Но Макс упрямо не хочет сдаваться. «Мне некуда идти» – примечательная фраза. Понимает, что возврат в прежний мир невозможен, но не знает, что делать, не окажись меня рядом. Это подливает в душу необъяснимый азарт, который смешивается с прожигающей злостью на себя за нарушенное обещание. С одной стороны, хочется победить – дожать, додавить, сломать и выкинуть. С другой – когда мне еще попадется кто-то, хоть отдаленно напоминающий Макс по целеустремленности?

На работе эти мысли не дают покоя. Обычный рутинный день. Из отдела по борьбе с организованной преступностью мне передали отчеты внедренных информаторов. Судя по всему, триады активизировались. Стали слишком наглыми – грядет большой передел. На автомате клепаю заключения и пишу прогнозы, передаю Рональду, шефу поведенческого отдела и моему куратору по совместительству. Беседуем о ситуации в городе. Его волнуют только серийные преступники. Успокаиваю, что всплеск убийств, может, и случится, но это будут междоусобные войны банд. А серийники как были, так и останутся неизбежным побочным эффектом мегаполиса.

Рональд отпускает раньше. Сейчас нет дел, где требуется мой анализ. Еду в бункер в мрачном настроении, пока в голову не приходит мысль, как еще проверить решимость Макс. План просто идеальный – заезжаю в «Александр Косметикс» за тем, что поможет скрыть синяки. Адреналин от предвкушения кружит голову, стоит только представить, что с ней будет. Пожалуй, эта проверка окажется самой суровой, особенно в свете утреннего разговора.

Услышав шаги, Макс выходит из кухни. Руки мокрые и в пене. Продолжает уборку? Черт, камеры посмотрю позже, слишком хочется устроить ей допрос прямо сейчас. Принимаю суровый вид:

– Сколько прочитала? – киваю на мокрые руки. – Неужели весь день драишь?

– Тридцать четыре страницы, сэр, – мнется и краснеет, смотрит в пол. Чувствует, что меня такой ответ не устроит.

– Значит, убираешь не целый день. Уже неплохо, – добавляю металла в голосе. – А почему прочитано так мало?

– Я утром убрала весь пол и села читать, сэр, – снова появляется умоляющая интонация. Глазами рассеянно шарит по бетону под ногами. Девочка боится! М-м-м. Облизываю вдруг высохшие губы. – Но в обед обнаружила грязь в холодильнике, и мойка была вся в жиру. Пришлось мыть, это заняло время, сэр.

И где она только откопала грязь в холодильнике? Врет? Не похоже. Хех, я и не знал об этом. Даже приятно, что она все вычистила. Но не могу же спустить ей то, что не дочитала книгу?

– Ты решила, что уборка важнее чтения? – поднимаю ее голову за подбородок, заглядываю в глаза. – Отвечать!

– Не важнее, сэр… Просто вы приказали убрать. Я хотела сделать это хорошо.

С напускным омерзением отдергиваю руку, как от прокаженной.

– Кто, по-твоему, интереснее – домохозяйка или образованная женщина? – спрашиваю свирепо. Такой вопрос припрет ее к стенке.

Несколько мгновений думает, а потом смотрит на меня с хитрой улыбкой.

– Думаю, образованная домохозяйка будет идеальный вариант, – в глазах светится превосходство.

Вмиг зверею. В душе раскаленной лавой разливается гнев. Девочка думает, что со мной можно юлить? Решила, что уделала меня? Я покажу тебе превосходство! В одно быстрое движение хватаю за запястье и заворачиваю за спину – Макс скрючивается в три погибели. Скулит по-щенячьи. В глазах плещется ужас, щедро приправленный болью. Хорошо согнул. Еще немного – и придется вправлять сустав.

– Я спросил о другом, – цежу сквозь зубы, словно концентрированный яд, – в следующий раз точно без руки останешься, если не научишься отвечать на вопросы.

Намеренно угрожаю травмой. Сейчас в ее каштановой головке вихрем пронесется утренний разговор, и она услышит в моих словах еще одну, более страшную угрозу. Решит, что я и правда могу ее прикончить. Если и после этого не потеряет веру… таких «единорогов» я не встречал!

– Образованная, сэр, – вырывается на фоне стонов.

– То-то же! – отпускаю тонкое запястье.

Макс теряет равновесие и падает на колени. Принимается разминать плечо. Слышу тихий всхлип. Девочка так жалеет себя, что даже расплакалась? Хватаю за волосы, поворачиваю лицо к себе. И правда слезы.

