— Предлагаю поговорить в другом месте, — поднялся Аргус, красноречиво взглянув на служек у барной стойки и спящих гостей.

Он, словно воспитатель в детском саду, провел всю эту компанию в свои апартаменты, что занимали немало места в этом заведении. Спальня, отдельная ванная комната, кабинет… Не утерпев, не дожидаясь пока все разместятся, кто где, она сходу начала выяснять все, ей было интересно узнать у этих людей.  Кн и го ед . нет

— Ну, так и кто же ты? — вопрос к девушке. — А ты, какого черта охотился за Полардом? Что вообще произошло с моими друзьями? И как ты связан с Эстричем? Лучше бы тебе не врать, я ведь все равно почую, — глаза сверкнули голубым. Пока она задавала эти вопросы, все разместились кто-где в разных углах. Мару и Тур упали рядом на один диван, приготовившись наблюдать нечто интересное, а Аргус, как хозяин сей комнаты чинно уселся за рабочий стол, на котором не было ничего кроме письменных принадлежностей и стопки бумаги. Митриш помялся у входа и втиснулся между Туром и Мару. Только девушки остались стоять.

— Имельда, это я, Роза. Мое тело никто не занимал. Чем доказать? Спроси что угодно… — у нее был усталый хриплый голос, но выглядела она хорошо. Идеальный вид портили лишь небольшие синяки под глазами. Имельда покусала губы и решительно подошла к девушке. Она схватила ее за запястье и тут же отпустила, словно тронула раскаленный чайник.

— Твою мать, — ошарашено пробормотала, сделав пару шагов назад и положив руку на лоб. Роза понятливо поджала губы. Она уже знала, каким даром обладает Имельда. Ей рассказали. В ее голове многое стало понятнее из их общего прошлого.

— Не ругайся… — чинно прокомментировал Аргус.

— Твою мать! — более уверенно проговорила Имельда и уверено подошла обратно к Розе, обняв ее крепко. Она старалась не вглядываться в воспоминания, что замелькали туда-сюда перед глазами. Они слились в единый поток, и разобрать что-то было трудно. Но она и не хотела так. Она хотела услышать все от них лично. Розалинд обняла ее в ответ, тепло улыбнувшись. — Мне сказали, что ты мертва, — пробормотала Имельда.

— Так и было запланировано. Я умерла для всех, с кем была знакома. Даже для родителей.

Имельда отстранилась и сделала пару шагов назад, чтобы не касаться ее и чтобы видеть всех сразу.

— Но как же Итан? Что произошло? — Имельда переводила взгляд с Розы на Аргуса и обратно. В ее взгляде была мольба. Мару сидел не очень довольный, но молчал. Понимал, что для девушки это важно. Роза развернулась, переглянувшись с вампиром, и присела, поморщившись, на стул рядом со столом Аргуса. От удара Эстрича в ребрах были трещины, и двигаться девушка могла с трудом.

— Я полагала, что ты все узнаешь, если коснешься меня.

Имельда издала недовольный звук и закатила глаза:

— Это не так работает. Что вы вечно одно и то же думаете?! Я не всевидящая! И я хочу узнать это от вас лично, а не выведывать, словно… Словно… — подходящее слово не находилось.

— Ладно. Я поняла, — Роза поджала губы, уставившись куда-то в пол. Потерла лоб, раздумывая с чего начать и как все преподнести. Она заранее предполагала, что это все Имельде не понравится. — Мы сразу уехали в столицу. Ты это знаешь. — Имельда угукнула, присев на подлокотник дивана, рядом с Мару. Турцел хитро глянул на них двоих, а Митриш, наоборот, отвел взгляд, густо покраснев, но слушать не перестал. Даже, наоборот, будто уши навострил. Ему тоже было интересно узнать что-то о своей сестре. — Сначала работа была не в тягость. Состояли на службе у одного министра. Утвержденная ставка, плата более, чем щедрая, работенка не пыльная. Мы больше отдыхали, чем работали. — Имельда усмехнулась. Пока она лазала по самым разным углам своей страны, они расслаблялись у богатеньких пижонов за пазухой. Роза по-прежнему не смотрела ей в глаза. — Однажды к нам обратился один человек с просьбой отыскать пару преступников. Мы очень удивились, ведь мы некроманты, а не ищейки. Но нам сулили большую награду за этих людей, и мы согласились. Нам было скучно, отлучаться с рабочего «места» нам было нельзя, и поэтому эта работа стала глотком свежего воздуха. Шанс развеяться. К тому же нас заверили, что те люди шпионы, но их казнь нельзя предавать огласке. В общем, мы, сломя голову, кинулись выполнять это дело. И в принципе справились на отлично. А когда мы привезли их к этому человеку, нам приказали провести… — она запнулась, — ритуал. — Она подняла взгляд. — Мы вляпались. — Проговорила она и снова опустила взгляд, уставившись куда-то в пространство меж ногами, сидящих на диване людей. — Эти люди… Это оказались никакие не шпионы, а двоюродные сестра и брат Ваалаярви. Только это мы узнали значительно позже того, как привезли их во дворец. И вообще случайно. И нам пригрозили, что если мы не выполним ритуал, то нас сдадут полиции, как похитителей представителей императорского рода. Конечно, мы испугались. Я побоялась обратиться к отцу. Да и не помог бы он нам. И его бы повязали, как свидетеля. В общем, мы выполнили ритуал… — она почти шепотом закончила эту фразу и замолчала.

