— Я знала, я знала, что это случится… У меня было предчувствие, я чувствовала…

Все произошло так быстро, с таким напором и таким благожелательством, что этому невозможно было противиться.

Она все кружилась и все сильней прижимала Мальчика к себе, а потом коснулась его лба своими теплыми и влажными губами. И нежность, которая переполняла ее, по закону сообщающихся сосудов, хлынула в тело Мальчика. Он почувствовал, как стал уменьшаться в размерах, становиться маленьким и беспомощным, защищенным от всех невзгод жестокого внешнего мира. Веки стали тяжелыми, глаза наполнились влагой от жалости к самому себе и он стал проваливаться в младенческий крепкий сон. Нет на свете никого милей спящего ребенка! Женщина не могла им налюбоваться. Вздернутый нос, полуоткрытый рот, легкое посапывание — это был безмятежный, доверительный сон младенца, который нельзя было побеспокоить. Тело его иногда вздрагивало — это он, наверно, куда-то бежал или летел в тех снах, которые ему сейчас виделись. Женщина принесла его в шатер, желая укрыть от посторонних звуков и яркого света. К своему удивлению, она вдруг запела монотонную, колыбельную мелодию. От этого тело Мальчика перестало вздрагивать, вообще обмякло и Женщина смогла еще сильней прижаться к нему. И чтобы ее удары сердца и учащенное дыхание не беспокоили малыша, она начала делать это в такт с ним. Теперь они стали почти единым целым — Женщина и Ребенок.

Мальчик проснулся от странных звуков. Была ночь. Ночные светила залили все вокруг серебром. В этом свете белое лицо Женщины казалось мраморным. Голова ее была вскинута вверх, к источнику этих звуков, в которые она жадно вслушивалась. Вот послышался смех ребенка, потом топот ножек и скрип дверей. Вот отчетливо слышен мужской и женский смех, звон бокалов. Все это перебила музыка, был слышен обрывок песни или стиха, а потом овации. Сейчас — мужской и женский разговор на повышенных тонах, стук двери. Опять женский смех, женское многоголосье. У себя на планете он никогда такого не слышал. Это или воображение Женщины сублимировало эти звуки, или она их ловила из космоса, усиливала и материализовывала. При этом лицо Женщины становилось все сосредоточенней и печальней. От этой картины у Мальчика начало щемить сердце. Женщина была во власти этих звуков, все поворачивала голову к их источнику. Измученная этими видениями, она положила Мальчика на подушку, сама пристроилась рядом и быстро уснула. Наступила тишина. Мальчик боялся пошелохнуться — теперь он охранял ее сон. Он лежал и думал: «Что происходит?», «Откуда эти странные звуки, что мучат бессонницей эту добрейшую и прекрасную Женщину?», «Откуда она могла знать о моем прибытии, или я один из персонажей ее ожиданий?», «Ну почему тогда видения не оставили ее в покое?», «Значит, материализация части видений не лишит ее видений в целом!».

Мальчик решил, что надо покинуть эту планету, пока Женщина спит. Пусть она подумает, что это был сон, ведь он тут не может остаться. В таких рассуждениях прошла ночь. Начало светать. Он осторожно сполз с подушки, отошел в сторону и оглянулся. Легкий утренний ветерок колыхал пологи шатра, где на пуховых одеялах сладко спала прекрасная Женщина. В красных лучах рассветного солнца ее каштановые волосы приобрели золотистый отблеск и свободно стелились на ее обнаженные плечи. Еле заметная улыбка и румянец говорили или о радости встречи с новым днем, или о замечательном сне. Свободно откинутая на подушку рука делала этот сон таким безмятежным. Теперь Мальчик не мог налюбоваться этой картиной. Нежность, которой наполнила его Женщина, теперь возвращалась к ней, но при этом сердце стало учащенно биться и болеть. Раньше он такого никогда не испытывал. Но надо было уходить. Он отошел от шатра и выложил из камней фигуру, чтобы Женщина могла сопоставлять сон и реальность. Получилось сердце.

Мальчик отправился на ближайшую планету.

«Как трогательны и нежны взрослые!»

