— Будет он, как же. — Сморщился Гральф, который, как истинный наемник, недолюбливал «шавок».

— Будет-будет. — Улыбнулся я. — Я с ним сегодня провел воспитательную беседу.

— Да слышал уже. Парни говорят, что ты половину их управы отметелил. Молодец.

— Врут. Не половину, а всего-то человек пять. Но я не о том. Я ему приказал, чтобы поумерил пыл своих бойцов. Кстати, тебя это тоже касается. Не задирайте лишний раз шавок. Не нужно. Сейчас у нас каждый человек на счету, ты же знаешь. И конфликты со стражей нам не к чему.

— Знаю. — Вздохнул мой приятель. — Ладно, я скажу парням. Но, вообще-то, не они первые начинают.

— Знаю, что не они. — Повторил я за товарищем. — Поэтому и предупредил капитана, чтобы поумерил их пыл. Если за неделю ничего не изменится, то смело говори Ирвоне. Она передаст мне, а я уж наведу порядок.

— Что, неужели получилось? — Гральф был одним из тех немногих, кто был посвящен в наши сегодняшние испытания.

— Получилось. — Улыбнулся я.

— Ну, так это, — он заговорщически подмигнул мне, — может, отпразднуем?

— Извини, дружище, но нет. Я-то к тебе не просто так пришел посреди ночи. Есть дело.

— Что задело? — Тут же подобрался он.

— Помнишь, мы с тобой доспехи рисовали?

— Помню.

— Ну так вот, поздравляю, ты станешь их первым носителем.

— Но, почему я? Можно ведь… — Он задумался, явно пытаясь подобрать лучшую кандидатуру. Но, судя по его наморщенному лбу — не смог.

— Вот потому и ты. — Я тяжело вздохнул. — Некому больше. Давай, поднимай задницу, пойдем к кузнецу мерки снимать.

Контролировать процесс снятия мерок я не стал. И Гральф, и кузнец оба мальчики уже взрослые, сами разберутся. Я бы и провожать своего генерала не стал, но нам было по дороге — мастер жил недалеко от трактира, в котором проживала наша честная компания. Что примечательно — проживала в полном составе, почему-то никто из моих соратников не спешил обживать подаренную недвижимость.

Когда вошел, наконец, голодный и холодный в жарко натопленный общий зал, обнаружил в нем весь свой штаб в полном составе, обеих учениц, а также Чеза, Глинора и Арнвальда с Тьюрихом.

Как оказалось, Ирвона проговорилась, что я с утра уезжаю, вот они и решили устроить мне нечто вроде прощального ужина. И плевать, что еда успела остыть, а само действо можно было назвать скорее очень ранним завтраком, но я все равно был впечатлен. И невероятно растроган. Пожалуй, впервые за долгое время почувствовал, что не один.

Но, дела были превыше всего, а времени оставалось невероятно мало. Поэтому, застолье мы совместили с военным советом. Я, не вдаваясь в подробности, обозначил каждому его задачу на время моего отсутствия, и объяснил, как быть, в случае конфликтов со стражей.

Затем, мы уединились с моими девчонками в убежище, и обсудили проблемы, не касающиеся большинства отряда. В основном это были чисто магические вопросы, вроде обучения Лисары и времени выхода на связь. Оговорили также и первую мою попытку телепортации. Ее я собирался совершить где-то в районе Эйналы.

Ну, а потом были сборы. Брать решил только самое необходимое, чтобы лишний груз не снижал нашу с Ромчиком скорость. Все остальное планировал покупать в дороге, благо золота и камешков в шкатулку для сообщений вместилось предостаточно. Банковское кольцо «Торгового дома де Фель» я использовать не хотел. Имелось у меня подозрение, что такие вещи легко отследить. И меньше всего мне бы хотелось, чтобы о моих перемещениях было известно его графской милости.

Да и вообще, будь сейчас лето или хотя бы ранняя осень, я бы вместо Прибрежного тракта, выбрал бы какие-нибудь проселки. Но, к сожалению, это было невозможно. Оставалось уповать на быстрые ноги Ромчика, мою не такую уж и широкую известность, ну и невнимательность трактирщиков, конечно. Авось и не свяжут путешествующего дворянина инкогнито с одиозным купцом Талеком из Фельска.

