После этого признания начался форменный галдеж. Питти услышала, как мадам Хуч дает свисток и объявляет перерыв. Она не сразу уловила тот факт, что игра все это время официально не останавливалась. "Волшебники точно сумасшедшие" — Казалось, даже мысли заставляли чувствовать боль во всем теле. Но потом выяснилось, что ребра просто болят при каждом вдохе и выдохе. Петунии почудилось, что ее насадили на раскаленные вилы.

— Больно, — кое-как собрав силы, пожаловалась она.

— Нюня.

Этот голос Петуния узнала сразу. Роза Грейнджер-Уизли. И тут же, в ту самую секунду, как суетливая мадам Помфри, наконец, навела обезболивающие чары, Питти вспомнила, на каком ряду почувствовала подножку и полетела с лестницы.

— Она, — прошептала Питти, пытаясь вырвать безвольную правую руку из ладоней целительницы и указать на рыжую недокузину.

Роза отошла на шаг, уперевшись спиной в Джеймса, одетого в бордовую квиддичскую форму, который с таким же напугано-бледным лицом, что и у Альбуса со Скорпиусом, глядел на Петунию. На долю секунды девочку это даже позабавило: она нашла, что сблизит отдаляющихся братьев, для этого всего лишь пришлось сломать пару ребер.

— Девять, — сказала мадам Помфри недовольно, будто винила в чем-то больную, — девять ребер сломаны!

— Ну или девять, — закончила Петуния вслух свою мысль. Почему-то слишком многое ее в эти минуты пробивало на смех. Это начинало беспокоить. Боль отступала, давая силы на то, чтобы дышать и думать. Она попыталась сесть, но твердая рука целительницы остановила ее.

— Я еще не закончила. Не двигайтесь, а то отращу вам лишнего…

— О боже!

— Не тревожьтесь, тут хватит простого "Эпискей", — сказала мадам Помфри так, будто Питти должна была понимать, что это значит.

А затем она несколько раз произнесла это заклинание, направляя палочку на разные участки тела ученицы. Петуния слышала хруст, но под воздействием обезболивания не чувствовала решительно ничего. Кроме, разве что, отвращения. Звук был тошнотворный.

Мадам Хуч поспешила возобновить игру, пока дождь затих. Мячи и метлы вновь взлетели в воздух. Многие зрители вернулись на трибуны. Вокруг Петунии осталось человек десять, большая часть из ее Дома, а так же Скорпиус и Альбус. Джеймсу пришлось вернуться на поле. Ну и Роза, взявшаяся вдруг за плечо кузена, прожигала девочку васильковыми глазами.

Учителя, будто не видя переполоха, что-то обсуждали. Питти увидела, что профессор Лонгботтом взял Розу за плечи, будто боясь, что она сбежит. Но решительная девочка только краснела и трясла головой, явно не признавая свою вину. Она смотрела на Ала и что-то говорила, может быть, оправдывалась.

Откуда ни возьмись появился мальчик, встреченный Петунией в совятнике, Джордан. Он громко сказал:

— Просто проверьте ее палочку!

— Ну и пожалуйста! — вскричала Роза, резким рывком вытаскивая палочку из кармана мантии.

Петуния тем временем уже совсем оправилась и с помощью целительницы поднялась на ноги. Голова немного кружилась. В основном от осознания того, что за десять минут ей вылечили девять сломанных ребер, трещину в бедре, сотрясение и вывихнутую руку. "Все-таки магия чего-то да стоит!" — хотела сказать девочка вслух, но не решилась.

Она заметила, как недоуменные профессоры отпускают Розу, которая дерганной походкой возвращалась на трибуну, где ее ждала встревоженная Мари-Виктуар.

А Альбус и Скорпиус подошли к ней.

— Ты как? Досмотрим игру? — спросил кузен.

— Нет уж. Не обижайтесь, но я пойду.

— Я провожу ее, мадам Помфри, — вмешалась неожиданно возникшая староста, та самая, за которой Питти и хотела уйти, когда только собиралась это сделать.

— И я, — вклинилась Клементина.

— Хорошо, девочки. Мисс Дурсль, вы можете чувствовать слабость и головокружение пару дней, а так же кости могут ныть, будто ушибленные. Эти симптомы нормальны. Но если будет что-то кроме этого, живо летите ко мне в больничное крыло. А вы, девочки, проследите, чтобы мисс Дурсль выпила много чего-нибудь сладкого. И пускай поспит.

— Прослежу, — кивнула староста.

