В период немецко-фашистской оккупации Ставрополья, несмотря на объявленную свободу открытия храмов любой юрисдикции, обновленческие приходы практически не открывались, что говорит о настроениях верующих, а в г. Пятигорске их деятельность была запрещена как «большевистская». Многие обновленческие священнослужители скрывали свою юрисдикционную принадлежность, а некоторые шли и на прямое сотрудничество с оккупантами. Помимо многообразия юрисдикций, представленных в регионе, можно говорить и о расколе духовенства по вопросу сотрудничества с фашистами. Коллаборационисты были представлены священнослужителями всех разрешенных оккупантами юрисдикций, но, несмотря на это, не произошло формирования независимой профашистской юрисдикции. Большинство духовенства оставалось на старых конфессиональных позициях, нередко их скрывая. С партизанским подпольем были связаны священнослужители и миряне, принадлежавшие только к Патриаршей Церкви и обновленчеству. В населенных пунктах и местностях, оказавших серьезное сопротивление оккупантам, храмы не открывались.
После освобождения от фашистских захватчиков территории Ставрополья можно говорить о начале процессов церковного возрождения, связанных преимущественно с Патриаршей Церковью, а не просто религиозностью православного обряда. Государство было более заинтересовано в поддержке Церкви, имеющей многократно большее влияние на верующих, но не могло допустить дискредитации обновленчества, т. е. явления, возникшего на основе идеи полной поддержки советской власти.
Военные годы стали временем окончательного заката обновленчества на Ставрополье и Тереке. Причем это происходило не только в контексте общесоветского русла, но и со значительными местными особенностями. Обновленчество на Северном Кавказе, при слабой идеологической базе, до 1943–1944 гг. оставалось сильным как организация. Полный распад стал возможен только благодаря умелым действиям архиепископа Антония (Романовскому) по преодолению раскола и сдаче обновленческим митрополитом Василием Кожиным своих позиций. Одной из причин поворота верующих к Патриаршей Церкви стало совершение строго уставных богослужений без обновленческого литургического творчества, а также острая реакция ставропольского обновленческого духовенства на запрещение в служении всех обновленцев указом архиепископа Антония (Романовского), который в связи с юрисдикционными различиями не имел на это полномочий.
В Северной Осетии до 1944–1945 гг. пресекались попытки регистрации общин Патриаршей Церкви, которые после этого открывались только в местах компактного проживания славянского населения. В осетинских селениях православные приходы не открывались. Одной из причин сложившегося отношения республиканских органов государственной власти к юрисдикционной проблеме стал страх церковного возрождения на территориях компактного проживания осетинского населения, что могло нарушить основные принципы антирелигиозной политики советской власти в регионе.
Работа Уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви велась не только в направлении предотвращения возможного возрождения обновленчества на Северном Кавказе. Он был заинтересован в максимальной лояльности Патриаршей Церкви. Для этого он был вынужден создавать в Церкви прослойку зависимых от него священников и духовных чиновников, через которых можно было проводить свои решения в Церкви, а также получать необходимую для работы информацию.
После прекращения деятельности обновленческой религиозной организации отмечались пережитки обновленчества в церковной жизни некоторых приходов, а также отдельные попытки возрождения обновленчества, не увенчавшиеся успехом. Уполномоченные Совета по делам Русской Православной Церкви пытались с помощью священнослужителей, ранее отпадавших в обновленческий раскол, оказывать влияние на церковную жизнь Северного Кавказа. Проявлением этого вмешательства стала попытка оказания влияния на архиерейскую хиротонию иеромонаха Гермогена (Кожина Василия Ивановича). С помощью В. Кожина и некоторых бывших обновленцев уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви Н.А. Чудин надеялся создать в Ставропольской и Бакинской епархии сильную оппозицию архиепископу Антонию (Романовскому).
Изменение государственного курса в отношении Русской Православной Церкви на территории СССР в 1940-е гг. детерминировало эволюцию церковно-модернистских идей. Направление на умеренную религиозную политику советского государства сделало необходимым формирование единой религиозной организации, окормляющей большинство верующих страны. Это было продиктовано как внешней политикой СССР, так и необходимостью лишить немецко-фашистских оккупантов поддержки некоторыми верующими гражданами в 1941–1943 гг. Развитие модернистских тенденций в Русской Православной Церкви в 1940-1960-х гг. увенчалось формированием богословской концепции «христианского коммунизма» и расширением экуменической деятельности. Практически до конца советского периода феномен обновленчества существовал только как объект исследования историков и религиоведов.
Социальный взрыв рубежа 80-90-х гг. XX в., изменивший политический, экономический и социальный строй в нашей стране, породил спрос на новый виток церковного модернизма. Либеральная модель общественногосударственного устройства нуждается в религии, основанной на либеральных принципах, но имеющей достаточный исторический авторитет в глазах верующих. В 1990-е гг. появились отдельные церковные группы, деятельность которых строилась на идеях превращения Русской Православной Церкви в инструмент политики, упрощения православного богослужения и перевода его на русский язык, признания либеральных ценностей (вплоть до свободы абортов и ювенальной юстиции), ревизии святоотеческой литературы на предмет экстремизма и т. д. Все эти группы носят деструктивный характер и основаны на идее самоисключительности, имея мало общего с традиционным православием. К началу XXI в. большинство этих групп распалось или отошло от православия, создав свои раскольничьи деноминации и сектантские общины.
Приложения
Приложение № 1[602]
(ГАСК. Ф. 135. On. 64. Д. 659. Л. 6)
Циркулярно
Причту села Ладовской Балки.
Организуется Ставропольский Отдел Всероссийского Союза православного духовенства. Цель Союза соединенными усилиями добиться коренных реформ церковного строя. Широкое распространение соборного начала в епархиальном управлении и обеспечение принтов определенным жалованием стоит в числе важнейших задач Союза. Для организации Ставропольского Отдела Союза составлено временное бюро из священников: Н. Михайлова, Н. Яковлева, К. Ковалева и Г. Прелатова. В целях возможно широкой пропаганды и самозащиты членов Союза при бюро учреждается касса. Доход кассы составляют частные пожертвования и членские взносы: от священников 3 рубля, диаконов 2 руб. и псаломщиков 1 руб. Деньги будут расходоваться согласно письменным постановлениям бюро. Отчет по кассе имеет быть представлен первому собранию отдела. Организационное бюро приглашает священно церковнослужителей, сочувствующих идее Союза, прислать в бюро возможно скорее соответствующие заявления и членские взносы. По получении заявлений будет созвано в каком нибудь центральном пункте епархии общее собрание членов Союза. Лица, которые не будут лично присутствовать на собрании благоволят дать за себя письменные полномочия кому нибудь из членов Союза по своему усмотрению. Собрание обсудит современное положение Церкви и духовенства и выработает подробную программу действий. Желающие могут присылать теперь же в бюро свои соображения об устройстве Союза и его деятельности. Последние послужат бюро материалом при составлении докладов собранию отдела. 1906 г. января 5 дня.
Адрес бюро: Рагули Ставропольской губ. свящ. Н. Михайлову.
