Предыдущий фрагмент

Интересно кого немцы усмотрели за Узловым, то есть Холуевым? Как там Бак доложил: «хвост колонны, выходящей из лесов южнее Холуев, не просматривается». Что мы тут можем иметь с этого хвоста? Так по моей карте дорога из леса южнее Узлового проходит через Мазарня Короновская, далее через Полонычное и снова уходит в лес, длина этого отрезка километров девять. Так что получается? Это даже не полк! Это дивизия!!! О—ч—ч—е—н—ь интересно что доложит капитан!

А вот и он― легок на помине!

― В трех километрах южнее Радехова наблюдаю наши уничтоженные двухмоторные самолеты в количестве семи штук. Продолжаю выполнение задачи. Конец связи.

― Принял, конец связи.

Нет, это пока совсем не то. Хотя было бы интересно узнать, что это… Но спросить пока не у кого, все местные командиры в разгоне. Тем временем наша артиллерийская группа регулярно и целенаправленно обстреливала выявленные цели. По включенной трансляции было слышно как Едрихин управляет огнем. Сейчас основным было уничтожить как можно больше артиллерии противника. Без нее во все времена, от Наполеона и до наших дней воевать было тяжко.

Уже сейчас можно уверенно говорить о том, что основная наша задача будет обеспечивать связь, вести непрерывно разведку, желательно во всех ее видах и осуществлять перевозки всего, что необходимо для частей РККА. Для этого у нас есть многое, и самое ценное ― это наш «Овод». Ах, как было бы хорошо увеличить его дальность!

Кстати надо поинтересоваться, как дела с метеорадаром, у него дальность под 200 километров, при нынешних скоростях это до получасу форы! За это время можно много чего успеть!

По трансляции слышу, что у моего начштаба небольшое затишье. Решаю этим воспользоваться и переговорить с ним:

— Александр Сергеевич, как обстановка?

— Да вроде немного схлынуло. Почти четыре часа грохотали, весь наш и привлеченный автотранспорт намотал уже не одну сотню километров от огневых до складов и обратно. Хорошо, что есть у нас Луняченко — отлично справился с этим делом! Прямо настоящий командир автобата!

— Да тут наверняка бери выше, наверное полк автомобильный получился!

— А сколько это хозяйство жрет топлива! Единственно кто отдыхал это мостовики — они свои железяки поставили и отдыхают. Правда у мостов Луняченко поставил заправочные пункты, технички, регулировщиков…

— О! Что у нас с топливом?

— Бензином разжились у Лакеева, их авиационный как раз для наших «зажигалок» подходит, а дизтопливо брали во Владимире—Волынском, Луняченко своими «коровами» таскал, и еще одну прихватил в «Аэрофлоте», он вообще хочет всю нефтебазу вывести.

— А куда сливать?

— Пока в «Аэрофлот», там большие емкости подземные, правда хорошо заполненные своим, но запас карман не тянет…

— Это да… Сергеич, как много потерь в нашем «автобате»?

— В людях нет, так как вся дорога через леса проложена, технику «летучки» обслуживают…

— А налеты были?

— Несколько раз пытались штурмовать, но Ледогоров начеку был, сразу поднимал «орлов» Лакеева и те отгоняли, даже что—то там сбили, я в это не вникал, у меня как раз «час пик» был.

— Что думаешь об обстановке?

— Думаю, несколько часов передышки мы себе заработали. Сейчас все что у нас стреляло меняет позиции, хотя всю их артиллерию удалось подавить, и, думаю что кое—где и уничтожить. Теперь пока они проложат по—новой связь, пока закопаются, пока подтянут резервы, есть у нас время! Сейчас самое время нашей авиации поработать по их колоннам!

— Сейчас поговорю с нашим генералом.

От разговора меня отрывает лейтенант Бак:

— Разрешите доложить?

— Докладывайте!

— Данные перехвата: семь ноль пять, вражеские танки в местности западнее Радзехова, несколько танковых башен движутся в южном направлении и проникают в Радзехов.

— Какие еще данные?

