– Я тоже душевнобольной. Не стесняйся, – произнес наконец хозяин дома абсолютно спокойно. Алеста удивлённо захлопала глазами. О таких вещах люди обычно не говорят всем подряд. Уж тем более так просто. Это было очень и очень странно, но выбора не было. Лучше тут чем дома, в котором кто-то ходит.

– Ну если душа болеет, значит она есть. – отрывисто выдохнула Алеста попытавшись улыбнуться, то и дело озираясь на своды из красного кирпича.

– Интересная фраза. – проговорил он, – От кого ты так убегала?

– В моем доме… там кто-то ходит. Я слышала шаги. – затараторила Брук.

– Мне тоже часто так кажется, – склонил голову незнакомец, – Будто кто-то трогает меня за плечо во сне. Но когда я открываю глаза никого нет.

– Мне не показалось. Я видела в окне человека, -воскликнула перевозбужденная Алеста.

– И часто воры забравшиеся в дом смотрят в окно на хозяев, а не убегают боясь вызова полиции? – раздался насмешливый голос в темноте и Алеста вдруг поняла что и правда говорит какой то бред. Шум, шаги, человек в окне. Выглядит как галлюцинации наркомана. Стало как то неудобно.

– Садись, -кивнул тем временем парень на соседнее кресло. Брук неуверенно присела на и смогла разглядеть наконец своего ночного собеседника. Темно-русые растрёпанные волосы, бледная кожа, крупная родинка над левым уголком губ, широкие брови и карие шоколадные глаза. Глубокие. Пронзительные. Он выглядел каким-то уставшим и каким-то… отстраненным что ли.

– Ты та внучка Блаунтов, – проговорил он как утверждение.

– Алеста, – произнесла Брук, думая что странно должно быть знакомиться с соседями посреди ночи после того как сбежала из собственного дома в диком ужасе.

– Я Эсмонд Джефферсон, – ответил он.

– Только я не думаю что я их внучка. Они вероятно что-то перепутали, -сразу же поправила Алеста

– Считаешь старики страдали слабоумием? – блеснул карими глазами Эсмонд.

– Наверно, – пожала плечами Брук, -Но, не знаю.. можно ли так говорить, -замялась Алеста, думая что это будет не вежливо да еще и с незнакомцем. Дурной тон.

– Да назови их хоть дряхлыми проститутками, они от того не воскреснут и завещание не перепишут, – слабо усмехнулся Джефферсон.

Алеста смущенно опустила взгляд, чуть улыбнувшись. Ее поражала такая открытость со стороны незнакомого человека. Вот он то ее совсем не знал. Неужели не боялся показаться грубияном?

– Я хотела сказать что даже если они что и напутали. Я им очень благодарна, – улыбнулась Брук.

– Ты из Шотландии да? – вдруг произнёс Эсмонд

– Да, – удивилась Алеста, – А как…

– Ты так рычишь, что это не сложно, – перебил ее Джефферсон. Алеста отчего то не обиделась такой бестактности. Не чувствовалось что он говорил это со зла. По нему вообще не чувствовалась эмоция если честно.

– А почему ты сидишь тут один? – спросила Алеста

– Нас двое, – спокойно поправил Эсмонд. Да уж логика была железная. И не поспоришь

– А до этого?

– Мне так нравится. Можно подумать. Да и мне временами страшно дома, -без тени стеснения произнёс Джефферсон, чему Алеста вновь удивилась. Обычно парни не стремились о таком говорить. Всегда хорохорились и выставляли себя бесстрашными.

– Ты думаешь мне показалось, да? –вернулась к волнующей теме Брук озираясь на дом.

– Только ты знаешь что видела и слышала. Но подсознание паршивая штука, может не хило нагнуть, – проговорил он ровно, отчего Брук чуть успокоилась. Отлично. Она хотя бы не сумасшедшая. Ну правда. Она сильно устала, много спала, столько впечатлений. Ей просто показалось со страху вот и все.

– Наверно я просто надумала, – нервно улыбнулась Алеста.

– Я тоже боялся в детстве этого дома. Мама часто ходила к Доротис в гости и брала меня.

