Что еще хуже, именно они рвали со мной.

Признаться, такой послужной список не очень-то тешит мое самолюбие. У меня, конечно, взрывная натура, но если моя лучшая подруга, искушенная жительница Нью-Йорка, переехавшая в суровые горы Монтаны, может меня терпеть, я считаю, что у меня все в хорошо. Вернее сносно. В смысле «О, нет, моя жизнь — сплошной беспорядок». Это иронично, поскольку все, что я когда-либо делала, это старалась быть ответственной и перестраховывалась.

Однако часто спрашиваю себя, может быть, у меня скверный характер, я людоед и не замечаю этого, или не знаю о каком-то другом фатальном недостатке, из-за которого я смотрю, как парни уходят из моей жизни. Но не в случае с Джорданом Джеймсом, который, возможно, бежал из страны под покровом темноты — если не считать обновления статуса в социальных сетях, он остается неразгаданной загадкой.

Мой телефон пикает входящим текстовым сообщением.

Фрэнки: Сколько еще ты собираешься заставлять меня ждать встречи с моим любимым взрослым человеком женского пола, не состоящем со мной в родстве?

Эмонд Джой²: Это очень специфично.

Фрэнки: Эмонд Джой Гловер, ты очень особенный человек.

Эмонд Джой: Я принимаю это как комплимент, Фрэнки Грин-атра.

Фрэнки: Давно меня так никто не называл. Уже улыбаюсь, потому что скоро увижу тебя. Я могу просто запеть, когда приедешь. Берегись, Хоук-Ридж-Холлоу, в город прибыла новая девушка!

Эмонд Джой: Ха-ха. Помнишь наши песенные и танцевальные номера? Мы были бы сенсациями социальных сетей, если бы они существовали в те времена.

Фрэнки: О, боже, да! От одной мысли о том, как мы отрывались, у меня разыгрался аппетит. Кстати, ты заходила в гастроном на Пятьдесят второй улице?

Эмонд Джой: А, так ты пользуешься моими услугами по доставке еды между штатами?

Фрэнки: Считай, что я твоя благотворительность. Это ведь твой конек, особенно в это время года?

Фрэнки, также являющаяся моим любимым взрослым человеком женского пола, не состоящем со мной в родстве, говорит о том, что, поскольку у меня нет собственной семьи, на Рождество я стараюсь помочь другим семьям и кошкам, нуждающимся в помощи. Мне всегда хотелось иметь котенка. Когда была ребенком, мама сказала, что это слишком большая ответственность. Когда стала взрослой, в квартире, где я жила после колледжа, было запрещено заводить домашних животных. Последние несколько лет я работала волонтером в приюте для животных «Ангельские ушки» в Нью-Йорке, чтобы получить возможность заботиться о котятах.

Сколько раз я подумывала о том, чтобы взять кошку домой? Все время.

Фрэнки: Это моя четвертая беременность. Можно было бы подумать, что мое тело уже привыкло к определенным желаниям, но каждый раз это что-то новое. Ты ведь взяла салат из копченой рыбы?

Эмонд Джой: Да, и он со льдом. И я уже говорила, что не несу ответственности, если он испортится.

Фрэнки: А как насчет рогаликов? Их ты тоже взяла?

Эмонд Джой: Да, поэтому я и арендовала грузовик.

Фрэнки: Ты лучшая!

Если бы только это было правдой. Мои щеки надуваются на долгом вдохе, когда я вынимаю нашу с Сэмпсоном Клеклером фотографию из деревянной рамки, которая стояла на моей прикроватной тумбочке. Бросив последний взгляд на нас двоих в вёсельной лодке посреди пруда перед «Лодочным домом» в Центральном парке, я разрываю снимок пополам. Сохраняю половину с собой, потому что сцена настолько красива, что могла бы стать обложкой книги. Я бы назвала ее «Женщина, отражающаяся в пруду» или как-нибудь еще, столь же пасторально, тонко драматично и дико романтично.

О, как я тоскую по романтике. Жажду своего «долго и счастливо». Когда мы были моложе, Фрэнки была романтиком в душе, но показывала всему миру свое нахальство, а я была безнадежным романтиком. Все еще остаюсь. Хотя именно она счастлива в браке.

