– А если убийца – Синтия? – предположил Сарате. – Она любила подругу, а та собралась замуж за другого. И Синтия решила не допустить этого брака.

– Я скажу тебе то же, что сказал мне ты, – неуверенно ответила Элена. – Убила с помощью червей? Неужели она стала бы так тщательно готовиться?

– Да, пожалуй. Мы сообщим Раулю, что знаем о его невесте и Синтии?

– Нет, пусть он сначала расскажет, что делал в пятницу.

Когда они вернулись, Рауль уже не казался агрессивным; теперь он выглядел подавленным и встревоженным.

– В пятницу я ничего не делал. Я остался дома.

– Ну надо же, – саркастически усмехнулась инспектор. – Мне показалось, что вы не из тех людей, кто часто ночует дома.

– В пятницу как раз ночевал.

– Вы смотрели телевизор? Заказывали пиццу?

– Нет, я не помню, чем занимался. Читал, слушал музыку…

Инспектор постоянно что-то записывала – ни Рауль, ни Сарате не знали что. На самом деле она не писала ничего важного, это был психологический прием: если делать заметки, допрашиваемый решит, что она знает больше, чем показывает, что он случайно сказал то, чего не должен был говорить.

– Давайте еще раз вспомним убийство Лары, сестры вашей невесты. Что вы об этом знаете?

– Ничего, ничего не знаю.

В голосе инспектора зазвучал металл:

– Однако в вашем компьютере есть папка со скриншотами статей.

Рауль понял, что положение ухудшается с каждой минутой. Пришло время говорить правду.

– Если честно, Сусана не хотела со мной это обсуждать. Но я мечтал стать кинорежиссером, мне пришло в голову, что мог бы получиться сценарий…

– Инспектор! – в дверь заглянула Ческа.

Инспектор и Сарате снова вышли. Ческа показала несколько изображений на планшете.

– Это с камеры наблюдения на площади Тирсо де Молины. Вот жених Сусаны, Рауль Гарседо. Это ночь с пятницы на субботу, три часа ровно.

Это был он, без всяких сомнений. Он шел по улице Министрилес, где жила его невеста.

– Ого! Похоже, он все-таки не остался дома. Подготовьте ордер. Рауля Гарседо мы задерживаем.

Малыш сидел на полу и разглядывал место укуса. Выглядело оно плохо. Кровь свернулась, а вокруг на весь подъем стопы расплылось темное пятно. Боль была дергающая, как от ритмичных ударов током.

При дневном свете сарай выглядел обитаемым. Белела стиральная машина, под длинной книжной полкой выстроились в ряд ящики. Мертвая собака с высунутым языком словно дразнилась. В ее тело упиралась лопата. Лопата.

Мальчик встал, взял ее. Ударил несколько раз в дверь. Лопата была тяжелая, лучше использовать ее как таран. От двери отлетела щепка и попала ему в глаз. Мальчик заморгал. В ярости ударил лопатой по двери еще несколько раз. Лопата вырвалась у него из рук и ударила по раненой ноге. Он упал и лежал, съежившись, прислонившись спиной к двери. Потер глаза, щепка никуда не делась, он почувствовал невыносимое жжение. И снова заплакал.

Надо было обследовать коробки, поискать какой-нибудь инструмент, который помог бы выбраться, но он устал, у него не было сил. В это время он обычно завтракал с мамой. Стакан молока и печенье. Чувство голода вдруг стало таким сильным, что затмило все остальные.

Он не мог полностью открыть левый глаз, он стал одноглазым, но не отрываясь смотрел на высокое окно, почти упирающееся в потолок. Ручки у окна не было, оно не открывалось, его сделали, только чтобы пропускать немного света. Снаружи была решетка, но если он разобьет стекло, то сможет позвать на помощь. Он подошел, хромая, к стиральной машине и потащил ее к стене, потом залез на нее. Но до окна не достал. Тогда он вытащил из одной картонной коробки несколько книг, толстых томов. Положил их на стиральную машину и взобрался на эту башню. Теперь он дотянулся до окна.

