– И как вы это сделали? – спросила Нина. – Мечами и палками?

– Нет, конечно, – покачал головой Пашка. – Пошли бы они на нас, будь у нас мечи и боевые шесты! Пришлось поработать кулаками.

– И правильно! – оценила Нина. – Нечего на честных пацанов переть!

– Точно! – поддержал её Джавад.

Пашка украдкой взглянул на часы: не было ещё и двенадцати. Эта мысль обрадовала его. Неожиданно он осознал, что теперь всё закончилось. Сессия осталась позади, как и весь второй курс. И теперь перед ним раскинулись два месяца свободы. А свободу ценит каждый студент. Гуляй, рванина! Но гулять он будет потом. А сейчас он просто и без суеты посидит здесь, в уютном уголке, в кругу старых друзей.

Словом, начало у каникул было хорошее.

Эскалатор медленно поднимал своих пассажиров. Сверху он мог бы показаться диковинной разноцветной змеёй, неторопливо ползущей к выходу из своей норы. Был вечер, и поток людей казался бесконечным. Каждый ехал по своим делам и думал о чём-то своём. Кто-то был погружён в мрачные мысли оттого, что ему не удалось закончить дела на работе, и потому придётся заняться этим завтра с утра. Кто-то, напротив, думал о предстоящем отдыхе. Кто-то предвкушал свидание и рисовал в своих мечтах радостные картины встречи. Кто-то просто радовался жизни, потому что сейчас ехал в шумной и весёлой компании друзей.

Но один человек думал совершенно о другом. Подтянутый и крепкий мужчина, одетый в лёгкую тёмно-серую куртку, смотрел вверх, на проплывающие своды туннеля. Даже сейчас, в начале двадцать второго века, московское метро по-прежнему оставалось напоминанием о неповторимом стиле и творческом размахе русских строителей. Но теперь современность начала проникать и сюда. Она медленно, но верно вытесняла старое. Сначала предметы, потом устои, затем примется за воспоминания… И что же останется в результате?

Мужчина, поднимавшийся по эскалатору, работал в московской компании под названием «Щит», одной из самых известных и уважаемых компаний, занимающихся подготовкой телохранителей. Он был там инструктором по рукопашному бою. Однако мало кто знал о его прошлой жизни. Некогда он был Виталием Сергеевичем Елисеевым, капитаном спецназа Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба Российской Республики. Бывал на Юге, во владениях Халифата, на Ближнем Востоке, на Балканах… И везде воевал, хотя это не всегда называли войной. А потом в Россию пришли новые силы, и всё резко изменилось. И ему, и многим другим представителям его профессии не нашлось места при новых порядках. Именно тогда и началась жизнь Виталия Казакова.

«Счастливые люди, – подумал капитан, рассматривая спины едущих перед собой подростков, – и наивные. Едут по своим пустяковым делам и не знают, что творится вокруг. Не догадываются, что их ждёт впереди».

Казаков не любил обсуждать тему Июньской революции. Ни с коллегами по фирме, ни с узким кругом товарищей, ни даже с Ниной. Но сам он прекрасно знал, что случилось тогда. Клуб Единства долго готовился к этому шагу. В том спектакле всё было расписано заранее, и каждый блестяще исполнил свою роль.

До революции никто и не подозревал, насколько велико влияние Клуба на российское население. Это стало ясно, лишь когда многотысячные толпы заполонили центр Москвы, а войска, вызванные на подмогу правительству, целыми подразделениями начали переходить на сторону восставших.

Вдобавок Объединённые Силы Международного Союза любезно помогли революционному делу лучшими средствами блокировки связи и диверсиями. В результате многие подразделения, предназначенные для защиты режима, оказались в положении слепых котят, потому что не знали, как быть и что теперь делать. Начался всеобщий кавардак, под прикрытием которого революция шла всё дальше.