– И что тебя пугало? – с любопытством спросила Брук. Ей было интересно сойдутся ли их мысли на этот счет.

– Наверно сама обстановка. Но больше всего картины, я старался не смотреть на них когда ходил.

– Они как живые, -проговорила свои недавние мысли Алеста, думая что не она одна сочла их жуткими. Может имеет смысл снять их?

– Я говорил маме, но она сказала это потому что я болен. Вот и придумываю. Но я считаю больные люди гораздо шире видят этот мир, чем здоровые. У них очень узкие рамки, -проговорил Эсмонд, внимательно смотря на девушку, словно найдя в ней достойного собеседника.

– Люди просто бояться столкнуться с тем, чего не знают, -поддержала Алеста

– Люди ничего не знают, -усмехнулся Эсмонд. – Вся их жизнь сплошная иллюзия на стабильность. На деле им ничего не известно. И любой не ясный шум способен выбить их из колеи.

– Ты будешь сидеть всю ночь? – спросила Брук

– До рассвета, -ответил Эсмонд, -Ты хочешь со мной. Я вижу, – равнодушно добавил он.

– Если ты не против, – натянуто улыбнулась Алеста. Ей было неудобно навязываться в его маленький мир.

– Не против, -проговорил Эсмонд откинувшись на кресло.

