Отец подруги нёс меня на руках в дом, а я чувствовала его эрекцию. Физиология. Всего лишь…

Ужас!

Ох, нет, я верю! Верю, что у него это на самом деле просто физиология, иначе…Иначе можно съехать с катушек. Хотя я и так уже.

Что мне делать? Сбежать? Но Ясмина может понять причину.

Остаться? И видеть каждое утро как он плавает? И умирать от желания еще раз прикоснуться к его груди?

Какие у него руки! Красиво очерченные бицепсы, рельеф не перекачанный, именно такой как надо.

Стоп, Ева, стоп! Хватит! Нельзя! Табу! Этот мужчина не для тебя.

Закрываю глаза и опять погружаюсь в воспоминания о вчерашнем вечере. Взгляд Агдамова, такой… прожигающий, сочувствующий.

Врач действительно приехал, довольно быстро, меня осмотрели, дали рекомендации, я видела, что Адам волновался.

Я не должна называть его по имени, но не могу. Мне очень нравится его имя. Адам… Перекатывается во рту, на языке, оно словно поцелуй, нежный, сочный, поцелуй, которого у меня еще не было. Настоящий.

Всё, что было – не то, неправильное, мелкое.

Поцелуй Адама! Представляю, каким бы он был!

Ева, какая же ты дурочка!

Я думала об этом вчера, позабыв о том, что в комнате у камина со мной Ясмина и её отец. Когда поняла ход своих мыслей – щеки запекло.

– Ева, ты вся горишь, точно нет температуры? – Яся переживала за меня, так смотрела!

А я бросила быстрый взгляд на её отца и еще сильнее стушевалась, потому что он… он посмотрел на меня и ухмыльнулся, как будто знал о чем я думаю.

Боже, как мне было стыдно!

Я сказала подруге, что пойду спать, она принесла мне стакан горячего шоколада, села на кровать.

– Милая, мне так жаль, скажи, что с тобой всё в порядке? Я этого Громилу больше на порог не пущу!

– Все нормально, Ясь, только… Может быть мне и правда лучше домой? Твой папа приехал, я буду мешать.

– Кому? Папе? Да он даже ночевать не остался, уже укатил к своим… – Ясмина не произнесла то самое слово, но было понятно, к кому уехал Агдамов. А я почувствовала занозу в груди. Больно.

– Видишь? Он уехал, потому что я мешаю.

– Ой, Ева! Я бы тебе сказала почему он уехал! Точно не из-за тебя!

Ясмина пригубила шоколад из своей чашки, потом стёрла смешные усики.

– Ева, ты точно не мешаешь! Я еще раз у него спросила, и он сказал, что ты можешь остаться. Тем более завтра у нас первый рабочий день! Папиными молитвами! – Ясмина вздохнула и закатила глаза. – Но рано вставать не надо. Он сам нас отвезет, представит, всё покажет. Завтрак в девять утра, до девяти можешь еще искупаться в бассейне.

После ухода подруги я долго не могла уснуть. Мысль о том, где проводит ночь Агдамов колола острыми шипами прямо в сердце.

Я сама не понимала, почему меня так сильно волнует эта тема. Пыталась себя уговорить, что мне должно быть всё равно, что я вообще не должна смотреть и дышать в его сторону.

Но говорить легко, а вот сделать…

Сделать что-то со своей головой и мыслями оказалось очень сложно.

Проснулась, несмотря ни на что выспавшейся, отдохнувшей. Никаких следов вчерашнего недомогания.

Хорошо, что я посмотрела в окно и не пошла плавать! Мне было бы дико стыдно если бы я столкнулась с Агдамовым! Вдруг он подумал бы, что я за ним охочусь?

Мне очень хочется пить, и есть. Но я боюсь выходить из комнаты. Мне страшно, что я встречу там отца Ясмины. Я не хочу, чтобы он подумал, что я специально ищу этих встреч.

Я видела, что он уже закончил плавать, стояла у окна, прячась за занавеской, хотя понимала, что вряд ли он меня заметит. Но всё-таки…

Господи, мне, по ходу, точно надо домой. Это не дело так загоняться!

Быстро принимаю душ, собираюсь к завтраку. Пишу Ясе, которая пока не отвечает. Наверное, еще спит. Надо бы её разбудить, будильник она точно поставить забыла. Пока я в её доме – мне постоянно приходится с утра ломиться к ней в комнату.

