Литмир - Электронная Библиотека

Это было неожиданно, так что я даже затаила дыхание и от этого чихнула. Кирилл рассмеялся.

— Это значит точно потанцуешь?

Ну, вообще я собиралась уходить домой. Появился повод остаться. Я даже забыла про Киру, про ее выходки и ответила Кириллу:

— Потанцую.

Не знаю, сколько мы сидели и тихо ждали подходящей мелодии, кажется, очень долго, но когда заиграл медленный танец, все ускорилось, и я как будто стала смотреть на себя со стороны. Вот он встаёт и даёт мне руку, я протягиваю левую руку без красного пятна, и это выходит нелепо. Мы проходим к центру зала, я кладу одну руку на его плечо, вторую в его ладонь, он обхватывает меня за талию – и начинается наш танец.

И это мучительно-приятно. Мучительно, потому что трудно стоять так близко к нему и владеть собой, в голове ни одной мысли, а сердце зажигает танго. И всё это под медленную романтическую музыку. И приятно, потому что это лучший момент за день, за месяц, за все годы дружбы с Кириллом… И он скоро закончится. Он останавливается, отпускает мою руку и говорит:

— Спасибо за танец.

А я не успеваю ничего ответить, так и стою посередине комнаты, а он уходит, и выражение лица у него такое непонятное, как будто…не знаю: как будто он чем-то огорчён.

Ко мне подходит Кира.

— Молодец, вот так с ними и надо, если хочешь добиться своего, это же ты его пригласила? — говорит она.

Надо было что-то ответить. Что это он пригласил меня? Что это просто танец?

— Спасибо, — говорю я,— мне, наверное, пора домой.

Кира меняется в лице, велит жестом выключить музыку, в зале становится тихо, все смотрят на нас.

— А ты зачем подарок свой принесла? Денег нет, чтоб в конверт положить? — она начинает смеяться и сквозь хохот продолжает: — Ладно, прощаю, у дочки учительницы, наверное, средств немного.

Кира бесстыдно издевается, за ее спиной раздаётся ещё несколько смешков.

Я молча поворачиваюсь к ней спиной и иду к выходу.

Кира кричит:

—Уйдешь и даже с Кириллом не попрощаешься?

Тут я слышу голос Кирилла, он орет «Перестань», я оборачиваюсь.

Он держит Киру за локоть и смотрит на неё, как будто готов ударить. Затем отпускает ее и говорит:

— Зря я сюда пришёл.

Подходит ко мне. И мы уходим.

На улице он предлагает вместе поехать домой на такси.

— Да, буду рада, — улыбаюсь я и чувствую, как весь неприятный вечер остаётся где-то позади. Больше не хочется вспоминать и говорить о Кире.

В такси мы едем молча, а когда выходим из машины, я говорю ему «спасибо».

Наверное, он думает, что это я благодарю его за оплаченный проезд. А на самом деле я благодарю его за то, что он заступился за меня и не оставил одну. Может, моя первая любовь — не такая уж и иллюзия, как я думала раньше?

Глава 11

После того дня Кира делает вид, что не знает меня, я рада, дружить с ней мне больше не хочется. А Рита постоянно твердит: «Я же предупреждала»! Кирилл тоже изменился: стал писать мне в соцсетях, утром часто ждет меня, хотя по пути нам только пара километров — а дальше разные автобусы: один вёз его в «Лицей», а другой – меня в обычную школу. Иногда нас сопровождала моя мама, но обычно она выходит задолго до меня. Она любит приходить в школу заранее. Наверное, намывает доску и раскладывает тетрадки.

Теперь вечерами на экране моего телефона вспыхивали попеременно сообщения то от Глеба, то от Кирилла. Странно, я относилась к этому спокойно. Хотя раньше до потолка прыгала от переписки с Кириллом. Не знаю, в чем дело. Может, просто наступила зима, и я впадаю в спячку. Меня что-то тревожит, но я не могу понять, что именно: как будто что-то жужжит в темноте, а ты не можешь определить, откуда звук: то ли холодильник, то ли муха, то ли в ушах звенит. Вот так и у меня: то ли это экзамены меня беспокоят, страшное ЕГЭ, до которых полгода, а я натаскана только на математику, благодаря вечернему ритуалу мамы. Каждый день она заставляет прорешивать меня один вариант, как будто от этого зависит вся моя жизнь, а я из-за подготовки к новогоднему концерту так устаю, что цифры расплываются, убегают, не хотят складываться.

