Т. Мальтус писал: «Все народы, об истории которых имеются достоверные данные, были столь плодовиты, что увеличение их численности оказалось бы стремительным и непрерывным, если бы оно не задерживалось либо нехваткой средств существования, либо… болезнями, войнами, убийствами новорожденных или, наконец, добровольным воздержанием» (там же).

Как показало наше время, в мальтузианстве имеется рациональное зерно. Если ещё в XVIII в. население Земли не превышало 1 млрд., а к 1820 достигло лишь одного миллиарда, то в настоящее время оно перешагнуло через семимиллиардный рубеж. Если население нашей планеты будет увеличиваться в подобных темпах и дальше, то придётся всё чаще и чаще вспоминать о Т. Мальтусе.

Но не Т. Мальтусу обязан своим существованием социал-дарвинизм. Он обязан своим существованием Ч. Дарвину, хотя

Ч. Дарвин не имеет никакого отношения к социал-дарвинизму. Он вовсе не виноват в том, что категории, выработанные им на материале растений и животных, прямолинейно перенесли на людей. Кто это сделал?

В социал-дарвинизме сложилось три направления – расизм, прагматизм и неолиберализм.

Расистская мораль – двойная мораль. Одни народы она возвышает, а другие принижает. Так, евроцентрист-ская расовая этика благославляет презрение индоевропейцев к другим народам, объявляя их неполноценными. С этим презрением представители индоевропейцев скальпировали коренные народы Америки и загоняли их в резервации. С этим презрением британские и французские колонизаторы относились к порабощённым ими народам Африки и Азии. С этим презрением в ХХ веке Адольф Гитлер будет отдавать приказы об уничтожении людей, принадлежащих к неполноценным расам.

Расизм порождает две морали: одну – для своих и другую – для чужих. То, что считается предосудительным в отношении к своим (обман, грабёж, насилие и т. д.), в отношении к чужим выглядит вполне законным. В основе этой «законности» лежит анимализм: если низшие расы близки к животным, то можно ли по отношению к ним применять высокие нравственные категории – красоты, любви, справедливости и т. д.? Чего они в этом понимают? Чего, например, понимает в красоте какой-нибудь папуас?

Люсьен Леви-Брюль (1857–1939) в своих книгах («Мыслительные функции в низших обществах» (1910), «Первобытное мышление» (1922), «Примитивная душа» (1927) и «Примитивная мифология» (1935)) попытался теоретически обосновать необходимость двойной морали – для цивилизованных людей и для примитивных.

Законы логики, с точки зрения Л. Леви-Брюля, действуют лишь в сознании цивилизованных людей, тогда как примитивным народам присущ особый тип мышления, своеобразие которого состоит в его мистичности, пралогичности, подчинённости закону сопричастности и коллективности.

Мистичность первобытного мышления, по Л. Леви-Брюлю, состоит в установлении нереальных связей между предметами, пралогичность – в свободе от диктата логических законов (в частности, от закона противоречия), подчинённость закону сопричастности – в том, что первобытное мышление неоправданно переносит свойства одних предметов на другие, и, наконец, коллективность – в господстве у его носителей коллективных представлений над индивидуальными.

Как показали в дальнейшем критики Л. Леви-Брюля, все эти признаки «первобытного» мышления могут быть присущи и мышлению цивилизованного человека. Главная ошибка Л. Леви-Брюля проистекала из ложного постулата, состоящего в психологизации культурных особенностей нецивилизованных народов. Но ортодоксальные расисты делали упор на биологические отличия между народами, принадлежащими к разным расам.

Главный труд Жозефа Артюра Гобино (1816–1882) – «Опыт о неравенстве человеческих рас» (1853). Трудно поверить, что его написал утончённый французский аристократ, имеющий титул графа. Его вдохновила на написание этой книги далеко не благородная идея о том, что степень развития культуры у тех или иных народов определяется в первую очередь их расовыми (биологическими) особенностями. Книга Ж. А. Гобино получила шумную известность. Её стали называть евангелием расизма.