Он посмотрел вокруг – чем бы разбить стекло. Снял ботинок. Постучал каблуком, постучал носком, стучал изо всех сил, пока сверху на него не обрушился град осколков. Ему порезало руку, но больно не было. Он вытащил осколки, торчавшие в оконной раме, и ему наконец удалось схватиться за прутья решетки и подтянуться на руках вверх.

Он закричал – есть тут хоть кто-нибудь? Но перед глазами расстилалось бескрайнее поле. Он понял, что никого нет, что он здесь совсем один.

Он осторожно спустился с башни, потом со стиральной машины. В ноге, стоило на нее наступить, пульсировала боль. Хромая, он доковылял до того места, которое выбрал, чтобы сидеть и ждать.

Там он просидел несколько часов, не отрывая взгляда от собаки. Из раны у нее на голове вывалился мозг, похожий на боксерскую перчатку. Можно было бы накрыть труп одеялом, но ему не пришло в голову это сделать. Или не захотелось. Мертвая собака составляла ему компанию.

Он мечтал иметь собаку. Иногда, слыша ночью ее лай, он представлял, что это его собака.

Когда Рауля отправили в камеру обычного полицейского участка, в отделе началось второе совещание за день. Его отдадут под суд, если так решит инспектор Бланко.

– Итак, мы снова здесь. Буэндиа, полагаю, вскрытие больше ничего нового пока не дало? Уже известно, что было под ногтями?

– Данных пока нет.

– Что-нибудь еще?

– Ничего, кроме одной детали, которая, по-моему, не имеет большого значения. Уже пришли анализы, в организме Сусаны обнаружена большая доза диазепама.

Элена изумилась:

– Диазепам? Транквилизатор? Не понимаю, ее так жестоко убивают, но при этом дают диазепам, как будто хотят, чтобы она страдала и при этом не страдала. Ее сестре тоже давали диазепам или что-то аналогичное?

– Насколько мне известно, нет. Если только отчет не утерян. Что сказал жених жертвы? Вы заставили его признаться?

– Жених мало что говорит, в основном выкручивается. На самом деле я не думаю, что он имеет какое-либо отношение к убийству.

Такое откровение инспектора удивило всех.

– Он же был рядом с домом Сусаны примерно в то время, когда она исчезла, – напомнила Ческа.

– Да. И он солгал нам, что не выходил из дома. Кроме того, у него были постельные фотографии его невесты с Синтией. А еще все публикации об убийстве Лары.

– Почему же тогда вы уверяете, что это не он, инспектор? – Сарате впервые осмелился открыть рот на совещании. И тотчас пожалел, почувствовав на себе взгляды остальных. Но Элена ответила ему вполне спокойно:

– След в Ла-Кинта-де-Виста-Алегре. Ты обратил внимание на ноги Рауля?

Сарате должен был признать, что нет, не обратил. Такими вопросами она каждый раз заставала его врасплох, и он понимал, что совсем не так наблюдателен, как ему казалось.

– Размер не больше сорок третьего, а следы, которые мы нашли, – сорок пятого размера. Мы все решили, что Сусану тащил человек крупный. Она весила около пятидесяти килограммов, так что убийца, судя по глубине следов, должен, за вычетом груза, весить не менее ста. Так что продолжаем работать. Марьяхо, что еще в компьютере?

– Раулю нравятся лесбийские видео и фото. Ему мало фотографий невесты с подругой, он почти каждый день заходил на порносайты, и это был его любимый раздел.

– Как и у всех мужиков.

Мнения на этот счет разделились, но Буэндиа, Ордуньо и Сарате поддержали инспектора.

– А компьютер Сусаны?

– Есть одна папка, которую я еще не сумела открыть. У меня такое чувство, что девочка много чего поудаляла, так же как и с телефона.

– И из квартиры. Она сделала там генеральную уборку. Я никогда еще не видел такого обезличенного дома. – Сарате хотел показать инспектору, что и он кое-что замечает.