— К тому самому, через которое мы проплывали на хлюпеньких лодочках? Лучше не надо.

— Да ладно тебе. Там, говорят, водится кракен. Вдруг мы его увидим?

— Ты серьезно?! — Петуния выпучила глаза. — Знай я это первого сентября, в жизни бы не села в ту лодку!

Тина снова рассмеялась и потащила подругу к воде. Но недалеко от берега Энди Джордан и Джеймс учили Розу летать на метле. Она сносно делала развороты из пике, чем начала бесить Петунию больше прежнего.

— Твои кузены, — заметила Тина.

— Ага, — кинула Питти.

Ей помахал только Энди, и она, смущаясь, помахала в ответ. Посмотрев на него, Джеймс таки соизволил кивнуть кузине. Роза притворялась, что перед ней никого нет.

— Пойдем, не будем им мешать. — И Петуния развернулась, не дойдя до компании добрых пятьдесят шагов.

Тина засеменила следом. Она никогда не допрашивала Петунию, а если и узнавала что-то, то всегда довольствовалась тем малым, что говорила подруга. Оттого, наверное, и Питти знала поразительно мало о семье Тины, но считала это справедливым.

Погуляв вокруг теплиц, девочки направились в замок, но в нескольких ярдах от них заметили, как из кривоватого каменного домика смотрителя леса выходит Альбус. Он петлял среди прогалин и луж с кусками нерастаявшего снега. Девочки решили его подождать. Поздоровавшись, они втроем направились ко внутреннему двору замка.

— Я от Хагрида. Тебе, кстати, привет, — кивнул Ал на кузину. Он был чем-то обеспокоен.

— Все хорошо? Хагрид заболел?

— Такой человек, как Хагрид, вряд ли умеет болеть. Нет, все нормально. С чего ты взяла? — Но Питти только пожала плечами. — Рад, что ты вышла погулять. Последний раз мы виделись на мой день рождения.

— У тебя был день рождения, а я не знала? — вмешалась Тина. Ал пожал плечами. — Когда?

— Четырнадцатого.

— В день матери, что ли?

Альбус опустил голову, пытаясь скрыть запылавшие румянцем щеки, а Петуния, заметив это, толкнула подругу в бок.

— Кстати, — решила сказать она, чтобы отвлечь кузена, — я совсем забыла поздравить маму.

— Хорошо. Если напишешь письмо, в пять часов я буду на третьем этаже протирать кубки. Наказание от любимого крестного.

— Что ты сделал?

— Полил антенницу простой водой, а она, оказывается, от этого растворяется. Растение жутко ценное. Я лишил школу целого состояния.

— Тогда кубки — не самое страшное наказание, — заметила Клементина.

Альбус лишь кивнул. Питти знала, что профессор Лонгботтом, друг дяди Гарри и по совместительству крестный Ала, серьезнее и не накажет. Он однозначно сделал это лишь чтобы не вызывать подозрений у дирекции.

Дойдя до статуй крылатых вепрей, Альбус вдруг остановился:

— Лучше нам разделиться. Не хочу, чтобы вы позорились, идя рядом со мной.

Девочки знали, что над Алом издеваются многие сокурсники, и потому погрустнели вместе с ним.

— Может, наоборот, зайдем все вместе? — предложила Тина пристыженно, будто в поведении других была виновата она.

— Нет. В гостиной Слизерина вы все равно мне не поможете. Так что не стоит обращать чей-то гнев еще и на вас.

Петунии было так больно это слушать. В отличие от кузена, ее в основном задирала парочка сокурсников в лице Джексона Харта и Аманды Флэтворфи. Альбус же был неугоден почти всей школе. И только потому, что все его родственники вот уже несколько поколений попадают в Гриффиндор. Тяжело быть белой вороной. Питти чувствовала себя такой дома, где теперь благодаря учебе будет находиться довольно редко. У брата же все было наоборот: большую часть года он проводил в постоянном напряжении, с перспективой получать относительный покой только на каникулах. И так будет последующие семь лет!

Во дворе появился Скорпиус Малфой. Его совершенно белые волосы были припрятаны под черной шапкой, а сутулую щуплую фигуру покрывала мантия глубокого изумрудного цвета, обшитая соболиным мехом. Несмотря на явную принадлежность к магической аристократии мальчика в Слизерине не любили едва ли не так же, как Альбуса.