— Под Владимиром—Волынским идут тяжелые бои, но наши пока держатся, постоянно держу связь со всеми нашими группами, плюс слушаем немцев и мимо своих не проходим.

— Что—то конкретное?

— Перехватили несколько передач, работа шла открытым текстом, в основном сообщали о налетах немецкой авиации. Один корреспондент запрашивал что делать.

— Определили откуда велись передачи?

— Пеленговали с одной точки, имеем только направление. Нет направленных антенн и специалистов, без этого ничего не получится.

— Что предлагаешь?

— Говорил с Суховеем, он одобрил и как только будут готовы направленные антенны и подобран личный состав, сможем пеленговать…

— Когда доложишь о готовности?

— Постараюсь к восемнадцати ноль—ноль.

— Добро.

Эх… Светлая голова у нашего Бака, только не хватает ему военной косточки!

В этот момент вышел на связь капитан—сибиряк. Из его доклада следовало, что колонна засеченная немецким авиаразведчиком это танковый и мотострелковый полк с дивизионными подразделениями: разведбатом, батальоном связи и другими частями, во главе со штабом танковой дивизии. Старший — начальник штаба дивизии, подполковник.

— Капитан, уточни артиллерия есть?

Почти сразу пришел ответ, что нет. Ну что же, похоже необходимо самому выезжать на место и попытаться скоординировать действия, во всяком случае попытаться. Не думаю что немцы будут затягивать со второй атакой — они не дураки, отлично понимают что время сейчас работает не на них.

— Александр Сергеевич, слушай приказ: любые действия противника по организации второй атаки срывать массированным огнем! Нам надо оттянуть время, а я тут прогуляюсь недалеко, думаю кое что у меня получится, если что я на связи, как понял?

— Все понял, Николай Макарович, будет сделано!

Предупредив своих разведчиков, куда и зачем я уезжаю, забрался в ставшую уже мне родной «Чайку» и мы тронулись…

Сначала необходимо познакомится, и как говориться «навести мосты» с «львовянами», как я их для себя окрестил. Три батальона это не шутка, хотя только один из них пехота! Вот и разбитые самолеты о которых докладывал капитан. Аэродром располагался на заливном лугу, около небольшой речушки, трава на нем была уже скошена и сложена в копны на границе летного поля, в тени развесистых ив. Сами машины стояли открыто, с другой стороны, непонятно почему их не закатили под деревья? Уже проехав аэродром увидел еще один самолет, он лежал между сломанными деревьями на краю обрыва. Передняя его кабина была сплюснута, фонарь задней кабины был открыт, в ней, уронив голову на грудь, сидел скорее всего штурман. Он был мертв.

По обеим сторонам дороги на Холуев, провода между столбами были порваны, за ними лежали трупы, по большей части — гражданские. Там же, чаще встречались воронки от бомб, на самой дороге их было сравнительно мало, всего несколько попалось нам на всем пути. Как я понял, наверное, немцы рассчитывали пройти этот участок быстро и сознательно не портили дорогу. Чем дальше мы продвигались, тем меньше мне нравится окружающий пейзаж. Тревога, липкой змеей заползла вовнутрь — маскирующие качества местности становятся, чем дальше, тем хуже, меньше древесной и кустарниковой растительности, на практически голых склонах небольших холмов танки не спрячешь. Через переговорное устройство начал вызывать радиста «Чайки», но он не откликнулся, повернувшись к нему увидел, что парень отважно дрыхнет упершись головой в стойку аппаратуры. Пихнув его в плечо, через мгновение увидел его совсем осоловелые глаза, которые медленно фокусировались на мне. В какой—то момент зрачки резко сузились и он резко отшатнулся от меня.

— Кончай спать! Дай мне «Овода»! — Хлопец кивнул, и быстро защелкал тумблерами. Через несколько секунд, он показал мне что связь есть.

Дав свои координаты, приказал Ледогорову внимательно присматривать за воздушной обстановкой в районе Узлового и при малейшей угрозе налета направлять сюда обе четверки истребителей, так как «Шилки» через болота восточнее Радехова не пройдут, а в обход не успеют — слишком велик крюк.