— Умница, мисс Свифт. А вы, мисс Дурсль, выше нос. Все обошлось! — И довольная собой мадам Помфри поспешила на первый ряд трибуны, чтобы досмотреть игру.

— Почему Розу отпустили? — спросила Петуния у кузена, когда женщина отошла.

— Ее палочку проверили. Она не ставила тебе подножку.

Питти не стала вдаваться в подробности, как это работает. И не стала говорить, что подножку можно поставить не только посредством волшебства, но и вполне себе физически, ведь Роза сидела не с краю. Только если она, перегнувшись через Мари-Виктуар и еще пару человек, попросила девочку, что сидела на последнем месте, сделать это. Петуния в такой расклад и сама не верила.

Видя, что кузина о чем-то задумалась, Ал добавил:

— Я был рядом. Роза была очень убедительна, а ведь я не склонен ей верить.

— В плане Розы он скептик, — поддакнул Скорпиус.

— Ладно. Оставайтесь, ребята. Я в надежных руках, — заверила Петуния мнущихся на месте мальчиков.

— Мы проведаем тебя завтра, — пообещал кузен.

— Кто вам разрешит?! — изумилась староста по фамилии Свифт.

— Нет, ну это безобразие! Я же не виноват, что Петуния не в Слизерине.

— Сплюнь, Поттер, — с улыбкой сказала староста. Но шутку никто не оценил, особенно Питти. Она обдала однокурсницу ледяным взглядом. — Простите…

Они попрощались и разошлись.

Не успели Свифт, Клементина и Петуния покинуть территорию поля, как услышали громкий рев толпы, кое-как перекрикиваемый звучным голосом комментатора:

— Присли поймал снитч! Присли поймал снитч! Двадцать — сто шестьдесят в пользу Гриффиндора! Гриффиндор победил!!!

— В правилах этой игры что-то не так, — не выдержала Петуния.

— Да? А по-моему, игра просто отличная! — отозвалась Клементина без обиды. — Следующая игра между нами и Рейвенклоу.

— У нас есть все шансы победить! — уверенно вставила староста, забыв, что должна поддерживать Петунию, и неистово потрясая кулаком. — Ой, прости. Не больно?

— Нет. Пошли уже.

Питти хотела поскорее оказаться в своей теплой постели.

______

* Около 3 метров

** В английском для обезличивания используют местоимение "it", которое у нас, к сожалению, переводится тоже как "он", если указываемый объект одушевленный (неодушевленный — "это"). Можно было бы написать "оно", но это слово у меня в голове сразу отсылает к ужастику С. Кинга.

Конечно же, Питти не пошла на игру между Хаффлпаффом и Рейвенклоу. Болеть за своих, что бы ни говорила Клементина, Петунии не хотелось. К тому же ни Ал, ни Скорп не выказали желания присутствовать на игре, и одной идти не было никакого желания. В итоге одноклассница, так яростно звавшая ее на квиддич, пошла с Триаль и остальными хаффлпаффцами.

Питти старалась учиться. И отвлекалась только на письма домой.

К концу ноября она окончательно возненавидела сов. И пергамент. И чернила за одно. Из-за последних пальцы девочки были черными, ведь прмходилось много конспектировать. Правда, пока конспекты мало помогали, ведь по предметам, где нужно было махать волшебной палочкой, у Петунии были сплошные незачеты.

Ее раздражало, или скорее обижало, что она не может спокойно поговорить с семьей. Услышать голос мамы, посекретничать с Мэгги и пожелать дедуле спокойной ночи… И вообще, она точно уяснила, что школы-интернаты — не ее тема. Только после попадания в Хогвартс Петуния начала чувствовать себя одинокой. И не потому, что лишилась друзей со старой школы. Их, по правде сказать, было не так уж много. Но по семье, особенно по дедуле и сестре, она скучала жутко.

Особенно тяжело было после падения с трибуны на квиддиче. Да, Петунию быстро вылечили, да, у нее ничего не болело, лишь пару раз приснились страшные сны, где она падала в пропасть, и да, после этого инцидента лестницу на трибуне укрепили и оснастили перилами (ведь Петуния слетела со ступеней именно по причине их отсутствия; так бы она докатилась по лестнице до самой земли, и, может быть, сразу бы сломала шею). Но позже девочка узнала, что глава Дома даже не написала оповестительное письмо ее родителям! Мол, зачем, если ученица цела, вполне здорова и даже палочку не повредила. Палочка ведь самое главное, напоминала себе Питти, закатывая глаза.