— Привет, — робко поздоровался Скорпиус, дойдя до единственного друга и его компании. Все ответили тем же, Клементина даже улыбнулась. — Девочки, не видели Розу? Ее искала мадам Хуч.

— Она у Черного озера, учится пилотировать метлой, — горько ответила Питти.

— Я не пойду сообщать ей прекрасную новость, что бы она ни натворила, — сразу сказал Ал, глядя на друга.

— Как я понял, она просто должна была вернуть метлу еще полчаса назад. Я сам схожу к озеру. Удачи, девочки. А с тобой, Альбус, увидимся в пять.

— Мадам Хуч не дождется метлы. Он собирается сидеть там и смотреть на Розу битых три часа, — пояснил Ал, как только Скорпиус отошел на приличное расстояние.

— Скорпиуса тоже наказали? — спросила Тина.

— Нет, но он вознамерился мне помочь. Ладно, Пит, как напишешь письмо, ты знаешь, где меня искать.

— До встречи, — попрощались девочки с ним и зашли в замок первыми.

— Надеюсь, Свифт отдаст мои пергаменты.

— Сначала письмо маме напиши, капуша. — Тина легко шлепнула ее по плечу. — Я своей подарила кружку. Она меняет цвет, если в нее налить что-то горячее.

— У магглов тоже такие есть.

— Да что ты говоришь?! Интересно. А почему Альбус до сих пор отправляет сов вместо тебя? Вы же вроде решили эту проблему?

— Решили. Но нелюбовь к этим птицам у меня осталась.

— Ты странная. Совы же такие душки!

— Хищные птицы, — коротко ответила Петуния.

— Коты тоже хищные животные, но почему-то их все магглы заводят.

— У меня нет кота и никогда не было. — Питти пожала плечами и решила перевести тему: — Так не хочется писать письмо. У меня осталось последнее исправляющее перо, и то магия работает уже через раз.

— Выдохлось.

— Вам бы сюда бумагу и ручки, вот зажили бы!

— Еще чего тебе, мадам маггл? — усмехнулась Клементина совершенно беззлобно.

— Обычную почту.

— То есть, письма будут разносить люди?

— Да.

— Ни один волшебник не согласится на это. Да и что делать бедным совам?

— Ничего. Уверена, многие магглорожденные поддержали бы мою идею.

— Бунтарка ты, Питти, а еще не хочешь, чтобы я тебя так называла! — Тина все еще смеялась.

— Раз так, я устрою почтовую революцию.

— Если тебя исключат, я буду писать тебе каждую неделю!

— Только пожалуйста, хоть ты обойдись без сов.

Но спустя почти месяц почтовая революция так и не состоялась. Петуния совсем про нее забыла, полностью погруженная в учебу. Один раз на уроке чар у нее почти получилось заклинание Нокс: палочка мигнула голубым светом всего на мгновение. И это мгновение было прекрасно! Правда, радовалась только Питти. Профессор Флитвик лишь пожал куцыми плечами.

Незаметно подкралась заветная дата. Петуниин день рождения. Раньше она всегда мысленно говорила "наш", но впервые должна была отпраздновать именины одна. И это удручало.

Двадцать третье апреля выпало на понедельник, один из самых сложных дней в школе. Два совместных урока с Рейвенклоу, этими умниками, КоЗа, на котором девочка существовала лишь как ветошь, и единственная радость — история магии.

А еще, Питти просто не привыкла работать в свой день рождения. Она была уверена, что папа разрешил Магнолии не ходить сегодня в школу. Знание это сжимало ее сердечко раскаленными тисками. Обида и зависть смешались и переполняли ее.

На зельях под хихиканья рейвенкловцев Петуния успешно провалила приготовление отвара от фурункулов. Она перегрела стеклянную колбу, зелье начало расширяться, и емкость треснула, разлетевшись на осколки и даже задев лицо именинницы. Она чуть не заплакала, когда профессор Нотт, вполне, кстати, спокойно, попросил ее прибраться за собой. Однокурсники из Рейвенклоу смеялись уже в голос. Йенн Фредерикс — низенький блондин с вечно прищуренными глазами, начал умничать и выдавать варианты, что Петуния сделала не так. Сабрина Джонси, якобы читая книгу, игнорировала его нападки. Клементина зыркнула на мальчика, подошла к подруге и, сказав "Репаро", собрала осколки колбы воедино.