаторами тренировку; во-первых, распределить имущество между таксаторами и разбросать их по лесничествам. А потом уже и мы с тобой в лес пойдём… работать.

Вадим Сергеевич работу свою любил и уважал. Погружаясь в неё или только говоря о ней, обычно был немногословен и сосредоточен. Но лёгкий и весёлый характер не мог долго прятаться за немногословностью и сосредоточенностью, и тогда оказывалось, что он любит пошутить и посмеяться. Над чем и кем? В основном над нелепыми изъянами окружающего мира и над собой в этом мире. И тогда наставнические поучения превращались в полушутливые беседы о том о сём, – этакий свободный полёт мыслей, собственных теорий и убеждений, рождённых жизненным опытом. А тут ему очень удачно подвернулся молодой наивный мечтатель, обучая которого своей любимой работе, Вадим попутно учил его внимательно смотреть на всё происходящее вокруг своими глазами, делать выводы и не бояться говорить об этом правду, хотя бы самому себе.

– «Во-первых, во-первых». А что во-вторых? Нельзя же сделать всё сразу.

– Нельзя. И ты из себя дурачка не изображай, словно не понимаешь, что всякие бывают фигуры речи и ораторские приёмы. Конечно, все работы будут делаться по порядку, последовательно, но организация этих работ – начало всех начал, и тут всё «во-первых». Как организована работа, такой будет и её результат. Один таксатор написал маленькую, но очень полезную книжку, не книжку даже, а брошюрку про организацию лесоустроительных работ. Если не забуду, а ты ещё и напомнишь, то дам почитать. Любая работа начинается с её организации, и тебе полезно этому поучиться.

– Мне-то зачем? Я же не начальник.

Вадим удивлённо посмотрел на Андрея.

– А сам себе ты не начальник? Будешь в лес собираться, кто за тебя подумает, что с собой брать? Да что там лес, а жизнь? Жизнь свою надо организовывать. Память плохая, тогда список составь. А если и хорошая память, всё равно лучше список составить, хотя бы в уме.

– Скучно по списку жить.

– А ты весёлый список составь: сегодня бал, завтра пир, послезавтра оргия.

Мотор наконец прогрелся. Слава бодро крикнул: «Можно ехать», Надежда, прежде чем сесть в кабину, как наставляющая взрослого сына мать ласково произнесла: «Не ходи на оргии, Андрюша», а Вадим галантно открыл дверцу кабины и, помогая ей взобраться туда, громко, словно не ей, а Андрею, сказал:

– Не мешай молодому человеку развиваться.

– Вадим Сергеевич, а куда поедем-то?

– А поедем-то мы, Слава, поближе к окраинам посёлка, где речка недалеко и дома с банями. Как Надежда увидит интересного человека или я постучу, останавливайся.

Хотя дождя как такового не было, но в воздухе висела невидимая водяная пыль. Поэтому, вероятно, людей, гуляющих по этим самым окраинным улицам, было мало. После третьего опрошенного аборигена Вадиму надоело то и дело выпрыгивать из кузова, и он пошёл пешком. По пути он останавливал редких прохожих, заходил, не обращая внимания на рвущихся с цепи собак, во дворы. Слава не ехал медленно рядом, а стоял, и время от времени догонял уходящего начальника. Андрею стало неловко бездельничать в машине, и на одной из остановок он присоединился к Вадиму. Однако, не надеясь на крепость собачьих цепей и ошейников, заходить вместе с ним во дворы опасался. На его счастье, Вадим был так занят своим делом, что трусость эта осталась незамеченной и рядовой избежал колких комментариев и язвительных шуточек командира.

Через двадцать минут поиска был найден вполне приличный вариант совсем недалеко от конторы лесничества. Но как-то по инерции поиски были продолжены, и ещё через десять минут очередной прохожий подсказал им адрес двух старушек, которые, по мнению прохожего, могли бы помочь с жильём. Вадим зашёл в их дом, а когда через пять минут вернулся, рассказал попутчикам, что они сёстры, зовут их Анастасия Тимофеевна и Анна Тимофеевна. Анастасия старшая. Живут вместе, вместе ведут хозяйство, где кроме огорода, кур и гусей имеются две свиньи и корова. И главное, имеется у них совершенно пустой дом в четыре комнаты, в котором когда-то жила одна из сестёр.

От дома старушек собрались ехать смотреть будущий штаб объекта. Анна Тимофеевна села в кабину показывать дорогу, а Вадим вернулся в дом и через минуту вышел к машине с молоком в трёхлитровой банке и авоськой с картошкой. Подал всё это Андрею в кузов, помог взобраться туда Надежде, для чего заботливо опустил задний борт, а потом, подняв и заперев его, ловко забрался сам.

– Учись, Андрюха! К осени, если не сбежишь, будешь таким же.

– Каким?

– Таким, который нигде не пропадёт. Договорился с бабушками о снабжении нас молоком, яйцами, салом и овощами. В конце каждой недели будем с ними рассчитываться. Ответственным за связь с поставщиками продуктов назначается Андрей Егоров.

Андрей засмеялся, показал глазами поочерёдно на молоко и картошку и сказал:

– Во-первых и во-первых, а какими деньгами буду рассчитываться?

– Советскими. Буду выдавать тебе аванс. И советую вести финансовый дневник. Когда и сколько получил, сколько потратил и на что. Деньги, потраченные на общее питание, в конце каждого месяца складываются и делятся на всех… без учёта разности в аппетитах. У Надежды попроси показать её дневник. Может, и покажет… издалека, а то там шпильки, булавки да помады.

– Вадим, – нараспев, наигранно жалобно произнесла Надежда, – перестань.

– Ладно, ладно, не обижайся. Это я так, слова красного ради.

Машина остановилась, и все пошли смотреть дом, двор которого, как и повсюду, был обнесён полутораметровым забором из штакетника, а массивные добротные ворота с дверью в одной из створок величаво возвышались на два с лишним метра. Вадим объяснил, что ворота – как бы визитная карточка хозяина дома, символ крепости и достатка. Традиция!