ДЖОВАННИ

Джой медленно моргает — наверное, она меня не помнит.

Совершенно забыв о своей обычной плавной и кокетливой манере поведения, я шокировано выпаливаю первое, что приходит на ум:

— Я, кокетливый брат. А ты, Джей Лав?

Она прижимает ладони к щекам, как бы прячась, затем разводит указательный и средний пальцы, глядя на меня.

— Ты помнишь наши поп-стар имена?

Это мне надо спрятаться в пещере. Почему я вдруг стал неандертальцем? Прихожу в себя со смешком.

— Как я мог забыть, как вы двое заставляли нас смотреть на ваши танцы и песни? Как тебя звали, Фрэнки? А, точно. Стремная Сестра.

Словно генерал, возглавляющий нападение, она наступает на меня. О-о-о. Моя сестра переходит в режим атаки. Какой бы прекрасный период жизни она ни переживала в данный момент, гормоны у нее бьют ключом. На самом деле это типичное поведение Фрэнки Коста. Она яростно преданная и оберегающая.

Они придумывали танцы под популярные песни и заставляли нас смотреть их еще до того, как появились танцевальные сценки в социальных сетях. С шестью братьями у моей назойливой младшей сестры и ее свиты была своя аудитория.

По мере того как всплывают воспоминания, я вспоминаю, что Джой всегда носила солнцезащитные очки в форме сердца и исполняла песни и танцевала рядом с Фрэнки с уверенностью поп-звезды. В остальном она была тихой подругой. Не помнил ее имени, но, мне казалось, оно начиналось на «Дж», как и мое. Эта девчонка была помешана на мальчиках — однажды я застал ее шпионившей за мной в моей комнате.

Однако Джой не была и не является назойливой. Скорее, симпатичной. Стоя в нескольких шагах от Нико, который складывает коробки, я любуюсь ее плавными изгибами.

Фрэнки прищуривается на меня, как будто чувствует мои мысли. По общему признанию, у меня репутация очаровашки. Кокетки мирового класса. Мне бы хотелось не обращать на это внимания, но сейчас я не в своей тарелке, о чем свидетельствуют странные внутренние переживания и катастрофические перемены, когда я увидел новую девушку, а затем узнал, что она Джой Гловер.

То, как я прошел путь от востребованного фотографа, путешествующего по всему миру, до продавца пиццы в новой кофейне моей семьи, возможно, объясняется тем, что:

Я официально устал от женщин в большинстве крупных европейских городов.

В Монако у меня больше штрафов за превышение скорости, чем я могу сосчитать. К сожалению, я свободно владею только английским и итальянским языками.

Поддерживать свою репутацию в мире знаменитостей очень утомительно.

Поначалу мне не хотелось расставаться с быстротечной жизнью. Но если быть честным с самим собой, то уже какое-то время я чувствовал себя не в своей тарелке. С тех пор как моя фотография была расклеена по всем крупным городам, ко мне стало приковано гораздо больше внимания. Оказывается, я предпочитаю быть за объективом. Охваченный неуверенностью, втайне рад тому, что Томми настоял на том, чтобы я приехал в Хоук-Ридж-Холлоу. Это дало мне столь необходимую передышку от назойливого внимания.

Но я еще не готов признать это, потому что кто я такой, если не высокий, темноволосый красавчик-фотограф, за которым по всему миру бегают женщины?

Звонок входящего сообщения на моем телефоне прерывает чувство вины, обрушившееся на меня. Я проверяю сообщение от контактного лица в одной из компаний, работающих с люксовыми брендами, для которых я снимаю в Лондоне. И не отвечаю.

Обращаясь к Джой, Фрэнки говорит:

— Ты должна кое-что знать о моем брате Джио. Он ходячий, говорящий флирт. Это ничего не значит. — Чуть громче, вероятно, чтобы я наверняка услышал, она добавляет: — И я не потерплю, чтобы он флиртовал с моим любимым взрослым человеком женского пола — это Эмонд Джой, если тебе интересно. Джио — серийный любовник. Он — живое, дышащее клише плейбоя. Он не любит обязательств и не способен влюбиться. Ты предупреждена.

Уф. Мне говорили, что я очарователен, свободолюбив и кокетлив. Если бы у меня была своя личная страничка с отзывами в интернете, она включала бы все эти термины и пять звезд, но я не пытаюсь разбивать сердца.

