Наконец колонна выстроилась, командиры машин, взводов и батарей вскинули над головой флажки, докладывая о готовности к движению, затем по очереди каждый продублировал отмашку комдива: «Вперед!» И сразу усилился гул моторов, и дальние башни самоходок стали постепенно удаляться, теряясь в ночи. Колонна двинулась.Времени было в обрез, необходимо было к утру успеть окопаться и тщательно замаскироваться. Все это нужно было сделать незаметно, используя для движения только приборы ночного вождения, любая другая подсветка — запрещалась.

Колонна, двигающаяся по лесу в полной темноте, представляла из себя какое то сюрреалистическое зрелище. Темные туши самоходок и танков, покрытые пятнами камуфляжной раскраски и ветками, глухо рычащие и плюющиеся дымом выхлопов, гремящие посверкивающими в свете звезд траками гусениц, казались сказочными чудовищами, пробиравшимися через лес.

Ровно и мощно работает мотор танка, равномерно лязгают траки — правая гусеница по щебню обочины, левая — по булыжному покрытию шоссе. Неспешно наползают навстречу в лунном свете черные холмы, тускло блестят по сторонам пятна воды, и не разобрать сразу — это лужи или болотца. Колышется под задницей командирский танк. Мысль плавно перетекает в конструктивное русло — надо обзавестись подстилкой под пятую точку, чтобы уберечь ее от тряски и холода. После этого умозаключения напоминаю сам себе, что надобдительно следить за движением взвода, не забывать показать кулак командирам остальных танков за растягивание колонны, но в глубине души я доволен — мои танки идут намного четче, чем самоходчики.Колонна «богом войны», сейчас больше всего напоминает гармонь, на которой лихой виртуоз наяривает цыганочку. Танки моего взвода четко держат установленную скорость, ровно двадцать километров в час, и вправо — влево по дороге не мотаются. Порядок в танковых войсках!

Долгий марш на такой скорости вызывает довольно быстро притупление реакции, поэтому командирам машин нельзя долго смотреть в одну сторону, может элементарно укачать. Поэтому я как танцор постоянно кручу головой, осматривая окрестности в установленном для себя порядке: голова колонны, машины идущей впереди третьей батареи, местность слева, затем справа от колонны, с переносом внимания от себя в глубину.

Перед самым рассветом наша колонна уже была на позициях. Технику первым делом замаскировали нарубленными в глубине леса ветками и молодыми деревцами.

Мой танковый взвод, после занятия огневыми взводами дивизиона своих позиций, вместе со взводом управления дивизиона (ВУД), где командиром был лейтенант Бак, занял позиции на правом фланге засады. Позади нас обосновался еще один взвод управления, который обычно обеспечивает связь с начартом полка, так называемый ВУНА. Сейчас он поддерживает связь с кем-то вне дивизиона, и судя по тому как «пыхтят» его связисты, загрузка у них выше крыши.

Поднявшийся на рассвете от близко расположенной реки туман, дал нам дополнительное время для маскировки отрытых капониров и ходов сообщения. Все мои парни замерли в ожидании.

В прошлой своей жизни, подразделения, которыми я командовал, в больших боях не участвовали. Слава Богу своих подчиненных и тем более друзей не терял. Конечно в Йемене разные ранения случались, даже тяжелые, но от двухсотых Бог миловал.

Вспомнив про эту командировку на Аравийский полуостров, я сильно пожалел, что сейчас со мной нет хотя бы Т-62М, а уж если бы имелся любой другой из современных советских танков, то можно было бы славно отгеноцидить горячих тевтонских хлопцев. Поставил бы Т-72 или Т-80, вон после той развилки, напротив длинного прямого участка дороги, и одним подкалиберным снарядом можно было бы насквозь сразу несколько «троек» или «четверок» противника насквозь накернить. От этой мысли, я от удовольствия даже зажмурился на мгновение, когда представил это упоительное зрелище.

Тем временем, пока я предавался мечтам, успокоившиеся лесные обитатели занялись своими повседневными делами, не обращая особого внимания на неподвижную технику. Лесные пичуги, прыгая по броне, с любопытством заглядывали в стекла перископов и прицелов.

