Случай шестой.

Мошки тогда летали везде. Было очень душно, и мы оба очень устали от такой погоды. Шиен впереди громко чихнул. Долго ругал мух, грозил испепелить их всех, смотрел на меня и злился, что мне всё нипочём. Только к вечеру, когда подул западный ветер, и стало немного свежее, он поутих. Мы развели костёр прямо у тропы и устроились на ночлег.

Ближе к ночи звон мошек вокруг сменился на писк комаров, которых здесь оказалось ещё больше, чем мошкары. Шиен только понурился. Наблюдать за ним было забавно.

Насекомых было так много, потому что недалеко пролегало большое болото. До нас дошли слухи, что местные перестали ходить на него месяцев пять назад, когда появилось какое-то чудовище, как они говорили, и убивало людей. Шиена это заинтересовало. Он подумал, что чудовищем крестьяне вполне могут назвать демона, и поэтому мы направились туда.

Через некоторое время, когда комары собрались, казалось, со всего болота, Шиен не вытерпел и применил заклинание. Сразу стало очень тихо, донеслось даже негромкое журчание воды от какого-то близкого ручейка. Он удовлетворённо оглянулся и улёгся, закрыв глаза. Я остался наблюдать за болотом. Мы заранее решили, что стоит быть осторожнее.

Я просидел около двух часов, ничего не происходило.

Но потом снова появился тихий писк. Я не придал этому значения, подумав, что Шиену стало тяжело так долго отгонять комаров. И только ещё через некоторое время, когда писк стал сильнее и как будто ближе, я понял: ни один кровосос мне не мешает. Я стал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, откуда исходит звук.

Вдалеке, где тропа погружалась в болото, я увидел большую чёрную тень очень странной формы.

Я решил разбудить Шиена. Поняв, в чём дело, он сказал, что лучше к болотам пока не идти и использовал заклинание. Потом он внезапно вскочил и швырнул часть костра в сторону тени. Он сделал это просто голыми руками, и я подумал, что он поранился. Внезапно раздался громкий крик. Но кричал не Шиен.

Кричала тень. Видимо, Шиен что-то сделал с огнём, раз горящие ветки долетели так далеко.

Кусты загорелись, и из-за них показалось страшное тёмное, но освещённое тело демона. Увидев его, я понял: это он и был. Никогда я не слышал о мухе размером с лошадь.

Она поднялась над кустами примерно на рост человека и принялась кружить из стороны в сторону. Хотя и очень медленно. Её тонкие серые крылья горели, и их остатки не могли поднять такое большое тело. Тогда, видимо, поняв, что не сможет уйти, она бросилась к нам.

Шиен выскочил вперёд, загородив меня, и приказал взять в руки другие ветки. Я сделал это, а он произнёс нечто непонятное. Муха загорелась сильнее. Вся её голова была в огне. Но после попыток сбросить его лапами она с размаху ударилась о землю, запутавшись в высокой траве. Огонь погас.

Фасетчатые глаза показались очень близко. Шиен снова выступил вперёд, отгоняя муху. И когда она подползла ещё ближе, что-то сдавило её, и жёлтая слизь брызнула во все стороны.

Потом Шиен сжёг её останки, а пепел кинул в болото. Больше искать мы не стали.

Тогда он сказал, что этот демон очень странный и не владеет никакой магией. "Это просто отожравшаяся муха, или откормленная кем-то".

Гром гремел долго и басовито, разносился над полями, иногда неожиданно взрывался шумом прямо над головой, а иногда доносился рокочущим непрестанным гулом издалека. Тучи висели уже третий день. Солнце затерялось в их тёмно-серых кручах и синеватых полосах. Но дождь не начинался. Казалось, словно небо напрасно силится и не может выжать из себя ни капли влаги. А природа словно замерла в ожидании. Ветер давно исчез, даже тонкие верхушки деревьев с мягкими трепещущими от любого дуновения листиками, стояли недвижимы. Дышать было очень тяжело, и Рума порадовался, что путешествуют они на лошадях. Идти на своих двоих при такой погоде было бы очень утомительно.

