Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Д. Бруно увидел смысл своей жизни в науке. Но почему в семнадцатилетнем возрасте (15 июня 1565 г.) он стал послушником, а через год монахом доминиканского монастыря в Неаполе? Таким было время. Чтобы стать учёным, молодым людям в это время всё ещё нередко приходилось облачаться в монашескую рясу. Отсюда не следует, что Д. Бруно горел желанием служить Богу. У А. Э. Штекли читаем: «Юноша носит доминиканскую сутану, но сердце его не принадлежит богу. Светские книги он читает куда с большей страстью, чем сочинения отцов церкви» (там же. С. 21).

Поиск смысла жизни дался Д. Бруно нелегко. Его одолевали мучительные сомнения в познаваемости мира, в способности человека постигать истину. Выручила история науки. Прекрасно эту ситуацию описал А. Э. Штекли: «Мысль человеческая, словно по лестнице, поднимается всё выше и выше в познании истины. Людям открываются всё новые и новые горизонты. А раз это так, то их стремления не направны! Вот в чём главная цель, красота и смысл жизни – в познании истины, в борьбе за её торжество! Джордано переживал необыкновенный подъём… Если в нём загорелся свет разума, то сколько мучений это стоило! Теперь единственная страсть всю жизнь будет владеть им – любовь к истине, страсть познания. Страсть познания не знает пресыщения. Неисчерпаемость абсолютной истины не пугает его. В самой этой неисчерпаемости бесконечный простор для непрестанного полёта мысли» (там же. С. 63–64).

В 28 лет, опасаясь суда инквизиции, Д. Бруно бежит из монастыря. Начинаются годы скитаний. Сначала он скрывается на севере Италии, а потом – в Швейцарии, Франции, Англии, Германии. Годы на чужбине, с одной стороны, принесли ему страдания (в Женеве, например, он оказался в тюрьме, а в Лондоне и Париже его травили перипатетики), а с другой, известность (так, во Франции он с блеском читал лекции в Сорбонне и даже давал уроки мнемоники самому королю Генриху III). В 1591 году Д. Бруно возвращается в Италию. В следующем году по доносу иуды Мочениго его заключают в тюрьму инквизиции. Ему 44 года. 17 февраля 1600 года инквизиторы сжигают его на костре. Он прожил 51 год.

В. И. Рутенбург включил в число титанов Возрождения Леонардо да Винчи, Альбрехта Дюрера, Мартина Лютера и Никколо Макьявелли (Рутенбург В. И. Титаны Возрождения. 2-е изд. СПб.: Наука, 1991), но в этом ряду несомненное место принадлежит и Джордано Бруно. Он был не меньшим энциклопедистом, чем Л. да Винчи.

В философии Д. Бруно влился в линию Демокрита-Эпикура-Лукреция, в физике он творчески объединил демокритовскую идею о множественности миров с коперниковским гелиоцентризмом, в психологии он достиг небывалых успехов в мнемонике, в культурологии он блестяще исследоваловал базовые категории духовной культуры – Бога, истины, красоты, добра, справедливости.

Д. Бруно был не только учёным-энциклопедистом, но и художником. Его комедия «Подсвечник», в частности, имела огромный успех на подмостках королевского театра в Париже. Её автор высмеивает в ней лженауку. Её жертва – Бартоломео. Этот герой настолько одержим идеей искусственного получения золота, что теряет сон и аппетит. Пока он возится с ретортами, его жена наставляет ему рога. Но его усилия тщетны. Дело кончается тем, что часть своих денег он спускает алхимику-шарлатану, а оставшуюся у него отнимают мошенники.

Д. Бруно жил в эпоху Возрождения – возрождения в Европе греко-римских культурных ценностей. Но на пути к их возрождению ещё очень крепко стояло невежество.

Люди, по Д. Бруно, всё время продвигаются в направлении от звериного состояния к человеческому. Своего прогресса они достигли благодаря их разуму. Именно он позволил им изобрести ремесла и искусства, создать науку и промышленность, глушить в себе низменные желания и страсти. Но люди при этом ещё очень далеки от времени, когда они всю свою жизнь подчинят разуму и сумеют построить подлинно справедливое общество.