Пользуясь моментом, пока стоящий над рекой туман закрывает нас от дороги, я еще раз прошелся по позиции своего взвода. Ребята постарались на совесть — смогли замаскироваться так, что с пары-тройки метров ничего не было видно. Вынутый при рытье капониров и ходов сообщения грунт, был уложен на брустверы и аккуратно закрыт предварительно снятым дерном. В некоторых местах даже не поленились выкопать с корнями небольшие кусты, благо песчаный грунт позволял это сделать без особенны усилий, и отрыв ход сообщения, размещали этот куст уже на бруствере.

Ближе к реке разместились гранатометчики с РПГ, а метрах в ста от них расположились остальные. Их бронник был замаскирован на кромке леса, чтоб он мог поддержать их огнем башенных пулеметов.

Пока позволяла обстановка, я решил наведаться к Негурице, взвод которого окопался рядом, слева от нашей позиции. На марше мы следовали за третьей батареей, а в засаде оказались рядом со второй, точнее с ее взводом управления, которым командовал Артем Негурица. У него на позициях, я с удивлением обнаружил целых два пулемета ДШК, установленные на станках, в специально для них свеже отрытых СПСах.

— Тема, а это чудо ты где добыть умудрился?

— Так мы же нашли склад пехотного вооружения, там и позаимствовали. Только весят много заразы, на броню затаскивать тяжело и крепить его там не удобно. Приходится пулемет снимать со станка и убирать внутрь, а сам станок снаружи просто привязывать веревками. Зато патронов пока — хоть завались, КПВТ-шные ведь экономить приходится.

— Ну силен, бродяга!

— А ты как думал? Как говориться, у воды быть и не напиться!

— Слушай… Мне как раз пара таких аппаратов нужна, на «тридцатьчетверки» поставить как зенитные!

— Эти не дам! Но по секрету скажу, что в дивизионе есть запас, и самих ДШК, и патронов к ним. Вернемся с засады, подними вопрос перед командованием. Думаю не откажет, ведь такие танки надо беречь!

На этом мы и закончили нашу беседу. Вернувшись к себе во взвод, занял место в окопчике, где уже расположились механик и заряжающий с переносной рацией.

— А это откуда? — указал пальцем на неположенный нам аппарат.

— По приказу Нечволодова, лейтенант Бак нам выделил. Строго предупредил что бы только слушали, а на передачу ни-ни. Ждем «Зарю».

С рассветом, хоть и туманно было так, что собственного носа не видно, на дороге началось движение. Я уж было расстроился, что все расстроится, но лучи поднявшегося солнца слизнули волны тумана и дорога стала отлично видна. По ней с запада на восток катились немецкие войска.

В танковый прицел, мне ясно было видно как тяжелые грузовики везли в кузовах ящики с боеприпасами и солдат, конные упряжки тащили легкие пушки, а гусеничные тягачи буксировали тяжелые 105-ти и 150-ти миллиметровые орудия. Иногда, пыля по обочине, колонну обгоняли штабные броневики и группы мотоциклистов. Грузовики сменяли небольшие, штук по 10 — 15, группы танков. В основном это были легкие танки Т-I и Т-II.

Глядя на эту гудящую змею, ползущую по дороге, становилось даже немного жутковато. На краю поля, возле насыпи дороги стояло несколько разбитых, закопченных «полуторок» и перевернутых телег, с мертвыми, уже раздувшимися, лошадьми. Здесь же, валялись чемоданы, распотрошенные узлы и вскрытые кем-то ящики с нехитрым скарбом беженцев, проходивших по этой дороге еще вчера.

Пока я все это рассматривал, солнце поднималось все выше и выше, а команды на открытие огня не было. Постепенно становилось ощутимо жарко, но несмотря на это полчища комаров атаковали затаившихся в окопах солдат. Курить было категорически нельзя, поэтому бойцы постоянно отмахивались ветками, опустившись по глубже в окоп. Постоянно слышались звуки легких хлопков.

Не зря говорят, что хуже нет, чем ждать да догонять. Время тянулось мучительно медленно, как всегда бывает, когда очень ждешь чего-то, а сердце так и бьется в груди. В напряженном ожидании каждое его мгновение казалось часом.