– А теперь подумайте о том, что наш потенциал и сейчас продолжает расти. Это значит, что со временем число страдающих «перебоями» будет только увеличиваться. И хорошо, если это будет происходить постепенно, как сейчас.

Алистер нахмурился.

– Тогда придётся пересматривать сам вопрос о добровольности обучения Восприимчивых в общих школах. Придётся в обязательном порядке учить их, чтобы они хотя бы знали, как справиться со своей силой!

– Пока всё не так страшно, – сказала Эбби. – Уверена, что в Совете знают об этой проблеме. Если бы сейчас существовала какая-то угроза для Восприимчивых, они бы уже действовали. Но пока всё спокойно.

– Больше всех повезло Невусам, – заметил Алистер. – От нашей иерархии они не зависят, умеют обращаться с Основой и не страдают «перебоями»!

– Не скажите! – возразила Эбби. – «Перебоями» они действительно не страдают, зато в большей степени подвержены энергоударам и тотальному раку, особенно необученные Невусы. Хотя они в этом отношении и крепче обычных людей, но всё же не такие стойкие, как мы. А обученные Невусы, как и мы, также привязаны друг к другу и к Основе. И делать всё, что им заблагорассудится, они тоже не могут.

Так вот, Алистер. Владение Основой никому не достаётся просто так.

– Вы правы, Эбби. И кстати о владении Основой. На Тридцатилетии я слышал, что осенью в Новосибирске будет проходить конференция, посвящённая применению кеодлона.

– Да, будет, – подтвердила Эбби. – Хотите поехать?

– Был бы рад, – ответил Алистер. – Я ведь в своё время увлекался этой темой. С тех пор, конечно, много воды утекло, но я не прочь тряхнуть стариной.

Он говорил легко, точно плёл слова из нитей Основы. Наверное, сейчас никакой актёр бы с ним не сравнился.

– Давайте подумаем. Вообще-то, директор уже назначил меня представителем от нашего центра. Но если работы к началу осени будет не очень много, он может разрешить поехать и вам. Так что давайте подождём до начала сентября. Там посмотрим. Но о вашем пожелании я скажу.

– Спасибо, – поблагодарил Алистер.

Дойдя до входа в метро, Эбби остановилась.

– Ну что ж, Алистер, до завтра! Я ещё зайду в магазин, – с этими словами она указала на большую голографическую вывеску, сияющую в дальнем конце улицы. Вывеска переливалась всеми цветами радуги. Присмотревшись, Алистер прочёл надпись: «Микаэль». Это был известный производитель детских товаров. Когда-то и сам Алистер играл в его игрушки.

– В «Микаэль»? – удивился он.

– Завтра у моей дочки День Рождения, – пояснила Эбби с нежностью в голосе. – Она появилась на свет ровно на третий день после моего Дня Рождения. Такой подарок мне преподнесла! Хоть и с опозданием, а всё равно приятно! Кстати, Алистер, спасибо за конфеты! Очень вкусные и такие лёгкие, просто воздушные! – Эбби мечтательно улыбнулась.

– Пожалуйста, – расцвёл Алистер. За пару дней до Дня Рождения Эбби он заглянул в кондитерский магазин и выбрал их. Молодой человек не знал, какие конфеты она больше всего любит, и потому решил полагаться на своё чутьё. Он неторопливо окинул витрину взглядом и выбрал конфеты «Вершина». Конфеты были приготовлены из тёмного и белого шоколада в виде гор, покрытых снежными шапками. Эбби с удовольствием приняла этот подарок и даже поцеловала Алистера в щёку. Такая награда была для него лучше любых похвал. А сейчас ему было вдвойне приятно, что Эбби не разочаровалась в подарке.

– А как ваша дочь поздравила вас с Днём Рождения? – поинтересовался он.

– Прекрасно! – сказала Эбби. – В этот раз нарисовала карандашом мой портрет! Очень милый. Сразу видно – рука ребёнка!

– Ух ты!

– Это ещё что! – воодушевилась Эбби. – Год назад Стефани взяла плащ, оставшийся со школьного спектакля, и пририсовала к нему глаза и рот светящейся краской. А утром наведалась ко мне в комнату.

Алистер подавил смешок.

– Час ранний, стёкла, естественно, затемнены, – нарочито спокойно продолжала Эбби. – В общем, ещё темно в комнате. Я себе сплю, никого не трогаю. Тут Стефани теребит меня за плечо. Я открываю глаза и вижу это светящееся чудо, говорящее тоненьким голосочком: «С Днём Рождения, мамочка!».