— Сосредоточься! Очнись, Полина!

И я просыпаюсь на несколько часов.

Кажется, не сплю я только на танцах. Странно, все уже отработано, каждое движение на автомате, и все равно каждый раз танцуешь как будто в первый раз, никогда не надоедает. Иногда мне даже хочется превратиться в балерину из маленькой шкатулки, которую заводишь, и она может танцевать хоть целый день.

То ли это беспокоит меня мой снова начавшийся атопический дерматит. Рука стала красной, я каждый день вечером мажу ее гормональным кремом, надеясь, что под утро она станет обычной, но утром она такая же — красная, потрескавшаяся кожа чешется и не даёт покоя. Я замазываю руку тональным кремом, который взяла у мамы. Боюсь, что Елена Сергеевна заметит и не разрешит выступать на концерте, странные, конечно, мысли, Елена Сергеевна скорее придумала бы для меня какой-то костюм, в котором не будет видно моей красной руки, но я все равно почему-то боюсь. Танцоры — это артисты, а артисты должны быть красивые, а не с красными руками. Надо бы сходить к врачу, но там постоянно выписывают противоаллергические капли, а они мне никогда не помогали.

Ближе к новогодним праздникам моя хандра проходит. Концерт станцован на отлично, зал восторженно аплодирует. Дома маленькая настоящая елка, украшенная старой бабушкиной мишурой и стеклянными игрушками, которые, наверное, даже старше меня. Решать варианты ЕГЭ рядом с елкой не так грустно.

Мы с Ритой вечерами гуляем, правда, только по нашему району, мне нравится смотреть на окна домов: у кого-то темно, где-то светятся разноцветные огоньки, а где-то обычный свет. В воздухе чувствуется приближение Нового года. Мне даже кажется, что повсюду пахнет мандаринами.

Новый год мы встречаем дома по-семейному. Бабушка, я и мама. Первый раз без дедушки. Грустно осознавать, что вся моя родная кровь — вот эти два человека и больше никого в целом мире. Я мысленно обещаю себе в новом году никогда с ними не ссориться. Еще есть где-то отец, но он для меня родным уже никогда не станет, даже если объявится завтра с букетом, странные фантазии в голове. Это все от праздничных фильмов, где новогоднее чудо случается на каждом шагу. Так я размышляла, пока резала оливье, и позвонили в дверь. Время было десять часов вечера, мы никого не ждали. Я испугалась, что это и, правда, будет какой-то незнакомый мужик, который скажет, что он мой отец, нет, уж, пожалуйста, не надо мне такого счастья. Но это был курьер.

— У меня посылка для Асеевой Полины, это вы? — обратился он к моей маме.

— Это я.

Он протянул мне бумагу, я расписалась, и он отдал мне белую коробку.

Мама с бабушкой удивлённо смотрели на меня. Я сама была растерянна, от кого это? И что в коробке?

Я открыла ее и увидела очень много разноцветных роз: красные, белые, розовые, желтые. Они были в круглой вазе, на дне коробки я нашла открытку «С Новым годом! Прекрасной Полине от Глеба».

Бабушка с мамой вздыхали и удивлялись, какая красота, дорого, наверное, стоит, от кого да почему. Я рассказала им про Глеба. Вот и Новый год: ходишь как героиня какого-то фильма и делишься своими тайнами с родственниками, ну все, теперь они будут думать, что все серьезно.

—У Полины жених появился, — сказала бабушка.

Ну вот, я сегодня прям предсказываю будущее, подумала я.

— Жених не жених, а цветы красивые, пойдёмте к столу, — ответила мама.

Мама не разрешила мне выпить шампанского, хотя что тут такого? До восемнадцати лет каких-то полгода. Я налила бабушкин компот и, представляя, что это вино, начала думать: какое желание загадать. Даже погуглила, как лучше загадывать, чтобы точно сбылось. Советовали написать на бумажке, кинуть в бокал и поджечь, пока куранты будут бить, и выпить. Решила попробовать. Но что загадать?

18
{"b":"872909","o":1}