– Нет, стой, – замер Рума. – Он ведь оставил его умирать. То, что он выжил, купец даже узнать бы не смог, так какое он имеет право на него?
– Теперь он знает. И… Вы не читали правила игр? – Акан посмотрел так, словно заподозрил его в слабоумии.
– Разве они записаны?
Акан задохнулся и чуть не схватился за голову. Теперь ему стало понятно, почему Рума отказался его слушать и поддержал бредовую идею раба.
– Игры рабов потому и называются так, что играть в них могут только рабы.
Поняв, в какую ловушку попался мальчишка, Рума рванулся обратно к бараку с невольниками, но убежать далеко ему не дали. Акан снова остановил его, на этот раз хорошенько встряхнув.
– Ещё можно успеть, – Рума попытался объяснить.
– Нет. Уже всё. Осталось только дождаться конца Игр.
– А потом? Просто выкупить? – он засомневался, но Акан уже доходчиво разъяснил, почему стоит к нему прислушиваться.
– Не знаю. Теперь – не знаю.
– Почему? – Рума заглянул в глаза принца. – Есть ещё правила?
– Не совсем. Скорее идеология, – встретив выжидающий и всё такой же непонимающий взгляд мага, Акан вздохнул. – Обычно купцы не продают рабов в «свободные» страны. Нагат считается одной из них.
– То есть мы не можем его купить?
– Вероятно, да. Думаю, как уроженец Маона, ты бы смог, но не теперь. Он тебя к нему и близко не подпустит. Думаю, сейчас действительно могут сработать только твои способы, – невесело усмехнулся Акан. – Но, если кто-то здесь услышит вашу историю, общественность будет против тебя.
– Пойдём, – заметив, что маг больше не рвётся за рабом, сказал принц. – Время Игр. Посмотрим, что случится. Но на многое не рассчитывай.
– Что будет, если Сента проиграет? – спросил Рума.
– И он и его сестра останутся собственностью купца, как и сейчас. Ты сможешь его выкупить, но только если купец не откажется от сделки с тобой. Но я боюсь, он догадается о твоей силе. Достаточно вспомнить демона и перелом. Думаю, он будет тебя избегать.
– А если выиграет?
– Освободит сестру. Возможно. Если купец не узнает о тебе, и не заявит, что победа нечестная. Сам раб не освободится.
– Но хоть что-то я сделать смогу? – Рума искал выход. По всему выходило: помочь может только его магия.
– Нет. Просто сиди и не привлекай внимания. Возможно, позже у нас появится шанс.
Акан посмотрел на мага долгим взглядом, словно раздумывая, что тот способен выкинуть. Но, видимо, успокоенный его растерянностью, снова направился к лестнице, потянув мага за собой. Руме ничего не оставалось, кроме как направиться следом.
Вокруг собирались люди. Кто-то так же, как и они, поднимался наверх, кто-то спускался, а кто-то просто стоял, подыскивая место.
Трибуны были поделены на несколько ярусов. Внизу, примерно на высоте человеческого роста от земли находился первый из них, состоящий только из огороженных деревянными перилами площадок, на которых собирались организаторы. Разделялись ярусы проходами, от которых снова поднимались лестницы. Второй ярус был гораздо больше, там стояли отдельные длинные скамьи, покрытые красной тканью. Этот ярус предназначался для дворян и купцов. Видимость здесь была лучшая, из любого места трибун можно было увидеть всю арену. Рума и Акан аккуратно проходили мимо людей, стараясь не привлекать внимания и отворачиваться. И если Акан это делал, чтобы его не узнали, (несмотря на редкие визиты в Кайгу, а тем более в Фитху, с королевской семьёй и парой более знатных дворян он виделся не раз, да и не только кайгцы интересовались Играми рабов), то Рума просто не хотел смотреть на разноцветную массу людей, от разнообразия нарядов которой рябило в глазах. Казалось, будто игры считались в Кайге самым важным праздником, потому что каждый из знати оделся как можно более пышно и нарядно. И собравшись вместе, они представляли собой совершенно невыносимое для обычного человека зрелище: безумно яркие краски одежды, множество вензелей из серебряных и золотых нитей, украшавших не только дорогие дублеты и камзолы, но и каждый плащ, на женщинах платья всевозможных видов, от обычных прямых и слегка обнажающих плечи, до безумно пышных, чьи юбки мешали ходить и непонятно было, как хрупкие девушки тянут за собой такую тяжесть, огромное количество украшений – колье, браслеты, кольца, пояса с драгоценными камнями и жемчугом. Всё это великолепие было бы очень красивым, и можно было бы даже залюбоваться, если бы не его количество. Слишком много было всего, и каждая вещь уже не могла иметь своего блеска, теряясь на фоне всех остальных. Дворяне рассаживались, чопорно осматриваясь, пренебрежительно оглядывая сидящих внизу организаторов и арену, и старательно отворачивались от поднимающихся выше людей.