Правительству в то время мало кто сочувствовал. Всем казалось, что сейчас настанут свободные времена, без прежнего вранья и притеснений. Что Учение Единства обеспечит народу защиту от энергоударов. У многих людей в числе родных и близких были Восприимчивые, которым не давали возможности развивать свои способности. Порой это доставляло Восприимчивым страдания, а иногда даже приводило к смерти. Поэтому приход к власти Никитина, «умеренного», сторонника «человечной» политики по отношению к Восприимчивым, они восприняли с радостью. И никто не знал, какие последствия для наивных дураков будет иметь это так называемое Учение. Все попытки вразумить людей немедленно растворялись в выливаемых на Рахимова и его сподвижников потоках критики, разоблачений и проклятий. Ощущение близкой свободы и нежелание оставаться в дремучем и тираническом прошлом пьянило всем головы.

После Июньской революции новые хозяева всерьёз взялись за российскую армию. Слишком уж много там было недовольных революцией. Она подверглась сокращению и наводнению советниками из Объединённых Сил Международного Союза. Официально это, конечно же, именовалось обменом опытом. Как-никак, Россия стала кандидатом в члены Международного Союза и выразила готовность к мирному и военному сотрудничеству с ним. Но Казаков прекрасно понимал, что к чему. Не зря же они не только уменьшили армию, но и увеличили численность внутренних войск. И не зря легатов Международного Союза там было ещё больше, чем в армии. Насаждённая Клубом Единства власть стремилась создать себе опору из полицейских штыков.

Кое-кто из старой гвардии счёл за лучшее пойти на службу к новым правителям. Другие отошли от дел и решили начать новую жизнь. Те же, кто не захотел покоряться, вступили в борьбу. Именно этим Казаков и занимался последние десять лет.

Он всегда стремился трезво смотреть на вещи и понимал, что шансов на победу немного. С каждым годом влияние Клуба в России только усиливалось. Все партизанские базы, известные Казакову, уже давно были уничтожены, а отряды – разгромлены. Международный Союз бросил всю свою мощь, чтобы покончить с источниками нестабильности на обретённой территории. Он не пошёл на полномасштабную миротворческую кампанию, но охотно оказывал своим ставленникам техническую помощь. Наблюдательные спутники, самолёты, аэромобили, миниатюрные роботы-разведчики, новейшие сканеры – и это было далеко не всё, с чем пришлось столкнуться партизанам. Международный Союз время от времени проводил в России тайные спецмероприятия силами своих элитных подразделений. Партизан выслеживали, вычисляли и уничтожали, быстро и эффективно. Из тысяч бойцов Сопротивления, рассеявшихся по лесам, холмам, горам и болотам, не уцелел почти никто. Практически всех либо уничтожили на месте, либо отправили в тюрьмы и изоляционные лагеря.

Тем, кто продолжал своё дело в крупных городах, жилось не лучше. Здесь, особенно в центральных районах Москвы, действовали наблюдательные системы с программой автоматической идентификации личности. Здесь были полицейские патрули, которым не стоило попадаться на глаза. Здесь работала агентура РСБ, Республиканской Службы Безопасности, созданной через год после Июньской революции. И вся эта машина тоже была подчинена одной-единственной цели – найти и уничтожить угрозу системе.

Когда Казаков вышел на улицу, ему в лицо ударил злой холодный ветер, словно в подтверждение его мрачных мыслей. Мимо проходил полицейский патруль. Двое хорошо экипированных бойцов. Один был вооружён волновым излучателем, другой – укороченным автоматом, и оба были одеты в гибкую броню, которая почти не сковывала движений. Один мерил выходящих из метро людей равнодушно-пренебрежительным взглядом. Второй в этот момент смотрел в противоположном направлении, на струящийся поток машин. Оба стража порядка шли с поднятыми забралами шлемов и носили оружие на правом боку. Казаков машинально отметил, что при необходимости они замучаются вскидывать его к плечу и закрывать забрала. Очевидно, за последние годы эти края сделались настолько спокойными, что полиция стала считать оружие и шлемы церемониальными атрибутами, наподобие меховых шапок у британских гвардейцев.