Одной из мер государственной власти в отношении Православной Церкви стала практика изъятия церковных ценностей в 1922 г., а также сопровождающая ее агитационная кампания, направленная на раскол духовенства и верующих. В 20-30-е гг. мероприятия по изъятию церковного имущества проводились регулярно и были нацелены на все небогослужебное имущество: нехрамовые здания, колокола, ткани, мебель и т. д. Для 1930-х гг. характерны закрытия приходов с использованием храмовых зданий для культурных и хозяйственных целей. Антирелигиозная политика 20-30-х гг. сопровождалась местным экономическим умыслом в проводимых мероприятиях.
Реформирование системы епархиального управления обновленцами в 1922–1924 гг. сопровождалось, с одной стороны, нормализацией церковной жизни, ослабление административного давления со стороны органов государственной власти, с другой стороны, захватом приходов и коммерциализацией приходской деятельности. Церковная жизнь 20-30-х гг. на Ставрополье и Тереке характеризовалась борьбой общин различных юрисдикций между собой, а также стремлением к использованию во внутрицерковных конфликтах советского религиозного законодательства. Органы государственной власти на Ставрополье и Тереке, используя межъюрисдикционный конфликт для ослабления позиций Церкви в регионе, оказывали поддержку в рамках советского законодательства обновленческим приходам и общинам. В двухобщинных приходах получила распространение практика закрытия общины Патриаршей Церкви с передачей храма обновленцам.
С 1924 г. религиозная политика Северо-Кавказского края была направлена на взятие под полный контроль церковной жизни в регионе с помощью системы регистраций приходов в административном отделе НКЮ и обновленческих епархиальных управлениях, обязательного уведомления государственных органов о проводимых мероприятиях и совершенных требах, проведения организованной антирелигиозной пропаганды. В 1930-е гг. религиозная политика советской власти приобрела системный характер, основываясь на законодательстве 1929 г. В это время практически не делалось различий между юрисдикциями, а антицерковные мероприятия были построены на принципах местной экономической или общественно-политической выгоды.
Глава III
Деятельность обновленцев на Ставрополье и Тереке
3.1. Практика реализации обновленческих реформ в регионе в 20-е – первой половине 30-х гг. XX в.
В 1921–1922 гг. был взят курс на раскол Церкви, для чего планировалось привлечение просоветски и реформаторски настроенного духовенства. К этому времени окончательно сложился комплекс идей, направленных на реформирование церковной жизни. Реформа церковного управления заключалась в отмене института патриаршества, что неканонично (противоречит канонам и синодальная система 1721–1917 гг.), т. к. каждая Поместная Церковь должна иметь своего первого епископа. Хотя обновленцы старались придать видимость каноничности своей организации, формально выбирая первоиерарха. В сфере приходской жизни предусматривался широкий демократизм, заключающийся в выборе мирянами клира, свободном доступе мирян к пастырской должности, в том числе и женщин (в виде восстановления института диаконисе). При этом наиболее радикальные обновленцы предлагали ввести именно женское священство[456].
Литургическая реформа содержалась в переводе богослужебных текстов на русский и другие национальные языки. Это не противоречит каноническим нормам, но, как и некоторые другие нововведения (замена постоянных церковных хоров народным исполнением, упрощение богослужения и храмовой обстановки), сильно обедняет и примитивизирует православное богослужение, нанося непоправимый удар по православному искусству (не принося никакой практической пользы), лишая «содержание формы»[457]. Помимо этого предполагалось упразднение иконостаса (т. е. введение «открытого алтаря») с вынесением престола на середину храма, произнесение вслух евхаристического канона и тайных молитв, причащение с преподанием частицы прямо в руки, разрыв Таинств покаяния и евхаристии[458]. То есть предлагалось провести прямые литургические заимствования из католицизма.
По мнению М.И. Вострышева, обновленцы предлагали и наиболее последовательно проводили те реформы, которые позволяли им достигнуть верха иерархической лестницы. Для этого и были устранены препятствия в виде монашества, безбрачия для епископата и моногамии белого духовенства[459].
Наиболее активным сторонником проведения литургической реформы в Церкви стал бывший Владикавказский епископ Антонин (Грановский). Он первым ввел новшества в литургическую практику в подведомственном ему Заиконоспасском монастыре: вынесение престола из алтаря на середину храма, и совершение проскомидии там же; причащение с помощью специального пинцета. Сохранилась Антониновская литургия – перевод на русский язык чина древних литургий[460]. Вскоре епископ Антонин был запрещен в служении. Уже 17 ноября 1921 г. патриарх Тихон воспретил нововведения в литургическую практику и изменение обрядности[461]. В то же время Антонин был сторонником сохранения монашества и сильной власти предстоятеля Церкви.
На практике с инициированием раскола для органов государственной власти отпала необходимость реформирования церковной жизни. Важно было провести лишь те новшества, которые делали бы невозможным возвращение отпавшего в обновленчество духовенства из раскола: второбрачие духовенства и белый епископат. Основной задачей обновленцев стал захват максимально большего числа епархий в свои руки. Если на Тереке церковная жизнь практически сразу оказалась подчинена обновленцам в связи с переходом в обновленчество епископа Макария (Павлова), то на Ставрополье в 1922 г. возникла необходимость вытеснения из сферы церковного управления епископа Димитрия (Добросердова), настроенного строго в русле церковной политики патриарха Тихона. Он был назначен на Ставропольскую кафедру в 1921 г. после эмиграции временно управляющего Ставропольской епархией епископа Александровского Михаила (Космодемьянского). Несмотря на сдержанное отношение к изъятиям церковных ценностей в апреле-мае 1922 г., против него начались организованные действия обновленцев. Их не устраивала популярность владыки в глазах верующих, а также строго антиоб-новленческий настрой при гражданской лояльности советской власти. В результате епископ Димитрий покинул Северный Кавказ и переехал в Москву[462].
29 апреля 1923 г. открылся обновленческий Поместный собор[463], на котором присутствовало 476 участников, разделенных на несколько течений: «Живая церковь» (200 чел.), СОДАЦ (116 чел.), СЦВ (10 чел.), «умеренные тихоновцы» (66 чел.), религиозные анархисты[464]. Наличие всех течений обновленчества и канонического Патриаршего духовенства должно было стать символом «объединения церкви» и «каноничности» принятых на соборе решений. Это было необходимо для преодоления ментальных установок большинства верующих.
Собор отправил приветствия Правительству РСФСР и ВЦИКу, были приняты неканоничные решения о полной лояльности советской власти, лишении сана и монашества патриарха Тихона, введены женатый епископат, право на второбрачие и переход из черного духовенства в белое, трудовые монашеские коммуны, григорианский календарь, а также анафематствовованы лидеры зарубежного «карловацкого» раскола[465]. Интересно, что на соборе были приняты только те решения, которые были выгодны советскому партийному руководству. Постановления собора были донесены до патриарха.