Если бы только у меня были способности Сэмпсона, и я могла бы сделать так, чтобы воспоминания, которые мы разделили, исчезли.

И я не имею в виду, что у него были навыки призрака, как у Джордана Джеймса.

Сэмпсон — фокусник, и я думала, что он тот самый. Тот, за кого я выйду замуж и с кем разделю остаток своей кошачьей и рождественской жизни.

Моя глупая вера в истинную любовь и сердце, жаждущее счастливой жизни, похожи на две половинки фотографии. Разорванные пополам.

Три месяца назад, после выступления Сэмпсона, я встретилась с ним за кулисами, готовая рассыпаться в похвалах о том, каким захватывающим было его шоу и как оно понравилось зрителям. Он швырял вещи по комнате и хмурился.

Повернувшись ко мне, тот сказал:

— Хочешь увидеть еще один фокус? — Он провел пальцами по руке в классическом движении фокусника, а затем, не глядя на меня, добавил: — Пуф. Я одинок. И ты тоже.

Затем он ушел.

Я бросилась за ним, спрашивая, можем ли мы поговорить, но все, что получила, это то, что ему нужно сосредоточиться на своей карьере.

Вот так просто наши девятимесячные отношения закончились. С другой стороны, Сэмпсон не любил сыр, так что, возможно, этому не суждено было случиться. Хотя это лучше, чем быть одной.

Особенно на Рождество.

Не помогает и то, что он иногда пишет смс, в том числе недавно сказал мне, что я не найду никого лучше него.

Тьфу.

Но тихий голосок в моей голове шепчет: «А что, если он прав?».

Мой телефон звонит, испугав меня. Это снова Фрэнки.

— Эмонд Джой! Не могу дождаться встречи с тобой.

— Сообщения и звонок любимого взрослого человека женского пола, не состоящего со мной в родстве, за один день? Что это за магия? — Я тут же жалею, что использовал именно это слово.

— Сообщения и звонок за один час, — поправляет она, прежде чем прерваться, чтобы выступить посредником в том, что, похоже, может обернуться мировой войной между двумя малышами в ее доме. — Итак, помнишь те шоколадные печенья с орехами в пекарне «Левен», которое мы обычно покупали во время твоего обеденного перерыва?

Обычно я утверждаю, что грецким орехам не место в печенье, но те чудеса размером с ладонь, сделанные из масла и сахара, были исключением.

— У меня слюнки текут при одном только упоминании о них.

Маленький ребенок смеется на заднем плане, когда Фрэнки намекает:

— Ты могла бы купить себе такое ради старых времен. Подмигиваю, подмигиваю.

— Ха-ха. Ты имеешь в виду, купить тебе.

— Ну, по одному для каждой из нас. — Я слышу улыбку в ее голосе.

Борюсь со страстным желанием, хотя это не я беременна.

— Помнишь, как мне было плохо в прошлый раз, когда я ела что-то с глютеном?

— О-о-о. Прости. Мне так жаль. Забыла про твою аллергию.

— Технически, это называется чувствительностью к глютену. Но поверь, я бы тоже хотела об этом забыть. — Вздыхаю. — Только в качестве ностальгии по городу я все равно привезу тебе печенье, но на этом мои услуги по доставке еды заканчиваются, Фрэнки.

По крайней мере, пока она не родит ребенка. Тогда закажу поезд по доставке еды, и это здорово, потому что я буду рядом. Это настоящая дружба, когда ты везешь пластиковый контейнер с салатом из копченой рыбы, рогалики и печенье через полстраны.

Мы заканчиваем разговор, когда что-то на заднем плане издает громкий хлопок, похожий на взрыв воздушного шарика с водой. Подруга поспешно вешает трубку, говоря своим детям, что это игра не для помещения.

Напоминание об отличной еде, звук сирен, гудки такси и организованный городской хаос за окном заставляют меня преждевременно затосковать по Нью-Йорку — месту, где я выросла, где училась в колледже и получила свою первую профессиональную работу. Это единственный город, где я когда-либо жила и думала, что всегда буду называть его своим домом.