Ростислав заглянул в шкаф, открыл ящики дряхлого комода. Сунулся под кровать, вытянул сумку: Катя начала собираться, но потом решила не торопиться. Сделала, в общем-то, правильный вывод, что с психами лучше не связываться. Поворошив вещи, Ростислав вынул старую фотографию – мужчина, женщина, совсем еще юная Катя.

Он поднес снимок к лицу, принюхался. Пахло морем и солнцем. Ростислав еще раз втянул носом воздух, и за запахом старого лета появился другой. И картинка всплыла другая.

На Ростислава рухнула осенняя ночь. Сквозь сырую тьму проступили красно-синие мягкие огни полицейских машин и скорой и завывания сирен – такие же, какие сейчас летели со двора. Он увидел дорогу и изломанные останки двух автомобилей. Мужчины в светоотражающих жилетах кого-то несли с той небрежностью, с которой поступают не с живыми, а с мертвыми. Издалека проступил голос диктора новостей:

– Смертельная авария на плотине случилась из-за водителя автомобиля марки Рейндж Ровер, который попытался обогнать тихоходный грузовик. Перестроившись влево, он вытолкнул отечественный ВАЗ на встречную полосу…

Мелькнуло серое женское лицо: мать Кати. Сверкнула молния на темном пластиковом мешке, и лицо погасло во мраке. Для госпожи Кравцовой все кончилось.

– Жертвами аварии стали три человека: водитель, его жена и дочь…

На асфальте Ростислав увидел еще не застегнутый мешок с телом. Профиль Кати был таким же мертвым и серым, как и лицо ее матери. В следующий миг Катя ожила – уже сидит, вопит от ужаса, судорожными движениями пытается вырваться из мешка.

– Мама! Мамочка!

Ростислав задумчиво отвел фотографию от лица. Двухсотлетняя ведьма была права – Катя умерла и вернулась, он сейчас видел это так четко, словно сам стоял на дороге рядом с металлическим фаршем из автомобилей.

Он убрал фотографию в сумку и стал собирать вещи. Отсюда следовало убраться прежде, чем сюда придет полиция. Меньше всего Ростиславу сейчас хотелось объясняться с человеческими стражами порядка.

***

Комната в общежитии, куда заселили Катю, выглядела гораздо светлее и уютнее, чем в ее прежнем обиталище. Надевая наволочку на подушку, Катя смотрела, как Дарина запихивает клеенчатую сумку под кровать, и думала о том, как быстро изменилась ее жизнь.

В полдень она пошла гулять на набережную. А сейчас маленькие часы на стене показывают четверть пятого, и все успело перевернуться с ног на голову.

– А вещи твои где? – поинтересовалась Дарина.

– Остались в прежней общаге, – ответила Катя. – Мы очень быстро убегали.

– Охренеть… – Дарина была искренне удивлена. – Первое сентября без трусов.

Катя лишь руками развела. Она только сейчас окончательно поняла, что у нее впервые в жизни по-настоящему ничего нет. Только маленькая сумочка с документами и телефоном, даже без зарядного устройства. Все.

Новая жизнь действительно началась с нуля.

– Ладно, не переживай, – ободряюще заявила Дарина. – Завтра все уже приедут, соберем тебе добра. У нас, цыган, знаешь, как? Кто первый встал, тот лучше всех оделся. А то хочешь, дам тебе телефон? Родителям позвонишь, все привезут.

– У меня нет родителей. Погибли в автокатастрофе.

Катя подумала, что много раз говорила об этом – в полиции, в университете, в общежитии – но впервые ей было почти не больно.

– Соболезную, Кать, – нахмурилась Дарина. Было видно, что новая соседка действительно сожалела, а не просто говорила общие слова сочувствия. – Извини, не хотела напоминать.

В дверь постучали, и в комнату заглянул Ростислав. Сейчас он выглядел очень вымотанным, словно провел эти полчаса за разгрузкой вагонов.

– Кать, твоя сумка, – произнес он, и сумка скользнула по полу к Катиной кровати. Набита она была так, словно Ростислав засунул туда все, что нашел в Катиной комнате. – Можно тебя на минуту?

Катя кивнула и пошла к двери. Дарина смотрела ей вслед с нескрываемым любопытством, но это был хороший, добрый интерес. Катя это почему-то понимала.