Призывая к подчинению разуму, Д. Бруно вовсе не восхвалял образ мудреца, отрешённого от мира. Его идеалом был в конечном счёте не мудрец-отшельник, а человек-деятель, человек-борец, человек-энтузиаст, человек-герой. Этот идеал великий учёный и стремился реализовывать в собственной жизни. Он сумел приблизиться к нему максимально, ибо и жил как герой, и умер как герой, не изменив, как и Эпикур, своему высокому человеческому предназначению. Как и Эпикур, он нёс людям свет знания, свет науки, свет разума, свет истины. Почти восемь лет он просидел в тюрьме. Но инквизиторы не сломали его дух. Измене своим убеждениям он предпочёл костёр. До конца своих дней он остался верен лозунгу, сформулированному им в книге «О героическом энтузиазме»: «Лучше достойная и героическая смерть, чем недостойный и подлый триумф» (указ. соч. А. Э. Штекли. С. 218).

Вот как закончилась жизнь Джордано Бруно Ноланца: «Осуждённого прикрепили железной цепью к высокому столбу. Вплоть до последнего момента святые отцы разных орденов увещевали его покаяться. Однако ничто не поколебало непреклонности Ноланца. Язык в тисках, цепь вокруг тела, медленно разгорающийся хворост, книги, обречённые на сожжение. Но разве мысль человеческую этим остановишь? “Умственная сила никогда не успокоится, никогда не остановится на познанной истине, но всё время будет идти вперёд и дальше, к непознанной истине”. Он встретил смерть с редким мужеством. Умирающему в муках, ему протянули на длинном древке распятие – он сверкнул глазами и гневно отвернул лицо» (там же. С. 379–380).

Инквизиторы сожгли на костре своего злейшего врага. Но они не смогли сжечь все его книги. Критика религии, имеющаяся в них, и до сих пор поражают своей убийственной саркастичностью. Вот что, например, мы можем прочитать в его «Тайне Пегаса»: «Глупцы мира были творцами религии, обрядов, закона, веры, правил жизни. Величайшие ослы мира те, что, будучи лишены всякой мысли и знаний, далёкие от жизни и цивилизации, загнивают в вечном педантизме, реформируют по милости неба безрассудную и испорченную веру, лечат язвы прогнившей религии и, уничтожая злоупотребления предрассудков, снова заделывают прорехи в её одежде» (там же. С. 208).

Доставалось от Д. Бруно и прихожанам: «Молите же, молите господа, дорогие мои, чтобы он помог вам сделаться ослами, если вы ещё не ослы» (там же. С. 209).

Очень необычный путь к религиозному смыслу жизни совершил Пьер Тейяр де Шарден (1881–1955). Этот путь привёл его к трагедии. Ещё в детстве его постигло «разочарование в органическом» (Семёнова С. Г. Паломник в будущее. Пьер Тейяр де Шарден. СПб.: Русская христианская гуманитарная академия, 2009. С. 17). Разочарование состояло в осознании хрупкости и скоротечности жизни у любого существа. Вот почему «органическое», как думал юный Пьер, не может претендовать на положение твёрдой опоры – абсолюта. Вот почему он увидел этот абсолют в… камне. Камень – не хрупок и его существование не скоротечно.

В упомянутой книге С. Г. Семёновой читаем: «Пьер, кто не раз в классе на вопрос, о чём это он мечтает, отвечал: “О камнях”, – естественно тянулся к преподавателю физики, о. Декрибу. С ним в сопровождении нескольких товарищей он предавался своему любимому занятию: небольшим экспедициям по окрестным горам для наблюдения и изучения природы» (там же. С. 24).

Пьер родился в большой иезуитской семье (у него было 10 братьев и сестёр). С младенчества он впитал в себя естественность христианской веры. Вне этой веры он свою жизнь и не мог мыслить. Она вошла в него с молоком матери. Нет ничего удивительного в том, что, пройдя через несколько ступеней иезуитского образования, он принял в 30 лет священнический сан. Тем самым он принял для себя религиозный смысл жизни. Но пришёл он к нему далеко не сразу. Приблизительно до 30 лет он не знал, в чём именно должен состоять религиозный смысл его жизни. Он не знал, чего именно от него хочет Бог. Вступив в 20 лет в орден иезуитов «Общество Иисуса», созданный ещё в 1540 г. Игнатием Лойолой, он писал родителям: «Если бы вы знали, как я счастлив быть навсегда и целиком связанным с Орденом, особенно сейчас, когда его преследуют. Я сегодня молился за всех вас, и, конечно, Наш Господь не забудет всё, что вы сделали, чтобы облегчить реализацию моего призвания. Но помолитесь хорошенько за меня, чтобы я сумел быть на высоте того, что Бог хочет от меня» (там же. С. 31).

70
{"b":"874570","o":1}