– Ты должна правильно понимать, зачем ты здесь, – продолжаю сурово-назидательно. – Научиться убирать ты можешь где угодно, а стать лучше – только здесь. Ты пришла сюда за решением проблем. Так решай их, а не занимайся черной работой!

Последнее выплевываю, чеканя каждое слово. Отпускаю волосы. Макс сникает. Смотрит в пол. Плечи содрогаются от беззвучных рыданий. У бедняжки сдают нервы? Посмотрим, что ты сделаешь вечером, девочка! А пока надо привести эту зареванную корову в чувства.

– Сейчас же встань и прекрати реветь, – приказываю ровным голосом.

Макс подчиняется, вытирая мокрые щеки ладонями, шмыгает носом. Смотрит в пол. Стыдится показывать заплаканное лицо – приятно. И вправду не совсем безнадежна. Где-то глубоко снова шевелится совесть. Зачем я все это делаю?

– Сейчас ты пробежишь десять небольших кругов вокруг ринга, начинай.

Нагрузка небольшая, но поможет Макс отвлечься. Я припас ей подарок, хочу, чтобы она смогла оценить его по достоинству.

– Конечно, сэр, – тихо отвечает и не глядя на меня начинает пробежку.

С трудом переставляет ноги, морщится. Пресс и спина, должно быть, отчаянной болью напоминают о себе на каждом шагу. Ничего, потерпит. Терапевтический эффект будет только заметнее.

Ее тихий голос, отсчитывающий круги, будоражит слух. Интонация бесцветная. Макс исчерпала эмоциональные резервы, не осталось сил окрашивать слова. Смотрит перед собой остекленевшим взглядом, бежит, как зомби. Не останавливается, даже назвав цифру «десять». Надо как-то прекратить этот зомбо-кросс.

Выставляю вперед ногу, когда Макс собирается зайти на двенадцатый круг. Как я и думал, не замечает и шлепается на пол. Тупо таращится на бетон, на свои руки, потом поднимает недоумевающий взгляд.

– Наверстываешь упущенное? – добавляю голосу юмора. – Двенадцатый круг пошел.

– Не знаю, сэр, – бормочет оторопело.

Подаю ей руку. Вздрагивает, нервно отстраняется. Похоже, этот жест в ее памяти связался со вчерашним жестоким наказанием. Боится, но видя, что я жду, все же хватается за протянутую ладонь.

Ощущаю укол стыда от собственного вероломства, но его мгновенно смывает нарастающий азарт. Ты ведь еще не пробовала главное блюдо, девочка.

Вручаю небольшой бумажный пакет с логотипом «Александр Косметикс». Берет несмело, прижимает к телу, смотрит удивленными глазами, словно не веря, что я стану дарить подарки. Правильно не верит.

– Прими душ и приведи лицо в порядок, – говорю сухо и требовательно. – Мы поедем прогуляться. У тебя полчаса.

Всматриваюсь в ошарашенное лицо. Макс будто в трансе. Сначала тушуется на приказ накраситься, а после слов о прогулке вскидывает взгляд, в котором мелькает тусклая радость. Похоже, я таки довел ее до той точки, после которой или триумф, или катастрофа. Другого не дано. Что ж, посмотрим, что это будет в итоге.

Макс скрывается в коридоре. Пока проверю записи с камер, выпью чаю. Все же эта девчонка занимает меня все сильнее. Будет даже грустно, если она не справится на грядущем экзамене. Но нам же не нужны неудачники, правда? Если сорвется, значит, такова ее судьба.

Смотрю записи – Макс не солгала. С утра полностью убрала пол и села читать. Позавтракала вовремя. А пока готовила обед, принялась драить холодильник. Сам того не зная, я поставил ее перед неразрешимой дилеммой – терять еще время на уборку или прочитать больше и надеяться, что я не замечу или не вспомню, что холодильник грязный. Это уже третий раз, когда ставлю заведомо невыполнимую задачу. Это надо прекращать. Решено. Изменю подход, если не сбежит после сегодняшнего вечера.

Обещанные Макс тридцать минут вот-вот истекут. Нарочно не выхожу из спальни, смотрю за ней по камерам. Оделась, как вчера, в шорты и цветастую майку. Надо бы ей одежды купить, чтобы не позориться, что ли? Пожалуй, да, если останется. Старательно красится перед зеркалом. Будильник стоит на умывальнике рядом. Как же мне это нравится! Стоило разок наказать за опоздание – пунктуальность закрепилась сама!