А потом я позволил себе слабость. Уже утром, когда сумки были собраны, а трактирные слуги подготовили сонного Ромчика к дальней дороге, я решил искупаться. Когда мне еще представится возможность понежиться в теплом бассейне? И так меня расслабило это купание, что я чуть было не отменил поездку. К счастью, сумел себя пересилить и, попрощавшись с девчонками, выбрался из убежища.

В конюшне меня встретил недовольный ранней побудкой и тем, что его трогали посторонние люди, Ромчик. И я видел по его наглым лошадиным глазам, что он готов исполнить очередной свой трюк. Поэтому поднес сжатый кулак прямо к его носу и коротко предупредил:

— Не балуй! Не до твоих выкрутасов сейчас.

Конь внимательно обнюхал кулак, не нашел в нем ничего съедобного, фыркнул и отвернулся. Но ерепениться не стал, ни пока я навешивал на него чересседельные сумки, ни пока выводил его со двора. Дураком он не был, и прекрасно понимал, когда можно играть в королеву драмы, а когда лучше поостеречься. И сейчас, чувствуя мое раздражение, вел себя, как и подобает верному скакуну.

С остальными членами отряда прощаться не стал. Те, по моему приказу, отправились спать сразу после окончания нашего внеочередного собрания. Так что провожал меня только сонный раб-конюший, которому я от своих щедрот отсыпал несколько завалявшихся у меня медяшек.

На воротах, как ни странно, проблем не возникло. Хотя я и выезжал еще до их открытия. Единственно, что мне пришлось минуты три стучать в дверь караулки, дабы добудиться засонь из стражи. Но, когда мне это все же удалось, меня выпустили без всяких вопросов. И были настолько вежливы, что я сразу догадался — весть о вечерней взбучке дошла и до них. Ну, тем лучше, меньше проблем моим ребяткам будет.

До того, как полностью развиднелось мы ехали не торопясь. В принципе, мне ничего не мешало ехать сразу галопом, но это было бы крайне неосмотрительно, учитывая плохую видимость и близкое расстояние до города. Страже не стоило знать, что я куда-то спешу. И лишь когда Вохштерн скрылся из виду, я позволил Ромчику наконец показать свою удаль. Мы рванули так, что в ушах засвистел ветер.

И вот только сейчас я действительно понял, чем дорсак отличается от других лошадей. Нет, не скоростью и выносливостью, в этом плане чистокровные королевские рысаки могли дать Ромчику фору, а… Пожалуй, правильнее всего это можно назвать сверхпроходимостью. Ему было абсолютно плевать, грязь ли под копытами, гололедица ли, он пер себе на крейсерской скорости, подбадриваемый моими заклинаниями исцеления, и горя не знал.

За день мы умудрились покрыть расстояние, которое обычно преодолевалось за два-три и практически добрались до Фельзена. Заезжать в этот город у меня, как и в прошлый раз, никакого желания не было. Поэтому, на ночевку мы остановились в одном из трактиров в стороне от Прибрежного тракта. А переночевав там, следующим утром продолжили путь. Впереди нас ждал долгий и сложный путь.

Так уж получилось, что с момента попадания на Риэл я чему-нибудь да учусь. Но не магии, как можно было подумать, а самым простым, более приземленным вещам. В основном, открывал для себя стороны человеческой души. Но и без банальных, понятных каждому адекватному человеку (но не мне) открытий тоже не обошлось. Что поделать, если там, на Земле, я построил вокруг себя крохотный уютный мирок, в котором и уютно существовал до переноса сюда.

Одним из таких внезапных открытий стало то, что путешествие практически через всю страну ранней зимой на коне — не самая приятная штука.

Нет, не подумайте, что я совсем дурак, и не догадывался на что подписываюсь. Просто, скажем так, недооценил суровость хольтригской зимы.

Первые несколько дней было еще более-менее. Ромчику, который мчался во всю прыть, так вообще хорошо. А вот на третий день пути я начал зябнуть. Не спасали ни теплая, специально пошитая для этого путешествия куртка, ни фарский аналог треуха. Чуть помогало заклинание исцеления, но часто использовать его я не хотел, так как большую часть сил тратил на своего скакуна, а ведь нужно было еще и следить за окружающей обстановкой.