Особенно не сейчас, потому что я чувствую себя подростком, который мгновенно влюбился.

Что-то в обвинениях Фрэнки заставляет меня хотеть доказать, что она не права в том, что мой флирт ничего не значит… и что я не способен влюбиться.

Возможно, я просто не встретил ту самую женщину…

Телефон Джой пищит, она проверяет его и спешит на улицу. Меня пробирает холодок, как будто девушка забирает с собой все тепло из помещения. Я смотрю, как она передает пожилой женщине ключи от машины, а потом возвращается, розовощекая от холода. Облегчение согревает меня.

Кто-то хлопает меня по затылку, и я вздрагиваю, представляя, что это Фрэнки.

— Хватит пялится в пространство, — говорит Томми.

— Он пялится не в пространство, — бормочет наша сестра, как будто уже раскусила меня.

Томми смотрит через столовую в сторону двери на Джой, которая вытряхивает снег со своих ботинок.

— Томми, помнишь мою подругу Джой? — говорит Фрэнки. — Хотя, наверное, нет. К тому времени ты уже съехал. Я наняла ее в помощь Джио за прилавком.

Небрежно одетая в джинсовую куртку поверх клетчатой фланелевой рубашки, леггинсы и рождественские носки, которые напоминают мне тапочки, которые носит Глория, Джой потирает руки. У меня перехватывает дыхание, как будто я вижу ее в первый раз заново.

Затем мой телефон подает звуковой сигнал, вырывая меня из этого момента. На этот раз от одной из француженок, которых я старался избегать. Европейские женщины либо любят меня, либо ненавидят. Середины нет, тем более что я входил и выходил из их жизни в одно мгновение. Оглядываясь назад, можно сказать, что Фрэнки и Нико не совсем ошиблись, считая меня кокеткой мирового класса… который, возможно, немного одинок.

Томми показывает на меня.

— Если он хочет работать здесь, то не может встречаться. Та сцена с тремя француженками была…

Я с досадой вскидываю руки.

— Это была не моя вина. В любом случае, я уже работаю здесь, и с чего это я не должен с кем-то встречаться?

Нико прикладывает ладони ко рту и объявляет:

— Внимание всем, для справки: Джованни Коста не женат.

— Это не помогает, — говорит Фрэнки.

Нико хихикает.

— Но это правда, мистер Одиночка ищет любовь.

Не обращая внимания на младшего брата, я снова поворачиваюсь к старшему и спрашиваю:

— Почему у тебя фартук перекручен?

Нико бормочет что-то о том, что Мерили куда-то запропастилась.

Прежде чем он успевает ответить, дети Фрэнки и Расти, Чарли и Стелла, подбегают к Джой.

— Тетя Эмонд Джой-Джой.

Она приветствует их, а затем Расти передает ей Рафаэля, которого она обнимает, заставляя того хихикать.

Мы вчетвером начинаем шепотом обсуждать мой статус свиданий, когда Бруно спускается из офиса наверху.

— Тебе лучше быть осторожным, Санта наблюдает за тобой, Джио, — поет он на мотив песни «Санта Клаус приезжает в город»⁸.

Дети смеются.

В комнату входит Глория, его помощница, в алой блузке, жемчуге, черно-белых узких брюках, на ногах — вязаные вручную тапочки с маленькими колокольчиками, которые звенят при каждом ее шаге. Эта обувь очень контрастирует с ее профессиональным внешним видом.

— Мне нравятся твои тапочки! — восклицает Джой, снимая напряжение между нами, братьями и сестрами.

Наша битва воль заканчивается напоминанием о необходимости вести себя наилучшим образом — в конце концов, это бизнес.

— Я что-то проголодалась, — говорит Фрэнки. — Мне нужен один из этих рогаликов. Может быть, два. С другой стороны я не могу есть так много, как раньше, теперь, когда ребенок такой большой. И так все время. Хочу есть, но не имею возможности впихнуть сюда больше. — Она похлопывает себя по животу. — Хочу спать, но не могу устроиться поудобнее, поэтому просто смотрю юридические драмы. В любом случае, я выношу приговор. Джой будет работать здесь. Джио будет вести себя хорошо. Все получится. — Она стучит воображаемым молоточком.