– Что… что вообще происходит? – проговорила она, глядя в лицо незнакомца. – Какой колледж? Какие ведьмы?

Блондин улыбнулся и мягко повлек Катю в сторону стоянки. Краем глаза она заметила, что незнакомцы со сканером смотрят им вслед. Первый говорил по телефону, и Кате подумалось, что их не отпустят просто так.

– Поехали отсюда, – блондин открыл перед Катей дверь громадного черного внедорожника и представился: – Ростислав Сергеевич Белецкий. Твое имя я знаю.

Катя машинально шагнула от внедорожника.

– Я никуда с вами не поеду.

Надо было быть полной дурой, чтобы садиться в машину с незнакомцем – а Катя дурой не была. Ростислав устало усмехнулся. Смерил Катю оценивающим взглядом, и ее снова стало знобить.

– Не поедешь со мной, поедешь с гнилыми гончими совсем в другое место, – ответил он. Это прозвучало настолько жутко, что Катя невольно схватилась за дверь внедорожника, чтобы не упасть. – Садись.

Катя опомнилась, когда автомобиль выехал на проспект. Радио негромко мурлыкало новостной выпуск, руки Ростислава мягко лежали на руле, и ощущение ненормальности все росло и росло, накрывая Катю с головой.

Ощущение погружения в ледяную воду было удивительно реальным. Ростислав косился на нее с сочувствием.

– Я не ведьма, – твердо сказала Катя. – Ведьм не бывает.

Ростислав усмехнулся, на мгновение сделавшись непередаваемо уродливым.

– Как ты мальчика удержала? – спросил он. Катя не сразу поняла, о каком именно мальчике он говорит, а потом вспомнила.

– Я просто… Ну я не хотела, чтобы он упал! Вот и все. И он не упал.

– Вот и умница, – весело сказал Ростислав, подмигнул ей, и некрасивое лицо на мгновение стало обаятельным. – Ты ведьма, Кать, поздравляю. Сегодня твоя магия проявилась в первый раз.

Машина пролетела мимо здания педагогического университета. Послезавтра Катя приехала бы сюда на занятия, в мир, в котором ведьмы были сказочными существами, и никто не говорил о магии всерьез.

Кате казалось, что привычная, правильная, познаваемая жизнь рушится, и обломки летят за машиной Ростислава. Она почти слышала, как они грохочут.

– Как думаешь, зачем нас всех заклеймили? – поинтересовался Ростислав, и Катя поежилась, вспомнив багровое свечение от кода на запястье.

– Борьба с терроризмом, – уверенно ответила она. – Да и просто удобно, вся информация в одном месте.

Ростислав снова ухмыльнулся.

– Вот именно, что в одном месте. Эти коды нужны еще и для того, чтобы выявлять ведьм. Вот как тебя сегодня. Есть регистрация – шагай. А если нет, то все будет намного интереснее.

Озноб усилился. «Я заболела, – подумала Катя. – И все это бред, а на самом деле я сплю у себя в общаге. Мне все это снится».

– Ведьм без регистрации убивают, – сообщил Ростислав. – Так что тебе сегодня очень повезло, что я люблю свежий воздух.

Кате вспомнился хищный оскал второго незнакомца, плотоядный тон, с которым он говорил об ошейнике. Машина свернула с проспекта и вскоре въехала во двор Катиного общежития – она жила там уже почти год после смерти родителей. Возле входа курил вахтер, смерил внедорожник завистливым взглядом, а потом увидел на пассажирском кресле Катю, и зависть сменилась брезгливым презрением.

– Иди, вещи собери, – посоветовал Ростислав и сделал радио громче: машину наполнило отрывистыми звуками танго. Когда-то Катя танцевала под эту музыку с Сашей, и воспоминание стиснуло горло, не давая дышать, почти вышибая слезы. – От тебя так просто не отстанут.

На Катю вдруг нахлынула злость – такая, что глаза заволокло красным. Она и подумать не могла, что вообще способна испытывать такую пронзительную, обжигающую ярость.

– Да шел бы ты! – звонко прошипела она. – Ведьмы, колледжи… Нахрен пошел, понял?

В следующий миг Катя вывалилась из машины, подвернула ногу на горбатом растрескавшемся асфальте, но не упала – хлопнула дверью так, что над общежитием взлетели голуби.

– Пошел ты! – крикнула она, и в этом крике было освобождение от безумия. – Урод!