Низшей расой Ж. А. Гобино считал чёрную, а высшей – белую. На промежуточное положение между ними попала жёлтая раса. Но и внутри этих рас он выделял определённые расовые группировки. Так, среди белых он на первое место ставил арийцев (индоевропейцев), но и среди арийцев он обнаружил неравенство: самой развитой группой арийцев он считал, как ни странно, не своих предков – романцев, а германцев.

Ж. А. Гобино выделил десять цивилизаций, имевших место в истории человечества, но каждую из них, по его мнению, создавали белые. Вот список этих цивилизаций: индийская, египетская, ассирийская, греческая, китайская (её тоже основали белые!), римская, германская, аллеганская, мексиканская и перуанская. Все они были основаны белыми, а точнее индоевропейцами – в том числе египетская, китайская, мексиканская и т. п., население которых составляют жёлтые. Даже американские цивилизации (например, мексиканская), с его точки зрения, были основаны арийцами, которые оказались в Америке, как он утверждал, задолго до Х. Колумба.

С особым трепетом, по Ж. Гобино, мы должны относиться к германцам, поскольку им мы обязаны своими высшими достижениями. В частности, мы обязаны германцам тем, что они установили культурный центр в средневековой Европе во главе с Римом и образовали в ней целый ряд государств – в том числе и Русь «Без них (германцев-норманнов), – писал Ж. А. Гобино, – Россия не существовала бы» (Токарев С. А. История зарубежной этнографии. М.: Высшая школа, 1978. С. 173).

Но подвижническая деятельность германцев и арийцев в целом не прошла для них даром. Создавая другие цивилизации, они смешивались с другими расами и тем самым утрачивали свою расовую чистоту, что всё больше и больше приводило их к утрате первоначальной культуросозидающей энергии.

Расовое смешение, как предполагал Ж. А. Гобино, приведёт в будущем к утрате культуры вообще. Вот какая неутешительная картина жизни нас ожидает в будущем: «Нации – нет, стада человеческие, погружённые в угрюмую дремоту, – будут жить, оцепенелые в своём ничтожестве, как буйволы, жующие свою жвачку на стоячих лужах Понтийских болот» (там же. С. 173).

Но и это ещё не всё: придёт время, когда, как пишет Ж. А. Гобино, «земной шар, онемевший, будет уже без нас (т. е. без людей, без человечества, которое вымрет. – В. Д.) продолжать описывать свои бесстрастные круги в пространстве» (там же).

Оптимистически настроенные читатели Ж. А. Гобино, как например, немецкие нацисты, могли из подобных рассуждений сделать только один вывод: чтобы человечество не погибло, надо возродить расовую чистоту – если уж не всем германцам, то, по крайней мере, немцам, и, пока не поздно, создавать новую арийскую цивилизацию.

Людвиг Вольтман (1871–1907) – сын плотника, ставшего в дальнейшем владельцем мебельного магазина. Это позволило юному Людвигу получить университетское образование. Он изучал медицину и философию в Марбурге, Бонне, Мюнхене, Фрайбурге и Берлине. В 17 лет он объявил себя социал-демократом. Интерес к трудам К. Маркса и Ф. Энгельса он совмещал с изучением Платона, Аристотеля, Спинозы, И. Канта и других философов, но поворотным в его мировоззрении стало знакомство с эволюционной теорией Чарлза Дарвина.

Катехизисом социал-дарвинизма стала книга Л. Вольтмана «Политическая антропология. Исследование о влиянии эволюционной теории на учение о политическом развитии народов», которая появилась в начале ХХ века. Вот начало этой книги: «Биологическая история человеческих рас есть естественная и основная история государств. Вместо неё до сих пор, почти исключительно, развитие политических учреждений и идей делали самым односторонним образом предметом исторических исследований, забывая реальных людей, живые расы, семьи и индивидуумов, как органических творцов и носителей политической и духовной истории» (Авдеев В. Политическая антропология Людвига Вольтмана: http://www. metakultura. ru/vgora/ ezoter/woltman1. htm).