Акан повёл Руму не на второй сектор, а ещё дальше, туда, где находились пустые дощатые переходы. Народа там было гораздо больше, и, если бы не количество переходов и не поднимающийся выше дальний конец трибун, многие бы вовсе не видели арены. Но и теперь эти места были не очень хороши, самые верхние ярусы находились слишком высоко, и разглядеть с них подробности было очень сложно. Поэтому повсюду слышались недовольные выкрики, возникала давка, а некоторые особо недовольные личности пытались вытолкнуть с переходов уже остановившихся там людей.
На третьем ярусе народу собралось больше, чем везде. Были здесь жители города, приезжие, несколько организаторов, видимо из тех, чья работа уже закончилась, богатые купцы и знать, кому не хватило места на втором ярусе. Таких простой люд обходил и старался вообще не останавливаться рядом, чтобы не вызывать недовольства. Купцы и дворяне собирались группами, отвоёвывая себе больше места и не подпуская простолюдинов. Одна из таких компаний привлекла внимание мага, громко крича и размахивая руками. Приглядевшись, Рума с радостью узнал такие же ярко одетые, как и все на трибунах, фигуры спутников. Кажется, уже не бывших.
С большим трудом Акан и маг проталкивались среди толпы, медленно приближаясь к ним. Когда, наконец, несколько рядов ступеней остались внизу, толпа слегка поредела, а из знати остались только пара купцов и дворян, они остановились. Акан раздражённо опустил капюшон глубже, обозревая трибуны под собой, а остальные наперебой принялись выяснять у Румы о произошедшем после того, как они разделились.
Маг и принц вкратце объяснили им ситуацию. Дворяне стали гораздо внимательнее осматривать арену и организаторов, видимо обдумывая все способы решения проблемы. Рума понадеялся, принц уже втолковал им, что бросаться на прорыв и силой уводить Сенту с игры не стоит.
Тем временем солнце заползло на своё высочайшее место и тени спрятались, боясь попасться ему на глаза. Время Игр наступило.
Отовсюду послышались звуки труб и рогов, играющие незатейливый марш. Арена и трибуны потонули в криках тысяч людей, дождавшихся зрелища. Прямо напротив поднялась деревянная решётка, и несколько десятков организаторов вошли в бараки и вышли, ведя перед собой невольников.
Они пересекли арену и остановились у центра трибун, где, по-видимому, находились глава города и знатнейшие люди страны, решившие посетить Фитху и Игры рабов.
От толпы организаторов и невольников отделился тучный человек в ярко-алом плаще и с посохом в руке. Он остановился и громко воскликнул, выдержав небольшую паузу и дождавшись, пока трубы утихнут:
– Я – торговец Зейнар, выбранный представителем от богатейшего города Фитха, провозглашаю сто сорок седьмой день Игр рабов и возвещаю его начатым!
Его голос потонул в новых оглушающих криках и аплодисментах. Людям не терпелось посмотреть, как невольники будут состязаться за свободу.
– Первой схваткой на сегодняшних Играх становится состязание камней!
Рума напрягся, почему-то ему казалось, что первым будет бег, и ему не придётся ждать много времени перед тем, как увидеть Сенту. Но люди вокруг рукоплескали и не проявляли никаких признаков возмущения, наблюдая за тем, как организаторы подходили к каждому рабу и снимали с них цепи. Всего рабов оказалось восемнадцать. В основном это были крепкие мужчины, которые наверняка были очень сильны и выносливы. Но большего внимания толпы добились две статные женщины, которые оказались среди них. С высших трибун послышалось улюлюканье, кто-то предлагал женщинам сдаться, кто-то кричал, что покупать надо только их.