Алеста этой ночью так и просидела до самого утра на веранде своего соседа в полном молчании. Поразительно, но сидеть в тишине с человеком, которого она знала от силы пару часов, было очень комфортно. Ей даже удалось подремать немного, хотя тревожные мысли о доме и гнали любой сон. Что же она видела? Что же она слышала? Неужели ей и правда, причудилось от усталости? Да, пожалуй, так она и будет думать. Ибо остальные варианты были попросту слишком жуткими и ужасными, чтобы взять их за правду. Алеста не хотела признавать, что кто-то действительно залез в дом. Ведь от этого у неё начисто отшибало чувство собственной безопасности. Кстати говоря, солнечная погода, видимо, закончилась на вчерашнем дне, и когда она открыла заспанные глаза в очередной раз, на улице уже моросил дождь. Брук поглубже вдохнула умопомрачительный свежий воздух, поёжившись. Все же было очень прохладно. Не став будить Эсмонда, который, итак, спал довольно беспокойно, Алеста тихо направилась к своему дому, когда часы на телефоне показывали шесть утра. На улице почти расцвело, хотя едва ли она это увидит за серыми тучами. Алеста шла к своему дому медленно. С опаской. Сердце вновь болезненно постукивало, но все же, утром он выглядел менее зловеще. Она не понимала собственных чувств. С одной стороны, ей ужасно хотелось вернуться, с другой стороны, она бы все отдала, лишь бы не заходить сейчас в эту огромную парадную. И знать. Знать, что три этажа, подвал, чердак и бог знает, что еще, могут быть и не совсем пустыми. Она может и не знать, что кто-то ходит в доме. Он ведь огромный. Да, возможно она не услышит, но она абсолютно точно почувствует. На этом и было решено. Да, страшно и тревожно от вчерашних событий. Но вполне адекватный страх перед собственной незащищенностью и огромным домом, это одно. Это нормально испытывать. Но если там до сих пор кто-то есть, она же должна это почуять. Буквально кожей. Это ощущение присутствия не спутать ни с каким другим. Даже с огромными страхом. Так что уверенно подняв голову, дабы не прятаться в песок при первом препятствии и сжав кулаки, Алеста двинулась вперед по ступенькам к массивной двери. Это ее дом. Как бы он там ей не достался. Сейчас это ее дом и она, черт возьми, не станет бояться там каждого шороха. Отворив тяжелую дверь, она оказалась в пустой парадной. Черт, неужели она оставила дом открытым на всю ночь? Да уж. Алеста замялась на входе. Ужасно хотелось выскользнуть обратно. Но это было не в ее характере. Она всегда преодолевала трудности, не сбегала. Все та же лестница, двери, мебель. Глубоко вдохнув, Алеста направилась прямиком в ванную комнату. Невозмутимо, спокойно умывшись, и посмотрев на себя в зеркало, Алеста вышла в коридор. Сердце стучало как бешенное, но Брук твердо решила проверить тут все с верху до низу. Пошла по всему первому этажу, осторожно ступая на поскрипывающий пол. Комната за комнатой оставались позади, с мысленно поставленной галочкой сверху. Столовая, оба туалета, гостиная, кухня. Всё было чисто. Брук шла по коридору намереваясь проверить и те комнаты, в которых пока не успела побывать. Открыв коричневую резную дверь она оказалась в бильярдном зале. Никого. Сразу же ответила Брук, подходя к массивному бильярдному столу из коричневого дерева. Провела рукой по бордовой бархатной ткани. Приятно на ощупь, – подумала она. Тут тоже была стена, состоящая из коричневых книжных стеллажей. Так, между двумя шкафами, была прорезь для окна в виде прямоугольника с закругленным вверху краем. На импровизированном подоконнике стоял большой золотистый патефон. У противоположной стены было три крупных окна, занавешенные желтыми шторами. Возле них стояли два кожаных кресла и стол. Две люстры, Узорчатый коричневый потолок. На нем были вырезаны какие то квадраты, или , нечто похожее. Пол был полностью покрыт бледно зеленым ковром с различными рисунками цветов. В комнате также был камин, а над ним висела огромная картина, на которой Алеста задержала долгий взгляд. Это была ни какая-то архитектура, или пейзажи. Таких картин тут было много. Это был портрет. Портрет женщины. Алеста подошла чуть ближе, оперевшись на бильярдный стол, она оказалась прямо напротив золотистой рамы. Женщина с темными волосами, уложенными сзади в аккуратную прическу, была изображена примерно до пояса. Украшение в виде ободка из белых цветов на голове. Длинные, тяжелые серьги. Жемчужное колье в две нити с крупным драгоценным камнем посередине. Белое, нарядное платье с кружевными оборками и широкими руками. Она было повернута чуть боком, но взгляд ее пронзительных зелёных глаз, все равно, смотрел точно прямо. Точно на Алесту. От этого взгляда по коже побежали мурашки. Нет, женщина была потрясающей красоты. Утонченная, нежная. Все воспитание было видно буквально в простой позе. Но отчего то, она вызывала тревогу, и казалось жуткой. Вероятно, потому что она уже мертва, – успокоила себя Алеста. Ведь она понимала, что девушка когда то жила здесь, ходила, спала и пользовалась этими предметами. А сейчас ее нет. Именно это и вызывает эту жуть. Как и все старинное, и не из нашего времени. Да, и это магия фотографий и портретов. Взгляд всегда будто направлен на тебя. Уж кому как не Брук, это знать. Не нужно надумывать себе лишнего. Это просто портрет. С просто девушкой. Которой уже