– Творческий подход, – оценил Алистер, отсмеявшись. – И что было потом?

– Что потом? Два подарка, причитающихся дочке, пришлось отложить до Рождества. Правда, один она отыскала раньше.

– Умница. А сколько ей лет сейчас исполняется?

– Уже девять. Вот-вот пойдёт в нашу школу.

«Значит, её дочка тоже Восприимчивая» – догадался Алистер.

– Вы уже проверяли её Ка? – уточнил он.

– Да. И я сама его проверяла, и доктор Джелалл тоже. Когда речь идёт о родных и близких, лучше не полагаться только на свои ощущения. Как бы беспристрастно вы не подошли к оценке, ваша связь с ними всё равно может нарушить чёткое восприятие картины. Но это так, на будущее.

– Я всегда хотел, чтобы Восприимчивыми были мой младший брат Джимми и сестра Сара, – признался Алистер. – Я-то один Восприимчивый на всю семью. Была ещё двоюродная бабушка, но она уже умерла. Так что я сам начал наблюдение, но пока так и не преуспел.

– Тут как повезёт, – вздохнула Эбби. – Даже потомственными Восприимчивыми становятся не все. У смешанных пар они появляются на свет примерно в шестидесяти трёх процентах случаев. Нам с Жераром повезло. А если оба родителя являются Восприимчивыми, то их ребёнок становится таким же в девяноста четырёх процентах случаев. Но шесть процентов всё равно остаются.

Впрочем, Основа всё равно общая. Её принципы можно объяснить и обычному человеку. Даже если он примет только наши основные взгляды, это всё равно поможет ему в жизни.

– Это верно, – согласился Алистер. А сам незаметно вздохнул. Ну вот почему Эбби Лоран, прекрасная женщина, выдающаяся Восприимчивая, лучший врач Ка во всём Торонто, отдала своё сердце обычному человеку?! Так досадно! Но он напомнил себе, что значительная часть его близких – тоже обычные люди. Злиться совершенно не на кого, хоть и очень хочется. Злость появляется всегда, когда не оправдываются ожидания, но делу, как правило, не помогает. Помочь может только здравый смысл. Алистер решил посмотреть на дело трезво. Вряд ли из его увлечения Эбби что-нибудь выйдет, если у неё есть муж и дочь. Если бы у Алистера были жена и ребёнок, он бы не отказался от них лишь из-за молоденькой помощницы, снедаемой тайной страстью к нему.

И тут Эбби сказала:

– Кстати, сегодня в девять будет бильярдная дуэль между Мартином Ферро и Ричардом Эроном!

– Отлично! – обрадовался Алистер. – Думаю, Мартин расчихвостит британца на раз-два-три!

– Как говорят русские, не говори «гоп!», пока не перепрыгнешь! – предостерегла его Эбби.

– А что такое «гоп»? – не понял Алистер.

– Это возглас, который они издают, когда прыгают.

– Интересно! Надо как-нибудь попробовать!

В метро Алистер спускался уже в лучшем настроении. Разговор о предстоящем состязании немного развеял мрачные мысли. Помимо прочего, Алистеру было приятно, что Эбби разделяет его интерес к бильярду. И пусть всё складывается не столь радужно, как хотелось бы, у них всё равно находится, о чём поговорить по душам.

Основа позволяет видеть вещи совсем иначе, чем человеческие глаза. Чтобы это понять, достаточно посмотреть на кеодлон. На взгляд обычного человека он выглядит как лепёшечки шпинатного цвета, покрытые шёрсткой из таких же зеленоватых волосков. Именно так жителей кеодлонской колонии и называют по отдельности – лепёшки. Каждая лепёшка величиной примерно с монетку. Зрелище, конечно, милое, но не более того.

А вот старший Восприимчивый видит кеодлонские колонии совсем по-другому. Больше всего они похожи на соты, в которых, точно мёд, накоплена энергия. Кеодлон не только поглощает излучения больше, чем любые другие формы жизни, но при этом ещё и делает немалые энергетические запасы. Его колония переливается своими богатствами от нежно-белого до тёмно-фиолетового цвета и ещё множества других цветов, которые обычный человеческий глаз не в силах воспринять. Она словно предлагает Восприимчивому гостю разделить с ней накопленную силу. Впрочем, Эбби не исключала, что у кеодлона может быть и другое мнение на этот счёт.