— Да, — кивнула, — знают не многие. Хотя благодаря вам их количество увеличилось, — Имельда не отказала себе в удовольствии поддеть инквизитора. Васлид, словно потухшая свеча, остыл — опустился на стул, что стоял у стены, и сгорбился, — но все равно вы правы. Волосы — это такая незначительная ерунда, что я не понимаю, как это вообще могло стать известным кому-то.

— Ну, кто-то узнал… — инквизитор почесал бритую голову — зудело неимоверно. — И этот кто-то наслаждается нашим неведением.

— Или просто хочет убить меня.

Инквизитор глянул на разодранное тело и отвел взгляд.

— Прости, я не знаю, где произошла утечка… Нет никаких документов, в которых могла бы храниться информация о тебе. Все знания о твоей личности исключительно передавались устно… И такому малому кругу лиц, что хватит одной руки, чтобы их перечислить, после смерти твоих родителей. Но это еще не все.

Имельда заинтересовано посмотрела на Милтона.

— Посмотри на ее глаза.

— Видела. Она слепа.

Инквизитор покачал головой. Имельда нахмурилась и подошла ближе, присела и всмотрелась в лицо убитой. Глаза были бесцветными, словно утратили все краски. Даже белок глаза был какой-то остекленевший, посеревший…

— Еще вечером она была зрячей брюнеткой. А сейчас она слепая блондинка. И если волосы просто перекрасили, то глаза… Это…

— Ритуал забвения, — отшатнулась, чуть не упав назад. Она воззрилась на Васлида Милтона круглыми глазами, встала и попыталась унять вмиг сбившееся сердцебиение и дыхание.

— Уже проверили. Это сделал один и тот же человек.

— Что? — замерла. Инквизитор не ответил. — Твою ж… — девушка присела на корточки, обхватив голову. — Это сделал тот, кто убил Матильду и Тимора? — глухо раздалось из-под ног. Инквизитор счел лишним повторять одно и то же.

— Не пойму вообще, что началось… Я подозревал, что за смертью Матильды кроется нечто странное, но вскоре решил, что это кто-то из ее прошлого или из прошлого Тимора попросту свел счеты.

— Какие-то уж слишком жесткие и сложные счеты… Зачем было лишать их души?

— Теперь я понял, что это не простая месть. Кто-то не хотел, чтобы мы узнали нечто важное. Кто-то собирает информацию. Возможно, даже о тебе…

Имельда знала, что информацию собирают не о ней. Она знала, что родителей убили, пытаясь узнать о Митрише. Но сейчас… Все снова спуталось, и от этого голова разрывалась на части.

— Если собирают информацию обо мне, то причем тут она? — Имельда махнула на труп юрсэ.

— Не знаю… Хотя эти события с натяжкой можно назвать совпадением, но не находишь странным тот факт, что все так или иначе связано с тобой? — Имельда не ответила. — Я вот нахожу… Убийство родителей, болота, дело Вельтов, взрыв, теперь вот это ужасное убийство…

— Я не причастна к ночному взрыву.

— Знаю. К этому причастны обычные люди. Заговорщики одной банды. Не важно. Но ты там была. До твоего появления там проходило множество балов и банкетов, но вот что-то ничего не взрывалось.

Имельда недовольно скосила глаза на инквизитора.

— Вот это точно совпадение.

— Быть может… — мягко пожал плечами инквизитор.

— А местных юрсэ ведь уже допросили? Девушка кого-то обслуживала? А их хозяйка что говорит?

— Все несут полный бред. Одна твердит, что это был высокий брюнет. Вторая говорит, что девушку попросил к себе полный блондин. Хозяйка этого гадюшника вообще утверждает, что это была женщина.

Имельда только покачала головой.

— Некромант, менталист… У нас завелся маньяк-универсал.

— С чего ты взяла? Может просто искусный морок накинул на себя.

— Морок? Слишком сложно. И что, он для каждого встречного натягивал новую личину? Это трудно сделать даже с одним ликом, а чтоб менять их быстро и много… Тогда он искусный иллюзионист. Что не отменяет факта, что он универсал.

— И откуда бы ему взяться? Всех магов с такими выдающимися талантами мы ставим на учет и следим за ними. Их не так уж и много. И мы уже всех проверили. Еще со смерти Матильды.

— Ну, видимо не всех вы учли. Вы тоже не всеведущи.