– Спасибо за вещи, – сказала она. Ростислав закрыл дверь, привалился плечом к стене, и Катя вдруг почувствовала, что он страшно вымотан. Устал и еле держится на ногах. Левый глаз постоянно съезжал к переносице. Кате подумалось, что Ростислав сейчас не здесь. Он смотрит на нее и не видит.

– Да не за что, – произнес он, зажмурился и потряс головой. – Заглянул сейчас в твою бывшую общагу, подсобрал еще кое-что… Послушай, у тебя сегодня точно был первый всплеск? Никогда раньше ничего магического?

– Нет, – совершенно честно ответила Катя. – Никогда ничего подобного. Да и код бы показал, раз уж он для этого и создан. А что?

Ростислав не ответил. Над его головой медленно проплыла золотая искра, и Катя вспомнила, как ледяная игла соскользнула с их рук и прошила пылающих драконов.

Кажется, она все еще чувствовала прикосновение к животу. В те минуты с ней случилось что-то очень важное и опасное. То, что пугало до икоты и в то же время увлекало ее.

– А кто все-таки был на портрете? – спросила Катя, и Ростислав презрительно усмехнулся, словно она заговорила о чем-то исключительно гадком.

– Это Илья Владимирович Выгоцкий. Самый могущественный маг, наш владыка и король.

Кажется, сегодня Катя разучилась удивляться – и все-таки еще раз удивилась.

– А зачем он за мной пришел? – испуганно спросила она, и Ростислав ответил:

– А это я у тебя хотел спросить.

В кармане завибрировал смартфон. Ростислав вынул его, увидел, что звонит Карский и отошел к окну. Катя смотрела ему в спину, и он чувствовал ее взгляд, как огненную печать, прижатую между лопаток. Кажется, даже запахом горелой кожи повеяло.

– Да, Антон Петрович, добрый вечер. Да, могу говорить, – произнес Ростислав. Карский всегда просил много, платил хорошо, но общение с ним и его делами требовало невероятных сил.

Но Ростислав знал, что не в его обстоятельствах перебирать клиентами. Когда ты сражаешься с королем, то тебе в первую очередь нужны деньги.

Некоторое время он слушал молча. Трескучий голос Карского говорил о нуждах и обещал щедрую плату за работу. Катя по-прежнему не сводила взгляда с Ростислава и ловила каждое слово

– Ох, ну вы меня без ножа режете. При всем уважении – не могу, – вздохнул Ростислав. – Сейчас учебный год начинается, а там и ваша предвыборная компания. Там я вам больше пригожусь, – Карский заговорил умоляющим тоном, и Ростислав с усмешкой переспросил, не сразу поверив в сказанное: – Даже в три раза увеличите мой гонорар?

Это совершенно меняло дело. Надо было откладывать все заботы и проблемы и бежать работать. Со всех ног бежать и не оглядываться.

Ростислав убрал смартфон в карман, покачался с носков на пятки, прикидывая, сколько раз сегодня ходил через зеркало и сколько сил это у него выпило. Катя, идеальный фамильяр, смотрела на него – можно было бы взять ее с собой.

Похоже, Катя по-другому истолковала его взгляд, потому что шагнула назад и взялась за ручку двери. Ростислав чувствовал ее дрожь, и на мгновение ему сделалось стыдно.

– Ладно, – миролюбиво произнес он, – потом подумаем. Пора работать.

– Сложная работа? – нахмурилась Катя. Ростислав улыбнулся.

– Сложная, да. Но денежная. Магия, Кать, это прежде всего про деньги и власть. Уже потом про все остальное.

Он и сам не знал, зачем сейчас сказал об этом. Второкурсницам нет дела до денег и власти. Им хочется любви, ну там дружбы. Мелочей им хочется, пустяков.

– Ясно. Что ж, удачи тогда, – кивнула Катя и вдруг улыбнулась: – Вы там осторожнее, Ростислав Сергеевич.

Ростислав тоже кивнул и пошел к лестнице. Катя смотрела ему вслед, и от по-прежнему чувствовал обжигающую печать ее взгляда.

Он не знал, что с этим делать.

Ливень обрушился на колледж сразу же, как только Катя вернулась в комнату. Дарина сидела на широком подоконнике; услышав шаги соседки, она нетерпеливо замахала ей.

– Кать, иди сюда! – воскликнула она. – Смотри!