Вот уже неделю, как они снова пустились в путь. На следующий день после возвращения Дюмана, все выбрались из городишка поутру и неспешно направились дальше на юг. Прошли насквозь несколько новых городов, видели множество поселений, разбросанных по полям, и сами возделываемые поля, с уже слегка подсохшими и пожелтевшими колосьями ржи и пшеницы.

– Как-то странно мы путешествуем, – пробормотал Шиммел, оглядывая небо с нависшими серыми тучами.

– Почему? – заинтересовался Дарин, утирая пот.

Духота без дождя стояла невыносимая. О плащах давно уже все забыли, и даже те из рубашек, что теплее, были засунуты в мешки. Дарин и Стам и вовсе щеголяли в одних нательных, вызывая завистливые взгляды у Эндиуса, который посчитал ниже своего достоинства снимать одежду и всё чаще и чаще поглядывал на небо.

– Когда была зима, попёрлись в сторону Снежного Королевства, а сейчас, в самую жару идём на юг. И, кажется, снова никуда не дойдём.

– Не жалуйся, – отозвался Акан. – Не нравится, сам бы путь выбирал. Вас спрашиваешь, так никому никуда не надо.

– Почему не надо? – удивился Шиммел. – А Дюман?

– А когда он об этом сказал?

– Когда решился, тогда и сказал, – предположил Шиммел, оглядываясь на Дюмана.

Тот притворился очень заинтересованным очертаниями новой появившейся вдалеке густо-серой тучи, и никак не отреагировал на зазвучавший в реплике вопрос.

– Что ты предлагаешь? – спросил Акан. – Повернуть назад? Вернуться домой?

– Ничего я не предлагаю, просто надоело блуждать бесцельно.

– Можно заглянуть в Кушан. На праздник цветов. Как раз успеваем, – предложил Дюман, посчитав разговор более интересным, чем серое сухое небо.

– Планируешь начать выращивать цветочки? – принц принял идею скептически.

– Лучше тогда направиться в Тэйканские горы. Говорят, летом великаны гораздо злее, – Эндиусу снова не терпелось превратить их размеренное путешествие в военный поход.

– С отцом на великанов пойдешь, – осадил его Стам.

– Можно, конечно, завернуть в Тейтош. Там тоже много кто злобный водится, – задумчиво протянул принц.

– А то нам этого добра мало попадается, – буркнул Рума.

– Действительно, – почти пропел Акан. – И уютных трактиров со служаночками там мало. Тоже за цветочками направиться хочешь?

– Это лучше, чем искать приключения на свою голову, – пожал плечами Рума, устремляясь вперёд.

Принц пожал плечами и последовал за ним. Остальные тоже не пожелали оставаться позади, и вскоре по дороге неслись семеро всадников, стремясь почувствовать на своих лицах ветер от быстрой скачки, раз уж его собрат-пешеход отказывался появляться.

Скакали, громко переговариваясь, свистя, направляя коней наперекор друг другу, мешая проехать или тесня с дороги, стремясь заполнить душную тишину своими голосами, цокотом копыт и весёлым бесшабашным мельтешением. Затоптали пару полос придорожных кустов и даже чуть было не врезались на лошадях в толпу каких-то кочевников, спешащих в соседнюю деревушку. Позади отряда слышалась ругань и злобные выкрики, но дворяне не обращали на них внимания и неслись дальше, словно надеясь, что где-то через несколько сотен лошадиных прыжков небо сбросит свой серый панцирь, и снова покажется его иссиня-голубое яркое брюхо.

Рума мчался самым первым, задавая темп всему отряду. За ним попеременно начинали гоняться то Акан, то Шиммел, отвлекаясь на остальных и друг на друга. Дорога под копытами лошадей разветвлялась, разбредалась по деревушкам и отдельным фермам, и маг радовался, что нет никакой цели, и можно выбирать любую из них, какая понравится, будь то главный тракт или самая тонкая и заросшая тропинка. Можно скакать, не оглядываясь, слыша за спиной крики, зная, что, куда не повернёшь, из-за следующего поворота изгибающейся вихрастой тропинки покажется чёрная морда знакомого коня, и нужно будет снова резко разворачивать Гриву, стремясь уйти от погони.