Инквизитор, молча, встал.

— Попрошу не высовываться некоторое время. Никуда не ходи с территории школы. Сейчас это самое безопасное место, — господин Милтон вновь принял отстраненное слегка надменное выражение лица, вроде как успокоившись. Имельда не стала ничего обещать.

***

Ее отвезли обратно в школу те же два инквизитора, что сопроводили ее в купальни. Настроение было поганое. Занятие у третьекурсников уже закончилось, когда Имельда прибыла к аудитории Итана. Когда она зашла, мужчина сидел в кабинете, заполняя журнал. Дверь в кабинет была отворена.

Он был расслаблен и задумчив, словно на автомате заполнял строчки бумаги чернилами, а мыслями витал где-то далеко…

— Маэстро, — Имельда вошла, стукнув для приличия костяшками в дверной косяк. Мужчина оторвался от бумаг и уставился на некромантку осознанным жестким взглядом человека, который привык так смотреть на врагов. Имельда заметила это, изрядно удивившись, но виду не подала.

Мужчина, поняв, кто перед ним, мгновенно переменился, слегка ссутулился и расслабил брови.

— Маэстро Пешет, — он поднялся, — У вас все в порядке?

— Да, все в нормально, — отозвалась, не желая вдаваться в подробности. В былые времена она бы все ему рассказала, но не сейчас. Сейчас она чувствовала, что это чужой человек. — Зашла узнать, как прошло занятие. Извините, что вот так пришлось нагрузить вас… Все произошло весьма неожиданно и, — она не успела договорить, мужчина поднялся и перебил, махнув рукой:

— Ничего страшного. Для меня это был полезный опыт, а эти дети вполне взрослые и культурные, вели себя хорошо.

— Отлично, — протянула девушка, — Все справились с заданием?

Имельда продолжала стоять в дверном проеме, а Маэстро не приглашал пройти и присесть.

— Да, да, все справились. Я как раз писал отчет, чтобы вы могли потом ознакомиться, — Итан дернул рукой в сторону журнала.

Имельда посмотрела на тетрадь, поняв намек о том, что расспрашивать не имеет смысла. Она постояла, всматриваясь в лицо мужчины несколько долгих секунд, он тоже смотрел на нее. Прямо и непреклонно. Имельде показалось, что ему уже много лет, а вовсе не двадцать семь. Так смотрят старики или люди, пережившие слишком отчаянные и насыщенные события. Ощущение того, что это совсем другой человек только усилилось. В голове появились шепотки. С каждой секундой этих гляделок, тихие голоса становился все отчетливее, настойчивее, и когда Имельда уже смогла различить четкое слово «полард», она все же отвела взгляд. Голоса исчезли.

— Тогда я, пожалуй, пойду. Спасибо вам еще раз.

— Всегда пожалуйста, Маэстро. Обращайтесь, — приятно улыбаясь, проговорил Итан, но взгляд его остался таким же холодным. Улыбка была не настоящая. Девушка кивнула и ушла.

Ей очень хотелось с кем-то поговорить, поделиться, просто поразмышлять. Именно сейчас она остро ощутила собственное одиночество. Не было никого рядом, кто мог бы понять, кому можно было бы доверить все ее тайны, все мысли… В школе она могла делиться с Итаном и Розой. Хотя с Итаном она была более откровенна по причине своих чувств к нему. После школы рядом были родители. Матильда всегда была готова прийти на помощь советом, а Тимор делом. Сейчас же, у нее остался лишь Каил, которого она не хотела лишний раз тревожить. Все же он был другом родителей, а не ее, и он, итак, сделал для нее уже слишком много, а она не могла отплатить тем же. Эти чувства разъедали ее спокойствие, словно соль железо. Медленно, но, верно. Поэтому она не хотела идти к нему и плакаться, как маленькая девочка.

Прикинув, что сейчас уже обед, девушка спустилась в местный обеденный зал, поела и вернулась в свою комнату. Она с тоской посмотрела на стол, заваленный бумагами и книгами. Садиться за чертову научную работу не хотелось. Она устало прошаркала к кровати, завернулась в покрывало и провалилась в тревожный сон, лишь бы не поддаться бесконечным мыслям о чудовищном происшествии. Проснулась она, когда еще было довольно светло, но сумерки уже начинали потихоньку окрашивать округу в серые тона.