— Ты тоже с нами, — сказал Лакеев, кивая мне.

Мы прошли через весь лагерь и вышли к палатке закиданной свежесрубленными молодыми деревцами. Сбоку палатки был оборудован небольшой командный пункт. Возле него сидел на табурете генерал-майор в полевой форме. Чуть в стороне от палатки стоял с поникшей головой командир нашей разведгруппы. Он был ранен. Одна нога выше колена у него была перевязана. Заметив нас, он улыбнулся и хотел что-то сказать, но караульный его попытку жестко пресек. Он сразу замолчал. Я подошел к своему офицеру, наклонился к ране, осторожно пощупал ногу. Штанина была мокрой и холодной — это была кровь, из разорванной мышцы голени. Как я понял из объяснений разведчика, ему пуля попала в ногу в прыжке. Видно, вошла в мышцу, не задев кости.

Тем временем, у меня за спиной, начали разговор два генерала.

— Ваш?

— Наш…

— Чего он тогда молчит, на наши вопросы не отвечает?

— Бывает… Ему бы врача, медпомощь оказать.

— Капитан! — Не наш генерал обратился к одному из командиров, медика сюда! Пусть сделает осмотр, ну и остальное что нужно…

Пока генералы вели почти светскую беседу, я слушал доклад моего офицера. Начался он с того, что он негромким голосом сообщил:

— Мы двух немцев взяли, СС…

— Где и как вы его взяли? — также негромко спросил я.

— Да можно сказать случайно взяли.Я с половиной группы возвращался с рекогносцировки. А мы на опушке стояли.Смотрим, товарищ подполковник, а по дороге пылит легковушка, подпрыгивая на ухабах. Немцы? Я в бинокль — точно немцы. Откуда они у нас в тылу? Неужели разведка? Так нагло? Дал команду, залечь в высокой траве вдоль дороги. Там еще пару деревьев, кустарника не много. Сам отошел немного назад, что бы за обстановкой вокруг наблюдать. Метров двадцать пять — тридцать осталось, когда мой разведчик выскочил на дорогу и демонстративно показал: — Мол видите гранату? Ловите! — и закинул им противотанковую гранату прямо под колеса.

— Как же вы живы остались?

— Так он же кольцо не сорвал, — улыбнулся офицер: — Немец водитель, видя такое дело, руль влево и в кусты кюветные капотом, а дальше уже дело знакомое.Пока шли к своей броне немецкий офицер ругался сильно, и что характерно нашим матом. Все сокрушался и говорил:

— Русские варвары-унтерменши указателей на дорогах не ставят.

— И ты это стерпел?

— Нет конечно, когда снова начал возмущаться, прикладом по спине получил, только после этого до него дошло, что никто с ним особо цацкаться не будет…

— Так кто это был, успели выяснить?

— Так точно. Фельдъегерь, он вез приказ для танковой дивизии на пару с еще одним эсэсовцем. Жаль, конечно, машину разбили, хорошая машина была, — закончил рассказ мой разведчик.

— Что с остальнми, где твоя броня?

— Еще трое тут должны быть, остальные на точке с броней остались… — и он мне тихо на ухо шепнул на ухо где это.

— Не знаешь почему они на связь не выходят, у них же несколько станций?

— Питание сдохло… — мой взгляд ему все сказал лучше всяких слов. — Виноват товарищ подполковник…

К командиру группы подошел медик и начал его осматривать, а я пошел к генералам. Нашел их на КП. На столе расстелена карта, вокруг которой стояли оба генерала, подполковник, скорее всего начальник штаба (Начальник штаба дивизии подполковник Породенко, Владимир Сергеевич.) и еще несколько командиров в довольно высоких званиях — майоры.Комдив, красивый, зрелой мужской красотой, мужчина лет тридцати пяти, подтянутый, стройный, с явными признаками хронической усталости на лице, стоя полуоборотом к НШ, внимательно его слушал, склонив голову слегка набок.

Их разговор, а скорее всего монолог НШ прерывает аккуратный стук в шест, который поддерживает палатку.

— Да, войдите, — отвлекаясь на секунду от доклада подчиненного произнес комдив.