нет. Вот и все. Ничего мистического в этом нет. Алеста была твердо убеждена, что бояться стоит только живых. Посмотрев на картину еще немного Алеста двинулась дальше, мельком заглянув в два кабинета, просто чтобы убедиться, что там тоже никого нет. На подробную экскурсию она была пока не настроена. Да и решила узнавать по несколько комнат в день, чтобы не перенасыщаться и продлить себе интересное занятие. Так, она осмотрела ванные комнаты, спальни бывших служанок и домоправительницы, и обе спальни бывших хозяев, не забыв заглянуть и в гардеробные. Правда, там она совсем не захотела задерживаться, ибо как то не ожидала, что они будут полны старинных вещей, головных уборов, обуви и прочего. Как то было неприятно оказаться среди чужого гардероба. Ощущение будто не у себя дома. И не у себя во времени. Надо как то добраться, упаковать это добро в коробки и разместить в подвале, -подумала она, быстро закрыв дверь, когда в нос ударил аромат старых вещей. Но это будет не сегодня. Надо успокоиться, обжиться и вот тогда она возьмется тут за каждую комнату. Ведь это ее дом и жить ей в нем еще очень долго. Она замялась у лестницы, ведущий на третий этаж. Она там вообще ни разу не была. Да и вчерашний шум не давал покоя. Откинув все сомненья, она ступила на бордовые ступеньки. Ей просто показалось. Просто показалось, вот и все. Вот он третий этаж. Те же обои, светильник, картины и двери. Ничего необычного. Быстро заглянув в две первые комнаты, она отметила, что они были пусты. И по-моему, принадлежали раньше няням. Были простоваты, и в принципе, одинаковыми. Было видно, что ими, как в принципе, и третьим этажом, давно не пользовались. Все было такое брошенное что ли. Не жилое. Невозможно описать эти ощущения. Но тут словно все застыло в другом времени, когда эти комнаты занимали люди. Наверно, это было порядка 70 лет назад. Если верить в историю про дочь. Да и род, который тут жил все это время, вообще по-моему, не стремился что-то менять в интерьере. Так что, скорее всего, примерно так эта комната выглядела в год постройки. Жуть. С этими мыслями Алеста и закрыла дверь. Нет. К третьему этажу она пока не готова. Осмотрев две ванные она пошла к выделяющейся из всех двери. Она была шире и сделана из такого прозрачного стекла с красивой деревянной отделкой по краям. Открыв ее Брук сразу поняла, что находится в той самой комнате для занятий. Она была очень просторная и невероятно светлая. Если открыть темно синие шторы на трех окнах, с одной стороны и одном большом, с другой. Брук отчего-то прошла вглубь, решив исследовать ее чуть внимательней. Что то здесь ее очень привлекало. Большой дубовый стол, с тремя синими бархатными стульями. Подсвечник посередине стола. Алеста подошла ближе, невесомо дотронувшись до подтекшего воска, словно прикасаясь к какой-то истории. Истории в общем и одной семьи одновременно. И правда, давно этой комнатой не пользовались. Да, на стенах висели электрические светильники, которые заменили по всему дому. Это да. Но все же эти подсвечники, которые также стояли на маленькой тумбочке от большого прямоугольного зеркала в коричневой оправе перетягивали на себя гораздо больше внимания. Также в комнате была широкая доска, мелки и большой, черный рояль, что стоял у широкого окна. В комнате висели два больших портрета. На них были изображены маленькие девочки. Каждой лет по 13 на вид. Милые, красивые. С идеальными шоколадными локонами и такими же глазами. Белые платьица и белые туфельки с каблучками. Они выглядели мило, пусть и смотрели вновь, прямо на тебя. Это феномен всех фотографий,– напомнила себе Алеста, когда вновь начала загонять себя мыслями о картинах, что подглядывают за ней. Мельком осмотрев еще две детские, Алеста замерла посреди коридора. Детские, отчего то показались ей самыми жуткими из всех комнат. Эти кроватки, большие кукольные домики, игрушки, фотографии. Бесконечное количество всяких рисунков и записей чуть корявым детским почерком. Все это было как-то слишком. На чердак Алеста идти не решилась. Она поднялась по лестнице, но дверь открыть не решилась. Да и смотря на эту пылищу, было трудно поверить ,что туда кто-то заходил в последние пару лет. Так что, развернувшись, она поспешила вниз. Решила, что столкнуться буквально со сгустком старины в этом доме, она не готова. Ведь там, вероятно, много вещей, что хозяева посчитали старомодными или не нужными. Там наверняка, пыль, темень и жуть. Нет. Не сегодня. На сердце немного полегчало. Она бродила по дому уже час, осмотрев его весь и никого так и не встретила. Даже намека на посторонние присутствие. Вообще ничего. Стало быть ей показалось всё-таки. На этом Брук и решила, отправившись на кухню, дабы порадовать свой желудок хоть какой то едой. Пожарив яичницу с беконом и сделав пару сэндвичей, она решила, что отлично позавтракает и за маленьким столиком в кухне. Зачем идти в столовую? Она ведь одна. Пережевывая пищу она разблокировала телефон. Было начало восьмого. Ужасно хотелось спать, но она решила восстановить свой режим и потерпеть, по крайней мере, часов до девяти. Вот потом она ляжет и хорошенько выспится. Ибо спать надо ночью, а не днем. Откусив еще один кусок, она чуть не поперхнулась от резкого звонка телефона. Черт, нужно уже сменить этот идиотский рингтон, пронеслось в голове.