— Что за ритуал? — спросила Имельда, уже подозревая кое-что. Ей нужно было лишь подтверждение.

— Кропвеля, — прошептала, но голос подвел, она съела половину слова, и пришлось заново произносить. — Ритуал Кропвеля.

Имельда закрыла глаза, помотав головой обреченно. На язык просились ругательства, но из-за Митриша она сдержалась.

— Не понял. Можно для непросвещенных пояснить? — влез Турцел. Митриш тоже не понимал. В учебе он еще не слышал ничего такого…

— Этот ритуал относится к запрещенным. За исполнение таких магов казнят без возможности помиловать. Жизненные силы, что имеются у человека, можно отдать своему кровному родственнику. Это делается с помощью ритуала Кропвеля. Он когда-то его создал, и он же был подвижником того, чтобы этот ритуал запретить, — голос Имельды был более чем холодным.

— Оу… — только и произнес Тур, крепко задумавшись, а Имельда сердито взглянула на Розу, сложив руки на груди. Она взглядом дала понять, что ждет продолжения.

— Да, мы его выполнили, — уперто продолжила девушка, хоть и не была рада всему этому, — а потом еще и еще. Сколько просили, столько и делали. Мы хотели жить, поэтому выполняли то, что на нас взвалили. Мы продляли жизнь больному ублюдку каждый раз. Примерно раз в год приходилось приносить в жертву какого-то дальнего родственника, который не сумел должным образом спрятаться от своего крутого родственничка. Ваалаярви был жаден и неумолим. И то, что все это не приносило должного результата, его не интересовало. Болезнь его убивает, и без разницы, сколько родственников он сожрал бы. Вот только он хочет жить вечно. Мне уже тогда казалось, что у него крыша поехала. Но когда он через своего человека приказал провести этот ритуал над своим собственным сыном, я в этом убедилась.

— Этот человек… Это был Эстрич?

Розалинд только молча кивнула, а Имельда сжала челюсти в попытках сдержать гнев. Мару видел, как хотят ходуном желваки на лице, как она хмурит лоб, а пальцы вжимаются в обивку несчастного диванчика. Но девушка продолжала сидеть и слушать.

— Итан был против, я колебалась. Мне было страшно. Очень страшно. Мы зашли так далеко, что вернуться к прежней жизни уже было невозможно, и мы решили бежать. Мы не хотели участвовать в этом бреде и даже предприняли попытку предупредить принца. В итоге, это не помогло. Его все равно убили, но не в ритуале — не получилось — а просто так. Вы бы видели бешеное выражение лица нашего императора, когда тот понял, что все годы жизни своего сына исчезли зазря… — она усмехнулась. — А как радовался, когда выяснилось, что принц не последний близкий родственник? — она взглянула на Митриша. — Он так брызжал слюной, желая, чтобы ему нашли этого человека, кем и где бы он ни был, и подали на блюде. Захотел переселиться в молодое тело, ведь родственников больше не осталось. Больной ублюдок. Такой же, как и Эстрич. Они все там психи поголовно. Когда мы поняли, что искомый родственник всего лишь ребенок, мы бежали. Нас настигли в горах. Была потасовка, меня ранили. Когда Итан пытался меня перетащить через переправу над горной рекой, под нами разрушили мост, и мы попали в реку. В потоке Итан ударился головой о камни и … — было видно, то ей тяжело все это говорить, — он утонул. Я не смогла нас вытащить…