— Товарищ генерал, разрешите доложить последние данные о противнике, — обратился вошедший майор, блондин ярко выраженной арийской внешности, среднего возраста, но очень моложаво выглядевшей.

— Давай разведчик, докладывай, — комдив окинул его явно довольным взглядом, наверняка подумав при этом: «Хороший у меня разведчик», — подумалось мне, но, откинув эту, сейчас постороннюю мысль, вслушался в доклад.

— Товарищ генерал, разведчики десятки Пшеницина, (Командир 10 МСП, 10 ТД полковник Владимир Александрович Пшеницын.), захватили пленного и документы. Им оказался шарфюрер СС Иоганн Шварц, из дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», которая накануне пересекла границу у Соколя.

— Что-то новое, раньше этих из зверинца в разведсводках не было?

— Да товарищ генерал, эта дивизия СС, выдвигается на смену одиннадцатой танковой, стоящей перед нами. Согласно показаний пленного и изучения документов находящихся при нем, завтра утром дивизия должна совершить марш через наши позиции. По-видимому, они знают, что мы подходим и хотят нас упредить.

— Откуда они знают? — удивленно бросил реплику кто-то из командиров.

— Не знаю, — поморщившись, ответил майор-разведчик

А у меня сразу же в голове мелькнула мысль: «Засада! Засада!», — застучало в висках и ладони сразу же влажными, подтверждая: «Засада!».

В реальность меня вернул голос комдива Огурцова:

— Насколько я помню, кроме плененного эсэсовца были еще другие пленные?

— Да, товарищ генерал-майор, — тут же ответил майор, — разведчики артполка захватили еще двух пленных, одного унтер-офицера и ефрейтора. Так сказать коллеги наших орлов…

— Поясните майор…

— Оба пленных артразведчика из одиннадцатой танковой, выявляли цели для своего артполка, увлеклись и попались нашим.

— Что удалось выяснить?

— Перед выходом на задание им выдали частоты, позывные и сигналы опознавания для взаимодействия с «Лейбштандартом».

— Где пленный эсэсовец и документы, которые были при нем?

— Сейчас доставят в сюда.

— Начштаба! — Комдив повернулся к подполу, — пленных еще раз тщательно допросить, документы обработать и мне доложить через полтора часа. Да… пригласите всех комбатов и командиров дивизионов.

— Ясно. — НШ вытянулся в струнку.

— Товарищи командиры, у меня появилась мысль, устроить маленькие Канны немцам. Какие есть идеи по этому вопросу?

НШ и начальник разведки, возбужденно разговаривая, покинули палатку. Остался только комдив, генерал Лакеев и командиры полков.

Ожидая вызванных командиров, Огурцов присел на табурет стоящий у полотняной стены палатки. Хотел видимо по привычке прислонился к стене, но вовремя сообразил и только дернулся спиной, чуть не упав. Все сделали вид что ничего не заметили. Что бы скрыть свою оплошность он негромко произнес "Так, думай генерал, что можно сделать?'

Когда зашел последний командир, адъютант как раз вешал закрепленную между двумя искусно сделанными деревянными планками карту. Каждая планка представляла из себя полутораметровой ширины прищепку, которую быстро и удобно было крепить на краю любой необходимой карты и вешать на стену или как сейчас на треногу от артиллерийской буссоли. «Надо будет себе такую завести, а тренога найдется…».

За отсутствием начштаба, комдив сам вел совещание. Кратно изложив обстановку, он поставил главный свой вопрос ко всем присутствующим ребром:

— Что мы можем сделать товарищи командиры, какие у вас будут предложения?

Начали с самого младшего командира. Когда очередь дошла до меня, то у меня уже было готово тезисно предложение.

— Первое, на что хочу обратить внимание всех присутствующих, это то обстоятельство, что противник узнав о пропаже своих фельдегерей изменит свои планы. Поэтому прежде всего я предлагаю провести операцию по «возврату» противнику его «почтальонов». Для этого осуществить инсценировку их гибели на глазах личного состава немцев. Командир противника должен с абсолютной уверенностью доложить своему командованию о том что пакет с секретными сведениями ни секунды не находился в наших руках.