Выхожу в коридор, не успеваю сделать шаг, как слышу низкий рокочущий голос.

– Доброе утро, Евангелина…

От неожиданности вскрикиваю, поворачиваюсь и падаю прямо в его объятия. Как по заказу!

И утопаю в глазах цвета дамасской стали…

Жуть. Кажется, я весь день краснею. Просто от воспоминаний. И от того, что именно вспоминаю. И от того, что заставляю себя не вспоминать. И вообще…

Есть день сурка, а у меня день стыда.

Яська еще смотрит так внимательно, словно пытается прочитать меня.

А я…

А у меня опять ладошки потеют, когда я думаю об утреннем столкновении с её отцом!

Зачем я только вышла из комнаты? Не могла еще подождать? Да, хотелось есть и пить. И Ясмина заранее предупредила, что завтрак ровно в девять.

Почему я такая невезучая?

Нужно было вылезти именно в этот момент, да еще и запнуться! Ноги у меня длинные, но я в общем, к этому привыкла, а к тому, что они на пустом месте заплетаются – нет.

Отец Ясмины смотрит так насмешливо, доброго утра желает и рекомендует быть осторожнее.

– Простите, простите, я… я случайно. – буквально отпрыгиваю от него в дверь впечатываясь.

– А я подумал специально, – ухмыляется, и видимо, видя ужас на моём лице, говорит, головой качая – я пошутил, Евангелина.

Имя моё произносит как-то безразлично, и смотрит… да просто смотрит! Смотрит как на подругу дочери, как на обычного человека любого смотрят. Без каки-то тайны мыслей, это очевидно. А то я ведь быстро себе надумаю!

– Если ты вниз, на завтрак, передай Ясе, что я скоро спущусь, и напомни, что мы едем в гольф-клуб.

– Да, хорошо.

Он проходит дальше, открывает дверь комнаты – это его спальня, она прямо в конце коридора. Ясмина мне говорила, что это комната отца.

Туда мне лучше не соваться. Да и я не собиралась.

После завтрака мы едем в гольф клуб. Я сразу надеваю форму, которую вчера принёс Адам Янович. Ясмина кобенится, но всё-таки тоже переодевается и сокрушается, что юбочка недостаточно пышная и короткая, и вообще…

– Фу, выглядим с тобой, как… как лохушки какие-то!

– Ты что? А мне так нравится! – я не шучу, и правда получаю удовольствие от внешнего вида, форма достаточно элегантная, юбочки в складочку, маечки поло с логотипом клуба – мячик и клюшка для гольфа, тут дизайнеры не стали особенно замарачиваться. Мне нравится, как вещи сидят и на мне, и на подруге, и сникерсы кожаные тоже очень удобные. Я все хотела себе такие купить, но никак не могла найти именно такие – чисто белые и из натуральной кожи.

Адам Янович привозит нас к клубу, высаживает, просит подождать пару минут, пока он будет парковаться. Я оглядываюсь. Тут все так красиво! Белоснежное здание клуба и изумрудные поля для гольфа.

Из здания вываливается стайка молодых людей, парни и пара девчонок, смеются, перебрасываются какими-то репликами, договариваются о новой встрече, я вижу, как ребята скользят по нам взглядами. Явно заинтересованными, потому что мы на самом деле хороши.

– О, свежее мясцо, да Игорь? – одна из девчонок говорит громко, не стесняясь нас. – Тебе везет, давай забьёмся, через сколько ты их уложишь?

Я в шоке. Ясмина, кажется тоже. Ну и, теперь алые маки на моих щеках уже не связанны с утренним фиаско с Агдамовым.

– Дин, базар фильтруй.

– Ах-ах! – блондинка Дина смеется, а вот зубы у неё не идеальные, и губы явно не свои.

Парень, которого она назвала Игорем, проходит мимо нас, осматривает как экспонаты с выставки.

Чувствую, как напрягается Ясмина. Мне-то, в общем, по барабану, что там говорит и думает эта золотая молодежь, но Яся одна из них, она не привыкла ни к униформе, ни к тому, что к ней отнесутся как к обслуге.

– Привет, девчонки, новенькие?

– Старенькие, – резко отвечает подруга, смотрит ему прямо в лицо. – А вот вас я тут раньше не замечала.

– Неужели? Странно. Я тут частый гость. С золотой картой. Героев надо знать в лицо, куколка.

– Героев тут не вижу. – выдаёт Ясмина.