Астероид, к которому приближался Мальчик, издали казался покрытым лесом. Ему вспомнилась планетка Охотника, Алиса и ее состояние зависимости и несвободы, которые передались и ему, когда он покидал это место. Ему не захотелось еще раз испытать подобные чувства и он пожалел, что выбрал это направление для полета. Однако с приближением стало понятно, что цвет этого леса не зеленый и состоял он не из деревьев, а из множества разных фигур. Мальчику пришлось хорошо постараться, чтобы опуститься на поверхность, а не попасть на одну из них и не повредить ее. Эти фигуры изображали людей в разных доспехах, то верхом на каких-то животных, то в каких-то машинах. Мальчику стало интересно и он начал ходить между ними, пристально их рассматривая. Эти изваяния были каменными и металлическими, примитивными и очень тщательно выполненными. Стало понятно, что изготовлены они были в разное время и разными мастерами. Причудливыми были и животные, и машины. Кто и для какой цели всех их изготовил? Кто обитатель этой планетки? Всматриваясь в лица изваяний, Мальчик обнаружил, что тут были и мужчины, и женщины, и даже дети. Так он постепенно продвигался вглубь этого леса и вышел к небольшому дому. Желая поздороваться с хозяином планетки и задать все эти вопросы, он вошел внутрь дома, но там никого не оказалось. Тут его удивило огромное количество книг, которые стояли в строгом порядке на полках. На столе лежали рукописи новых книг.

— Наверно, это все создал обитатель этой планетки, — подумал Мальчик и вышел из дома. Он понимал, что находиться в доме без его хозяина неприлично и стал ожидать его снаружи.

Когда стало темнеть, Мальчик, наконец, увидел обитателя планетки. Он шел быстрым шагом к дому, но в походке его было что-то необычное: левой рукой он как бы прижимал к ноге какой-то воображаемый предмет, а правая ходила назад-вперед, как при марше. Необычной была и одежда: высокий головной убор, очевидно, был частью формы; сама форма, расшитая золотистыми пуговицами и пряжками; высокие, сверкающие сапоги. Такую форму он видел на некоторых фигурах при осмотре этой планетки.

— Здравствуйте! — поздоровался Мальчик.

— О! Здравствуй, мой Мальчик! — воскликнул с удивлением обитатель. Это был Старый Солдат — пожилой человек, но очень подтянутый, с хорошей выправкой. Лицо его было строгим, незнающее улыбок. Но глаза были живые и добрые. Он внимательно осмотрел Мальчика, а потом спросил:

— Ты не заблудился? Могу ли я тебе чем-нибудь помочь?

— Нет, спасибо! Я путешествую. Мне интересно все, что умеют делать взрослые.

— Замечательное желание! Ты попал куда надо. Давай пройдем в дом и я тебе сейчас все расскажу, — предложил Старый Солдат и показал рукой на свое жилище.

Он зажег свет, снял свой головной убор, аккуратно сложил свои рукописи, усадил Мальчика в кресло напротив и продолжил:

— Самое главное, что должны уметь взрослые — это помнить!

Людям свойственно иметь желания. Кроме простых желаний, нужных для жизни, таких как пища, одежда, кров над головой, — люди еще хотят быть свободными, хотят знать, уметь, обладать лишними вещами, быть известными и знаменитыми, хотят о ком-то заботиться, и еще много, много другого. «Коль человека нужным ограничить, то тот уже не человек!», — говорили еще древние. Для удовлетворения этих желаний разные люди поступают по-разному. Одна категория людей трудится, создавая или выращивая разные предметы для своих нужд, или обменивает их на другие вещи и предметы; они работают над собой, обучаясь разным ремеслам, развивают в себе способности и потом обменивают свое умение на необходимые себе предметы; заботятся о ком-то и получают от этого удовлетворение или ответную заботу и тому подобное. Люди другой категории силой или обманом присваивают себе результаты чужого труда. Это всегда считалось несправедливым, с этим чувством рождается каждый человек. Если у маленького ребенка отнять его игрушку, то он будет протестовать в силу своих возможностей. С годами первая категория людей мирится с таким разделением труда, вторая — вообще игнорирует это понятие. Но есть третья категория людей. У этих людей чрезмерно развито чувство справедливости. Ими рождаются и остаются на всю жизнь, сколько бы ее не было. Этих людей называют Солдатами. Только эти люди имеют основание говорить: «Честь имею!». В обычной жизни их не видно, это внутреннее состояние. Ими могут быть люди разных возрастов и профессий. Но в критические моменты они первые поднимаются на защиту чести и справедливости — одним словом, свободы. При этом одни совершают поступки, превосходящие возможности обычного человека, — совершают подвиги, другие — ежедневно над этим трудятся и их жизнь становится подвигом. И чтобы помнили об этих людях, благодарные взрослые ставят им памятники. На моей планете собраны почти все памятники Солдатам всех времен и эпох. Почти обо всех мною написаны книги. Потомки должны знать и помнить, кому они обязаны своей свободой. Так мы продлеваем их жизнь, часто оборванную в нашу защиту. Это — то малое, что мы можем для них сделать.