Ростислав смотрел на нее с привычной усталостью, словно такие крики давно были для него в порядке вещей. Когда Катя почти бегом бросилась в общагу, едва не сбив с ног вахтера, он взял смартфон и выбрал номер.

– Еще одна, – без приветствий сказал Ростислав, когда ему ответили. – Я ее заберу.

***

Подойдя к окну, Катя увидела, как внедорожник Ростислава уезжает от общежития, и невольно вздохнула с облегчением. Сейчас, когда она вошла в комнату и заперла дверь, ей стало спокойнее.

После смерти родителей ее мир, прежде свободный и большой, сделался маленьким – стеклянным шаром на ладони. Сейчас Катя вернулась в него, без сил опустилась на кровать, застеленную казенным красно-зеленым одеялом, и безумие окончательно разжало пальцы.

Она была дома. Здесь никто не мог ее обидеть.

Открыв социальную сеть, Катя вписала имя и фамилию своего нового знакомого, но поиск не отозвался. Похоже, Ростислав Белецкий не проводил время в интернете. Катя отложила телефон и вдруг, повинуясь властному зовущему чувству, вытащила из-под кровати старую спортивную сумку и принялась собирать вещи.

«Куда ты?» – спросил внутренний голос, и Катя ответила вслух:

– Я хочу спастись.

По коридору процокали шаги – кто-то неторопливо прогулялся из конца в конец, и Катя вдруг представила: сгорбленная фигура с изуродованными кожной болезнью руками, ноги, в которых колени вывернуты в обратную сторону. Она подошла к двери, прислушалась: тишина. Никого.

Вспомнился оскал второго – как у человека может быть столько зубов? Они же в несколько рядов росли, как у акулы… И только сейчас Катя поняла, что настолько сильно напугало ее в общем-то приличном облике незнакомцев.

Запах. От них пахло зверем – мокрой шкурой хищника, который мчался сквозь дождливую ночь, готовясь сомкнуть челюсти на горле жертвы. На ее, Катином горле.

Документы отправились в маленькую сумочку, Катя перебросила длинную лямку через плечо. Удивительно, как у нее мало вещей – покидая съемную квартиру, в которой они жили с родителями, Катя почти ничего не взяла с собой. Фотография, где все они на берегу моря, и отец обнимает мать и Катю за плечи, и серебряное кольцо – мать носила его, не снимая, а перед той поездкой на проклятом Рейндж Ровере вдруг взяла и сняла.

Когда Катя смотрела на эти бесхитростные сокровища, ей казалось, что родители еще живы – просто куда-то ушли. Фотография и кольцо отправились на самое дно сумки, и, положив сверху одну из своих футболок, Катя неожиданно обозвала себя дурой.

К ней подошли какие-то кривляки. Наверняка это был розыгрыш, потому что невозможно же говорить о ведьмах всерьез! Конечно, где-то рядом был оператор с камерой, и скоро можно искать себя где-нибудь в видеорозыгрышах. А Катя перепугалась настолько, что села в машину к незнакомцу, и слава Богу, он высадил ее возле общежития, а не завез на окраины и не надругался!

Как можно быть такой дурой, чтобы поверить ему и сейчас собирать вещи?

Катя затолкала сумку под кровать. Хватит, надо успокоиться и прийти в себя. Да и пообедать было бы неплохо – пересчитывая свои нехитрые капиталы, Катя пошла к двери. Пиццерия на втором этаже торгового центра через квартал от общежития была прекрасным местом, чтобы провести несколько часов, не думая ни о ведьмах, ни об охотниках на ведьм.

Как Ростислав назвал их? Гнилые гончие?

От названия веяло запахом болот и тошнотой.

Почти все общежитие еще пустовало – народ начнет съезжаться только завтра. В воздухе плавал запах краски, со стороны душевых доносились чьи-то голоса и стук: кажется, там что-то ремонтировали. Ни следа того, кто прошел по коридору; Катя сбежала по лестнице и, оказавшись в холле, услышала, как загремел гром.

В одно из окон она увидела, как перед общежитием остановился автомобиль – черный, низкий, больше похожий на живое существо, которое приготовилось к прыжку, чем на машину. Огромный, глянцево сверкающий таракан; Катя замерла, боясь сдвинуться с места. Знакомый страх вернулся, сжал ее в ледяных лапах. Из машины выскочили два ее знакомца с набережной, и один с поклоном открыл дверцу.